Энергеты всех стран соединяйтесь! - Алексей Викторович Широков
– Из пушки по воробьям не стреляют, – рассмеялся капитан. – Много чести будет, чтобы вас комитет ловил. Милиции хватит. Но мы все же присматривали, чтобы ваши не наглели. А те, кем мы занимались, уже ничего рассказать не могут.
– Понятно. – Меня вдруг бросило в холодный пот от понимания, в какую задницу я мог угодить, и стало страшно здесь оставаться. – Так это… я пойду? Вроде все бумаги уже подписал, буду молчать как рыба, и все такое.
– Прямо так отправишься? – кивнул чекист на пижаму и тапочки, в которые я до сих пор был одет. – Не уверен, что в таком виде ты до дому доедешь, скорее уж подумают, что из дурки сбежал, и санитаров вызовут.
– И чего делать? – Я растерялся, потому что совершенно не думал об этом. – Мой костюм-то забрали…
– Его только сжечь, – припечатал Тихомиров. – Ладно, держи. Считай это наградой за помощь в поимке опасного преступника и спасение жизни граждан.
Мне на колени упал целлофановый пакет с силуэтом прыгнувшей кошки на нем. Я даже немного завис, соображая, что это такое, но стоило его перевернуть и увидеть знакомые четыре буквы, и вместо заторможенности пришел чистый восторг. Нет, сам-то я привык к дорогим брендам, но для шестнадцатилетнего пацана с улицы иностранная спортивка была чем-то недосягаемым, вот альтер эго и вылез. В свободной продаже немецких спортивных костюмов почти не было. Отечественных – сколько угодно, и заводских, и артельных. Китайские, венгерские тоже можно было достать. Если повезет или есть знакомые, то болгарский или даже чешский, и это считалось уже супершиком. Но германский, да еще «Пуму»… круче был только «Адидас» или «Найк». Но за последний та же контора глубокого бурения могла за задницу взять. А вот «Пуму» можно было носить спокойно… если, конечно, сможешь где-нибудь найти.
– Чего завис? – вырвал меня из ступора голос Тихомирова. – Давай переодевайся. Вот держи еще, тут белье, носки и кроссовки.
– У меня нет таких денег. – Я взял эмоции в узду и, оторвав взгляд от новеньких кроссовок, посмотрел в глаза кагэбэшнику. – Так что извините, но вынужден отказаться.
– Это подарок, – отмахнулся капитан. – Хорошие дела должны вознаграждаться. Кодекс строителя коммунизма и моральные принципы – это прекрасно, но лучше, когда они подкреплены материально. Бери, не тушуйся. Ты заслужил. Главное, помни, что жить честно приятнее и полезнее, чем воровать. И что это твой последний шанс.
– И я так понимаю, что их надо будет отработать, – я понимающе ухмыльнулся. – Давайте начистоту. Я благодарен вам за помощь и вообще за все. Но стучать не буду. Пусть даже большинство моих знакомых заслуживает тюрьмы, это дело принципа. Я готов помочь, чем могу, готов искупить свою вину как угодно, но доносить – это не про меня.
– Чистоплюй, значит. – Илья Демидович прищурился, буравя меня взглядом, но потом расслабился и откинулся в кресле. – Да что ты можешь рассказать? Вербовать – тебя только время терять. Я же сказал, это тебе награда за правильный поступок и за то, что будешь держать язык за зубами. Так что одевайся и давай шуруй отсюда. И так на тебя полдня потратил.
Я не заставил себя просить дважды. Схватив вещи, отправился в туалет, благо там никого не оказалось, и можно было спокойно переодеться. Пижаму Тихомиров забрал, сказав, что сам передаст ее в диспансер, а тапочки сказал выкинуть. Я так и сделал. И, забрав телефон и трешку, которую изъяли менты при аресте, попрощался с капитаном. Вооруженный сержант на проходной смерил меня взглядом, прежде чем забрать пропуск, уж не знаю, что ему в моем виде не нравилось, хотя вру, определенно, знаю. Когда человека приводят в пижаме, а выпускают в новеньком немецком спортивном костюме – это как бы намекает. Но мне было плевать на мысли сержанта; выйдя на крыльцо, я вдохнул полной грудью, наконец почувствовав себя свободным человеком.
Первым делом я позвонил маме. Ей еще вчера звякнули из ментовки, что меня загребли, и она наверняка сейчас места себе не находила. Эти козлы по-любому сказали, что меня приняли за убийство и попытку изнасилования, и я очень переживал за ее здоровье. Даже несмотря на то что Тихомиров вроде как обещал позвонить, объяснить ситуацию, я все равно волновался до тех пор, пока лично не услышал мамин голос.
Сообщив, что я жив, здоров и скоро буду дома, и выслушав в ответ град претензий, обвинений и слез, я положил трубку и не спеша пошел в сторону метро. Погода стояла отличная, настроение даже после общения с мамой было прекрасное. Жизнь хороша, а в дальнейшем я планировал сделать ее еще лучше. А пока не удержался и за шесть копеек купил у продавщицы возле бочки большую кружку хлебного кваса. Вкусного, терпкого, такого, как надо, а не того дерьма, что продавали у нас.
И кстати, я заметил, что после инициации начал воспринимать себя именно местным. Не знаю, что там поменялось в моих мозгах, но я уже не был Семеном Павловичем, уважаемым человеком, тимлидом, разработчиком приложений и прочая, прочая, но в то же время не стал Семой Чоботом, хулиганом и раздолбаем, только и ищущим, где что стащить, дернуть, что плохо лежит, или кого развести на бабки. Я оказался чем-то средним. Солидный жизненный опыт не делал из меня старого брюзгу, запертого в теле молодого пацана. Я ощущал себя пусть не на шестнадцать, но не старше двадцати точно. В голове крутились сотни мыслей, а тело разрывали противоречивые желания. Можно было разложить их по полочкам, но… я не хотел. Мне нравилось быть молодым, и я не собирался от этого отказываться. Скорее уж наоборот, желал продлить это состояние, насладиться им по полной.
Так, никуда не торопясь и обдумывая свое новое состояние, я и добрался до дома. Только вот стоило мне зайти во двор, как меня тут же окружили пацаны с Земой во главе. И на этот раз предводитель шпаны глядел на меня зло и с презрением. Я мысленно вздохнул, потому как меньше всего мне сейчас хотелось закосячить новый костюм, однако драки вряд ли можно было избежать, и я даже знал, что мне попытаются предъявить.
– Здорово, Чобот. – Зема в своей обычной развязной манере сплюнул на землю. – Смотрю, прибарахлился.
– И тебе не хворать. – Я отметил, что руку мне гопник не подал, а его шакалята обступили нас со всех сторон. – Да вот добыл по случаю. Фирма́.
– Да вижу. – Зема снова сплюнул. – И как оно, корешей за
