Конрад Керз: Ночной Призрак (ЛП) - Хейли Гай

К счастью для него, колоссальная громада Империума производила ошеломляющее количество различных психотропных веществ, а работа на корабле капитана-хартиста обеспечивала доступ к контрабандным товарам. И хотя «Шелдрун» курсировал лишь между пятью космопортами в двух звездных системах, даже этот крохотный кусочек человеческой империи был громадным по сравнению с тем, что видели за свою жизнь большинство ее обитателей. И возможностей забыться для отчаявшихся людей в нем было немало.

Элвер определенно причислял себя к отчаявшимся.

В ночь, когда они притащили саркофаг на борт, подмастерью снились пропахшие потом темные коридоры, по которым разносились жуткие вопли. Наркотики дробили его сны на несвязные фрагменты. Все они, даже по отдельности, были неприятны, но все равно переносились легче, чем сны целиком. Вещества, однако, делали пробуждение тяжелым. Из-за них Элвер и проспал начало катастрофы.

Он пришел в себя под звуки истошного прерывистого воя сирены — кто-то включил общую тревогу на «Шелдруне». В дверь колотили с настойчивостью, которая означала только одно: кто бы там ни был, он не собирался уходить.

Металл переборки приглушал вопли, но не настолько, чтобы их не было слышно.

— Элвер! Элвер, прокляни тебя Император! Элвер! Вставай!

— А? Что случилось?

Сонный мозг подмастерья словно сжался в колючий бесполезный шар. Во рту пересохло. Ему казалось, что вся слюна, какая только могла быть в его организме, вытекла на грудь. Он вытер лицо тыльной стороной ладони и поморщился от кислого запаха собственного дыхания.

— Элвер, это я, Эндсон! Открой уже эту проклятую дверь!

Парень был одним из наименее неприятных членов команды, но это все равно не делало его визит желанным. Элвер застонал и сунул голову под грязную подушку.

Стук затих. Прошло несколько секунд, и Элвер уже успел обрадоваться уходу Эндсона, когда грохот раздался с новой силой. На этот раз колотили металлом по металлу. К тому же незваному гостю удавалось бить в унисон с воем сирен.

— Элвер! — завопил Эндсон. — Я никуда не уйду, пока ты не проснешься!

Похоже, он действительно намеревался выполнить угрозу.

— Ладно, ладно…

Подмастерье рулевого поднялся и заковылял к двери, споткнувшись по дороге о пустую бутылку. Похоже, идея запить транквилизаторы водой из системы жизнеобеспечения была не так уж хороша.

Элвера немилосердно трясло, а конечности отказывались слушаться. Дверь удалось открыть только со второй попытки, и на это ушли все его силы.

Створка отъехала в сторону в самый неудачный момент — подмастерье лишь чудом избежал удара огнетушителем по лицу.

— Зачем ты колотишь в мою дверь этой штукой?» спросил он с искренним недоумением.

— Ты не отвечал!

— Потому что не хочу никого видеть.

— Но всем велено прийти! — Эндсон выпучил глаза. — Капитан велел.

Элвер сощурился, пытаясь помешать лицу собеседника расплыться в воздухе облачком дыма.

— Клянусь Девятью Верными, да ты опять надрался, — поднял бровь Эндсон.

— Я всегда так делаю, когда не на вахте, — буркнул подмастерье. — Иначе не спится.

— Соберись! Капитан сказал, что все должны быть. — Лицо Эндсона превратилось в нечеткую маску страха. — Пошли!

Он схватил Элвера за рукав и потащил по коридору.

— Куда?

— А ты как думаешь? — прошипел Эндсон. — В грузовой отсек, конечно!

Толли Кинера вызвали на грузовую палубу, как и всех, но он не торопился. Он спустился в трюмы. Никто не ходил в эти отсеки без крайней нужды, и именно поэтому Кинеру здесь нравилось. А еще они напоминали ему шахты, в которых он работал до досадного инцидента с участием отбойного молотка и лица одного из коллег. Тогда ему срочно пришлось сменить работу.

— Кинер! Кинер, я знаю, ты меня слышишь. Поднимайся сюда, сейчас же!

Вопль из динамика нарушил тишину. Толли цыкнул зубом и отключил вокc, висящий на поясе. Рев сирен он тоже предпочел игнорировать — на этих уровнях они звучали совсем тихо и почти не мешали.

Только люди, привычные к самым кошмарным условиям, соглашались спускаться в трюмы, дышать зловонными испарениями и бродить вдоль сборных резервуаров, до краев наполненных гнилой жижей. Все дело в воде — она необходима человеку для выживания и потому ее нужно всегда брать с собой. Нет числа тем войнам, которые человечество начинало из-за воды Хотя об этом Толли Кинер не догадывался, он знал наверняка, что жить без воды невозможно.

А она не так проста, как можно подумать. Ее нелегко удержать. Она не терпит неволи и всегда использует любую возможность для побега: проедает насквозь древние трубы, просачивается между рассохшимися прокладками… Но она всегда течет вниз, на дно, пока есть такая возможность. И нет никакой разницы в природе гравитации — искусственный источник работает так же хорошо, как и естественный. Пока существуют понятия «верх» и «низ», вода найдет себе путь.

Вот потому-то пустотным кораблям и нужны были трюмы, такие же грязные и вонючие, как на древних деревянных посудинах под парусами. Каждая капля конденсата, каждая струйка из треснувшего водопровода, каждая расплесканная чашка синтетического пайка команды стекала в громадные баки, где смешивалась с топливом, маслом и Император знает чем еще, превращаясь в грязное пенистое месиво.

На кораблях с хорошо налаженными процессами обслуживания эту жидкость выкачивали для переработки, убирали шлам и чистили баки в каждом порту. Но «Шелдрун» к их числу не относился. Его трюмы были переполнены, токсичная смесь переливалась через край. И там, где человек утратил бдительность и забыл о своих обязанностях, расцвели иные создания. Жизнь взяла этот странный алхимический коктейль и создала в нем замкнутый мирок.

Самая нижняя палуба тянулась на три сотни метров до бортов от лестницы и технического мостика в центре и на километры до носа и кормы. Все это пространство заполнилось водой. У основания лестницы замерла ржавая подъемная платформа, которой Кинер никогда не пользовался. Он считал, что грохот мотора нарушает атмосферу этого места.

Сточные воды давно выбрались за пределы квадратных сборных баков — их очертания, заросшие простейшими водорослями, еще можно было разобрать под поверхностью — и теперь плескались на уровне нижних служебных мостиков. Примитивные растения в некоторых местах разрослись настолько, что образовали плавучие островки. Эти палубы не задумывались просторными: потолки в таких местах не бывали и не должны были быть высокими. Силовые кабели свисали так низко, что неосторожный человек мог бы в них запутаться и застрять навсегда. Люменосферы больше походили на светящиеся препятствия, свисающие с потолка. Трюмы не предназначались для живых существ, будь то люди или кто-то еще, но Кинер нашел здесь множество обитателей.

Экосистема нижних палуб оказалась на редкость разнообразной. Причем вездесущими крысами, расселившимися по всей Галактике вместе с людьми, дело не ограничивалось. По стенам ползали мутировавшие насекомые с десятка разных планет. Занесенные с какими-то грузами светящиеся амфибии — быстрые, гладкокожие хищники с пастями, полными длинных зубов, похожих на иглы, — сновали в мутной воде. Никто больше не знал про этот странный биом. Кинер старательно хранил свой маленький секрет. Он, можно сказать, стал натуралистом-любителем.

Напевая что-то себе под нос, Толли Кинер взбаламутил длинным шестом воду в баке, заросшем слизистой массой. Со дна поднялись пузыри газа, и в воздухе запахло органикой. Эти ароматы успокаивали и были совсем не такими противными, как можно было ожидать, учитывая, что именно попадало в баки. Вой сирен с верхних палуб стал громче. Голос капитана разнесся по всему кораблю и добрался даже до трюмов, вырываясь из древних, трескучих вокс-рожков, висящих над главным мостиком.

— Всей команде! Незамедлительно прибыть на грузовую палубу. К тебе, Толли Кинер, это тоже относится!