BATTLEFRONT: Сумеречная рота - Александр Фрид
— Она нашептывает капитану, — пробормотала Дергунчик. — По мне, она не беспомощна.
Аякс пропустил ее слова мимо ушей, он смотрел на Гадрена.
— То есть ты не попытаешься пристрелить ее, если случай подвернется?
— Я уже стрелял в нее, — ответил инородец.
Головня смотрела сычом, пока все не отошли от стола. Таракашка оторвалась от карт и перевела взгляд на свои руки, сплетая и расплетая пальцы быстрыми, неловкими движениями.
Глянув на девушку, Аякс коварно усмехнулся:
— А может, новенькая надеется, что ей выпадет шанс. В конце концов, эта тетка правила ее планетой.
Аякс вступил в ряды Сумеречной после разгрома Тридцать второго пехотного батальона Альянса. Из четырехсот солдат тогда уцелело лишь пятеро, и он до сих пор с гордостью носил жетон своего батальона — «Нежных головорезов». Аякс был той еще занозой, но гранаты кидал с поразительной точностью. Намир считал его терпимым в малых дозах.
Таракашка по-прежнему разглядывала свои пальцы. Глядя на нее, Гадрен заговорил с Аяксом:
— Новенькая знает, что не одна. У каждого из нас свои шрамы, и мы вместе справляемся с ними.
Таракашка стиснула кулаки так, что костяшки побелели, и наконец посмотрела на Гадрена.
— У вас есть шрамы?
Дергунчик сделала заход, от которого все вздрогнули. Гадрен продолжал говорить, тасуя колоду. Его голос был спокойным, непринужденным, словно он уже тысячу раз отвечал на этот вопрос.
— Империя забрала моих родных, — сказал он, — и продала в рабство одному клану хаттов.
Таракашка тихо выругалась. Головня уставилась в карты, словно избегая вмешательства в чужой разговор.
— Если бы я не встретил Сумеречную, — пожав плечами, продолжил Гадрен, — меня бы давно не было в живых. Сражаясь со столь зловещим врагом, становится легче, если делиться своими горестями и обидами. Империя — сила, которой не знали иные века. Она стремится покончить с самой историей. Никто не может выстоять против нее в одиночку.
Аякс глянул на банк, бросил кредит и хмыкнул:
— Самая короткая история, которую я когда-либо слышал от бесалиска. Молодец, Гадрен.
У Намира руки чесались засветить Аяксу планшетом в лоб, но он еще не дочитал опись, потому просто сказал:
— Во-первых, не хами. Во-вторых, он кореллианин, а не бесалиск. Хами ему правильно.
Аякс заржал. Намир не понял почему, пока не увидел улыбки Гадрена. Даже Таракашка и Головня едва сдерживали смех. Дергунчик не отрывала взгляда от карт.
— Кореллия — человеческая планета, — спокойно пояснил Гадрен. — Я долго жил там и считаю ее домом, но сам я бесалиск.
Аякс хлопнул по плечу сидевшую слева Таракашку.
— И это наш сержант? — насмешливо прошептал он ей. — Мы-то хоть культурные и образованные.
Намир холодно и строго отругал Аякса. Остальные рассмеялись, и сержант постарался поскорее избыть момент унижения. Зацикливаться на таком — дело дурное.
Игроки вновь взялись за карты. Дергунчик выиграла следующую партию, впрочем, это никого не удивило. Таракашку, видимо, что-то глодало. Она переводила взгляд с Гадрена на других, то открывая, то закрывая рот, словно хотела заговорить. Из игроков, похоже, только Головня заметила это, но она, как всегда, хранила молчание.
— Полгода, — сказала наконец Таракашка, — имперской колонии для малолетних.
Остальные изумленно уставились на нее. Она ссутулилась и дернула плечом.
— Мой шрам, — пояснила она.
Гадрен грубовато похлопал Таракашку по спине. Дергунчик вопросительно подняла бровь, но не стала докапываться до подробностей.
Аякс усмехнулся:
— Время удивительных историй. — Он забрал колоду у Гадрена и начал сдавать. — Победитель в этой партии выбирает следующего.
Намир пристально посмотрел на него, но не смог понять, шутит он или нет. Ясно стало лишь пару минут спустя, когда Аякс, одержав победу, подмигнул и показал на Головню.
— Я тут не из-за шрамов, — спокойно сказала она.
— Тогда почему? — не отставал Аякс.
— Мне заказали вашего капитана, — ответила Головня.
Гадрен покачал головой. Намир знал, что инородец уже слышал эту историю. Остальные тотчас же воззрились на женщину.
— Что произошло? — спросила Таракашка.
— Я передумала, — сказала Головня. — Расскажи ты о себе, Аякс.
Тот был только рад, и, пока остальные слушали, Намир решил уйти. Он не хотел в который раз слушать об Аяксе, его любовницах и охотничьих вылазках, а уж тем более не желал оказаться в комнате, когда настанет его черед. Он был не в настроении ни спорить, ни врать.
Он поднялся по узкой шахте, выходящей к кормовому концу палубы. Наверху он закрыл глаза и оперся на легкий изгиб стены. Намир был рад, что Таракашка нашла свое место в Сумеречной. Рад, что губернатор Челис отвлекла команду от слухов о неминуемом поражении. Но лично ему нужна была передышка.
Или сражение.
На полпути к казармам Намир понял, что рядом идет Головня. Он не знал, давно ли и где она его догнала. Он даже не мог понять, в какой момент он ее заметил. Женщина возникла в сознании Намира, словно звезда в вечереющем небе. Когда он посмотрел прямо на нее, Головня заговорила так, будто беседа продолжалась уже долгое время:
— Как думаешь, они выдержат?
Намир не сразу понял, о чем она.
— Новобранцы?
Головня кивнула.
— Таракашка старается. Остальные ни черта не знают о боевых действиях в составе роты, но умеют стрелять и понимают приказы. Бывало и похуже.
— Ты уже толкнул им речь о мясорубке боя?
— Еще не время. Они видели нас на Хейдорале и понимают, что наша жизнь далеко не сладкая.
Уголок ее рта дернулся.
— Но при этом они вряд ли осознают, что
