Стратегия одиночки. Книга Первая - Александр Зайцев
Что же касается второго жезла, спрятанного под джинсами, то его я лучше отдам той же Лан Лин или кому-то ещё. Тому, кому совесть не позволит взять его самому.
“Прошлый я” много общался с другими людьми, и зачастую в походе у костра всплывал один и тот же вопрос: “почему среди нас столь много откровенных мразей?”. И почти всегда по итогам таких бесед приходили к выводу, что виной этому как раз и было первое групповое испытание. Нас словно просеяли сквозь сито, оставив эгоистов и почти подчистую зачистив всех альтруистов.
Не став садиться, прислонился спиной к большому дереву и начал внимательно наблюдать за происходящим на поляне, при этом стараясь не смотреть на Лан Лин. От одного взгляда на эту девушку мне почему-то становилось стыдно. Стыдно, не за то, что пошёл и взял жезлы, а за то, что я по своей сути, видимо, эгоист. В данной ситуации меня, конечно, оправдывает то, что я должен выжить, чтобы предотвратить сброс Цикла, и тем самым сохранить целый мир. Но в “прошлый-то” раз у меня не было подобного оправдания, а это испытание “я” всё же прошёл. Вот в зеркало сейчас бы спокойно посмотрел, просто приняв себя таким, какой есть, а на эту девушку смотреть не могу.
— Давайте успокоимся! — Замахал руками высокий худощавый, похожий на хипсера с растрепанными волосами, но при этом аккуратно подстриженной бородкой парень. — Мы же не звери! Мы люди! Так и давайте вести себя как люди, а не как скоты!
Его слова остановили двоих из тех, кто уже шагнул к костру.
— Не будем уподобляться зверям! Тем более может это на самом деле проверка на человечность! И те, кто возьмут жезлы себе, те и будут стёрты! — Парень говорил с таким пылом, что ему невольно хотелось верить.
Я его знал.
Улерай. Улерай Кровавый язык.
Удивительно харизматичная мразь. Трижды он создавал группы и трижды заводил поверивших ему людей в ловушки, присваивая себе все ценности. И это только те случаи, которые удалось потом доказать. Задолго до Вторжения он пытался свой трюк провернуть с Нейтом и подох с вывернутыми наружу кишками где-то в никому неизвестном ущелье. По сравнению с ним, я просто ангел во плоти.
Продолжая вещать, Улерай подошёл к костру и выдернул один из Жезлов, подкинув его в руке.
— Разве это стоит потери человечности! Люди, одумайтесь!
Он наклонился и сделал вид, что вернул палку на место, но я заметил, как на самом деле он спрятал жезл в своих широких штанах. С трудом удержался, чтобы не подойти к нему сзади и не рубануть по его белой шее мачете. Наверное, так и следовало поступить. Да что, наверное, так точно надо было сделать! Но я, несмотря на новую память, ещё был далёк от будущей версии себя и просто не смог сделать подобного, да ещё на глазах стольких людей. Я не был готов убивать людей, особенно вот так, хладнокровно.
— Отвали! — Как только Улерай выпрямился, его в спину толкнул крупный, на полголовы выше меня и весящий за сотню килограмм, бритый наголо и весь покрытый татуировками латиноамериканец с пустым равнодушным взглядом матёрого убийцы. — Затирай всё это таким же как ты хиппи или хипстерам! — Сказав это, латинос плюнул прямо на ноги Улераю. — Не разбираюсь в сортах дерьма: хиппи, хипстеры, плесень…
Я его “помнил”. Он называл себя Скорцени, видимо, взял имя знаменитого нацистского офицера словно в издёвку. В будущем соберёт группу таких же, как он, откровенных бандитов, захватит удалённое баронство, где установит свои порядки, сделав из местного населения, по сути, бесправных рабов. Сексуально озабоченный тип. Настолько безбашенный, что однажды подкатит к Ариэн, а когда услышит отказ, то попробует взять её силой. За что и превратится в обугленный скелет. После чего сильнейшая из волшебниц и, как я теперь догадываюсь, одна из Осколков потрудится, найдёт и поджарит ещё и всех его последователей. Будущая Богиня Стихийной Магии никогда не отличалась сдержанностью и всепрощением.
Ариэн — от этого имени на моём лице непроизвольно заиграла искренняя улыбка. Из приятных воспоминаний меня вырвал очередной виток конфликта.
— Пшёл вон! — Пинком под зад Скорцени отправил Улерая в короткий полёт, который тот закончил, пропахав носом землю.
После чего латинос взял в руки мачете и быстро крутанул его, демонстрируя, что прекрасно умеет обращаться с этим оружием. Затем нарочито медленно наклонился и у всех на глазах присвоил себе два жезла жизни. Один оставил в ладони, а второй запихнул за пояс.
— Зачем тебе два? — Тут же вскрикнула невысокая незнакомая мне девушка с курчавыми волосами. — Это несправедливо!
— Ха-ха-ха! — Громогласно и наигранно, явно упиваясь тем, что сейчас происходит, во всё горло заржал Скорцени. — Цыпа, у тебя есть возражения?!
— Да! Это неправильно! Нечестно, несправедливо! — Размахивая руками в возмущении, девушка поднялась на ноги и подошла к покрытому татуировками боевику. Высоко задрав голову, она бесстрашно посмотрела в глаза амбалу, который был раза в три её крупнее.
— Нечестно?! — Взревел ещё более радостно Скорцени. — Справедливость — это миф! Я могу взять два, я взял. Считаешь несправедливым? — Его палец уткнулся в грудь девушки. — Так отбери!
— И отберу! — Уверенно сказала кудрявая и схватилась за жезл в руке латиноамериканца.
Это она зря. Насколько я помнил, все слова о “слабом поле” и “женщин надо уважать” — для Скорцени просто сотрясение воздуха. Как только девичьи пальцы коснулись жезла, тут же огромный кулак взлетел и врезал курчавой прямо в челюсть. Даже не охнув, храбрая девчонка без сознания рухнула на землю.
— Справедливость! — Хохотнул латинос. И, продемонстрировав солидные бицепсы, веско произнёс: — Вот справедливость и другой нет! — Затем он обвёл всех нас тяжёлым взглядом и добавил, — Ещё у кого-то есть возражения?!
Большинство отвели взгляд в сторону. Вперёд шагнул только один человек. Тот самый парень, который первым ответил Воробью. Сделав два шага вперёд, я положил ему руку на плечо. Тот обернулся. Я отрицательно покачал головой. Тот рванул плечом, но я держал крепко.
— Отпусти. — Процедил он сквозь сжатые губы, глаза парня пылали огнём ярости.
— Стой. — Шёпотом отвечаю я. — Посмотри, как он держит мачете, он явно знает, как с ним обращаться.
— И что?
— Он тебя