Дрожь в основании ада - Дэвид Вебер
Он посмотрел на северо-восток, где группа сиддармаркских инженеров копошилась вокруг обугленного остова семафорной станции. Невозможно было сказать, была ли она разрушена сторонниками Храма во время первоначального натиска «Меча Шулера» или верными своему лорду-протектору сиддармаркцами, когда восстание изгнало их из Нортленда, но тот, кто устроил пожар, проделал не очень тщательную работу по фактическому разрушению станции. Тросы, шкивы и крыша казармы станционной команды были разрушены, но высокие мачты и каменные стены казармы остались, и инженеры вернут их в эксплуатацию к завтрашнему полудню. На унылой холмистой равнине плато Мидхолд станции располагались ближе друг к другу из-за плохой видимости зимой. Даже после того, как они будут восстановлены, связь Грин-Вэлли с Аллинтином, вероятно, будет спорадической, учитывая ту же ограниченную видимость, но она должна быть достаточно хорошей. Его связь с остальной частью внутреннего круга могла меньше заботиться о погодных условиях, но поскольку он оставил около двух третей армии Мидхолд в Аллинтине под командованием генерала Димитрио Брокэмпа, который командовал его 2-м корпусом, ему следовало поддерживать самый тесный контакт с Брокэмпом, какой только возможно.
Была причина, по которой он вывел 3-ю бригаду бригадного генерала Уилсина Трейгейра из состава 1-го корпуса, временно передал ее 2-му корпусу и оставил Брокэмпа позади. Без Трейгейра 1-й корпус генерала Антана Макрори состоял только из двух батальонов 1-го разведывательно-снайперского полка, 3-й конной бригады и 4-й горной дивизии генерала Эйставьо Гардинира. С другой стороны, сам Макрори вырос среди красивых, суровых вершин гор Сноу-Крест северного Чисхолма, и все его подразделения прошли тщательную подготовку к зимней войне в Рейлзберге, расположенном высоко в самом западном отроге гор Лоунли над озером Стонуотер в Хай-Хэлоу. Королевская чисхолмская армия взяла за правило приучать все свои подразделения к зимним маршам, но только около трети всей армии были обучены реальным боевым действиям в зимней войне, что было гораздо более требовательным режимом.
Даже с их подготовкой новой имперской чарисийской армии было бы трудно или невозможно без мануфактур Старого Чариса отправить такое количество людей в это время года в поле так далеко на север. Чисхолмские эксперты разработали необходимое оборудование и экипировку, но их проекты, кое-где подправленные без их ведома искусственным интеллектом по имени Сова, были реализованы текстильными мануфактурами Рейяна Мичейла и литейными заводами Эдуирда Хаусмина. Грин-Вэлли подозревал, что многие из этих литейщиков и фабрикантов в субтропическом Чарисе не совсем могли поверить в достаточно суровые погодные условия, чтобы потребовались заказанные им предметы, но это не помешало им производить их в количествах, которые никто в Церкви Ожидания Господнего не мог себе позволить.
Колонна марширующей пехоты двигалась вперед на снегоступах отработанной походкой людей, которые провели последние несколько пятидневок, восстанавливая и оттачивая свои навыки. Маловероятно, что по снегу и холоду будет бродить много патрулей армии Бога (на самом деле, Грин-Вэлли знал от снарков, что ни один из них этого не делал), но батальоны снайперов-разведчиков шли далеко впереди основной колонны на беговых лыжах. Он не мог точно сказать им, что поблизости никого нет, и не стал бы этого делать, даже если бы мог. Были пределы тому, сколько «вдохновенных догадок» он мог сделать, и как бы легко он ни мог разговаривать с другими членами внутреннего круга, его общение со своими командирами подразделений было ограничено более приземленными методами… потому что ни у кого из них не было имевшегося у него доступа к снаркам. Даже когда снарки точно говорили ему, во что они могут ввязаться, это не принесло бы никакой пользы, если бы у него не было какого-то правдоподобного способа донести информацию подчиненным, чего он слишком часто не делал. Им нужна была такая разведка, которая была специальностью снайперов-разведчиков, и было бы лучше, если бы они сохранили привычку убеждаться, что она у них есть.
Позади пехоты карибу и снежные ящеры тащили тяжелые грузовые сани, нагруженные едой, топливом, фуражом и боеприпасами. Каждое отделение поддержки пехоты сопровождал назначенный ему карибу, который тащил его минометы и боеприпасы на специальных санях, а каждое отделение пехоты из двенадцати человек буксировало двое собственных саней. Одни обычно везли рюкзаки мужчин, избавляя их, по меньшей мере, от шестидесятифунтового груза, в то время как другие были загружены арктической палаткой, предназначенной для этого отделения. Наружным слоем палатки служил шелк стального чертополоха — легкий, прочный и настолько плотно сотканный, что был практически непроницаем для ветра. Внутренний слой был соткан из хлопка, простеган пухом гагары, и когда палатка была установлена, между слоями оставался двухдюймовый изолирующий воздушный зазор. На тех же санях также был установлен легкий стальной дымоход и относительно небольшая, но высокоэффективная печь, работающая на жидком масле. В худшем случае у основания дымохода можно было бы установить вытяжной колпак, позволяющий использовать другие виды топлива в открытой яме для костра, хотя это было бы вторым или третьим выбором для обитателей палатки. Это также создало бы небольшую проблему для плотно свернутых и привязанных к саням спальных ковриков из шкуры карибу, обеспечивающих изолирующие полы внутри палаток.
Всем также предоставлялись спальные мешки, изготовленные из трех слоев — внутренний съемный вкладыш, опять же из шелка стального чертополоха, затем толстый стеганый изолирующий слой из гагачьего пуха, покрытый снаружи дополнительным слоем того же ветронепроницаемого шелка стального чертополоха. Широкое использование такого шелка было недешевым даже для текстильной промышленности Чариса, но он больше не был непомерно дорогим, и это также означало, что мешки были достаточно легкими, чтобы носить их свернутыми и привязанными к верхней части рюкзака стрелка. Однако они, несомненно, были громоздкими, и поскольку создавали неудобную нагрузку, их обычно укладывали на сани вместе с палатками.
Сами мужчины были одеты в белые снежные комбинезоны поверх верхних курток с подкладкой с начесом и брюк из мягкой, хорошо выделанной шкуры карибу. Под ними были внутренние парки из шелка стального чертополоха с подкладкой из шерсти тройной вязки поверх шерстяных рубашек и вельветовых брюк, и еще больше шелка стального чертополоха было потрачено на нижнее белье каждого мужчины с длинными рукавами и штанинами. Этот «многослойный»
