Король умер, да здравствует король! - Александр Гримм
Первая любовь порой жестока, иногда она лишь оставляет на не успевшим очерстветь сердце глубокие раны, а бывает и так, что из-за неё разрушаются судьбы.
Стоит ли говорить, что девочка, выросшая в окружении сильных мужчин, предпочла старательному неумехе признанного таланта и Нодзу остался не у дел. Нет, девочка не бросилась на шею его другу и продолжала общаться с ними обоими, вот только её благосклонный взгляд всё чаще падал именно на Коджи. И это сильно злило Нодзу, а ещё распаляло в нём дух соперничества. Юный отаку даже взялся за ум и посвятил себя тяжёлой науке всерьёз. Он буквально не вылезал из тренировочного зала додзё.
Прошло совсем немного времени и первые результаты дали о себе знать. Нодзу перестал быть самым слабым из учеников и даже доселе скептически настроенный сенсей отметил его прогресс. Вот только разрыв между друзьями и не думал сокращаться, Нодзу всё ещё плёлся где-то за спиной у своего товарища. Обуреваемый обидой, он вызвал Коджи на дуэль. Тем вечером Нодзу и представить себе не мог, чем обернётся обычная детская шалость.
Когда их мечи первые столкнулись и по пустому додзё разнёсся отчётливый стук, Нодзу осознал, что ему не победить. От удара рукоять боккена едва не вылетела из его ладоней. Парень уже собирался сдаться, но заприметил племянницу сенсея заглянувшую в тренировочный зал на шум. Впрочем, гостью углядел не он один, Коджи тоже отвлёкся на девушку. В этот момент в мозгах Нодзу что-то перемкнуло и он обрушил деревянный клинок на голову отвлёкшегося товарища. Под высокими сводами додзё раздался девичий вскрик и Сасаки Коджи начал медленно заваливаться набок. Его голова была окровавлена. Осознав что натворил, Нодзу бросился на помощь другу, но внезапно услышал потусторонний шёпот, произнёсший «Цубаме Гаеши»[7], а в следующий миг боккен в руках Сасаки Коджи вновь ожил. Три удара слились в один и Нодзу рухнул на дощатый пол. Ноги Цугимити были сломаны. На этот раз додзё огласил уже не крик, а самый настоящий визг, но продлился он недолго. Сасаки Коджи покачнулся в сторону дверей и меч в его руках вновь исчез из виду, спустя секунду через порог сломанной куклой рухнула девочка. Свет жизни медленно угасал в её глазах, а Нодзу Цугимити тем временем стремительно терял сознание, пытаясь не сойти с ума от ужасающей боли в переломанных конечностях.
Закончив свой рассказ, командир Ёкайдо посмотрел мне в глаза и судя по недовольной роже не нашёл там того, что искал. А чего этот детина ожидал? Думал, что меня растрогает слезливая история и я начну его жалеть и утешать? Да ведь этот придурок сам стал виновником своих бед, это именно из-за него девчушка приказала долго жить…
— Тц, как и говорил Нуэ, ты туп как пробка, — неодобрительно покачал головой Нодзу. — Это был НЕ несчастный случай, а ритуал пробуждения памяти крови и духа предка у потомка. Или тебе надо напомнить, каким образом Миямото Мусаси прикончил Сасаки Кодзиро на Ганрюдзиме?
А ведь верно! Самая известная дуэль в истории Японии проходила очень странно. Мало того что Миямото Мусаси опоздал на запланированную дуэль, так он к тому же не взял с собой меч и предпочёл биться с Сасаки при помощи тренировочного боккена. Впрочем, предок Акихико сумел отправить недруга на тот свет, даже вооружившись обычной деревяшкой.
— Меня и девчонку просто использовали. Точнее, использовали само додзё. Рассчет был на то, что рано или поздно кто-то всерьёз решит отлупить потомка Сасаки Кодзиро деревянным мечом и сработает триггер. Как я позже выяснил, эти уроды из семьи Сасаки специально рассылают своих сопляков по разным додзё, в надежде на то, что ситуация с Мусаси повторится. Ублюдкам необходимо, чтобы на их детей нападали с боккенами, только в этом случая память крови проснётся, а вместе с ней может снизойти и обиженный дух предка.
— Какая-то мутная схема. Не проще самим проворачивать нечто подобное внутри клана? Зачем рисковать детьми?
— Память крови не так-то просто обмануть. Она чует, где реальная опасность, а где нет, а уж дух предка и подавно. Этот ублюдок никогда не покажется, если не воссоздать зеркальную картину его смерти.
— Значит, ты хочешь отомстить? — сделал я вполне логичный вывод.
— Хаха, ты и правда тупой. Я уже отомстил, посмотри на второго пацана на фото, а теперь на меня.
И я смотрел, смотрел и не мог поверить своим глазам. Как из такого милого ребёнка могло вырасти чудовище наподобие Нодзу Цугимити? Куда подевались эти четкии линии, припухлые губы и ясный взгляд. А ведь из этого малыша мог вырасти настоящий похититель женских сердец, но он предпочёл красоте силу. Осуждал ли я его? Точно нет, скорее всего, на его месте я бы поступил точно так же.
— Дух предка семьи Сасаки — это не учитель и наставник, а хренов кукловод, — кулаки здоровяка сжались до скрипа, если бы рамка с памятной фотографией до сих пор была у него в ладонях, то меня бы накрыло шрапнелью из стеклянных осколков. — Всё, чего я хочу это освободить балбеса Коджи из-под контроля со стороны Сасаки Кодзиро. И если для этого мне придётся прикончить старого друга, то так тому и быть.
После этого откровения, я по иному взглянул на фотографию. Поначалу я думал, что похоронная рамка символизировала окончание жизненного пути той самой девочки, что находилась посредине, между мальчишками. Но я ошибся. Мертвы были все трое. Просто каждый по-своему.
Глава 6
К тому моменту, как я осилил двадцать страниц проклятущего журнала, голова шла кругом, а Нуэ всё не думал возвращаться. Взвесив все за и против, я плюнул на запрет «босса» и, распрощавшись с довольным Нодзу, поплёлся к выходу.
У меня ещё были на сегодня планы и просиживать штаны на территории Могры в их число не входило. Тем более ситуация в городе немного подостыла. Гул сирен стих, а по новостям передали, что Император не пострадал и по факту взрывов ведётся расследование.
Впрочем, без приключений покинуть ночной клуб не удалось. У выхода на лестницу меня перехватил недожаренный ублюдок. От уродца разило перегаром так, что на слезу прошибало. Из увиденного
