На грани краха (ЛП) - Стоун Кайла

Ханна ненавидела себя за эту мысль, но не могла изменить своих чувств. Чудовище поместило в нее эту вещь. И Ханна ненавидела ее так же сильно, как и его самого.

Чем скорее она от нее избавится, тем лучше.

Ханну охватило изнеможение. Ей ужасно хотелось спать, но она заставила себя расстегнуть лыжные ботинки, снять мокрые носки и заменить их сухими из рюкзака, а влажные положила в один из свободных зип-пакетов. Ей нужно быть осторожной. Некроз стопы вполне реальная угроза.

Вернувшись в свое убежище, Ханна долго лежала без сна. Она смотрела на бревно, которое находилось всего в нескольких дюймах над ее лицом, ощущая под спальным мешком грубые сосновые иголки. Ей все еще было холодно, однако имелась защита от ветра и снега.

Надвигалась ночь, холодная и темная. Ханне очень хотелось увидеть звезды. Хотелось, чтобы страх, свернувшийся у нее в груди, исчез.

Она напрягалась, в попытке уловить любой звук. Вздрагивала при каждом глухом ударе и толчке, когда крошечные существа сновали в ночи. Нервничала каждый раз, когда комья снега падали на брезент и соскальзывали вниз. Почти плакала, когда ветер заводил низкий скорбный вой среди деревьев.

Ханна надеялась, что все эти звуки издавал Призрак, бегающий между деревьями и наблюдающий за ней. Она молилась, чтобы это был он, а не кто-то другой.

Она вытащила кухонный нож и держала его в правой руке, на всякий случай. Не то чтобы нож мог как-то помочь против преследующего ее монстра. Да и она не имела ни малейшего представления о том, как защитить себя.

Последние пять лет очевидное тому доказательством.

И в первую очередь тот факт, что Ханна оказалась достаточно наивной и глупой, чтобы оказаться в плену. Она даже не пыталась сопротивляться. Не заметила расставленную ловушку. Ханна не знала, что обречена, пока не стало слишком поздно.

Зло, которого она боялась, это ни демон, ни призрак, ни воображаемое чудовище из книг, фильмов или детских шкафов. Ее чудовище — настоящее. Живое.

Ханна осознавала это до глубины души, до мозга костей. Поняла в ту же секунду, как почувствовала знакомый запах гвоздики и услышала тот ужасный щелчок, щелчок, щелчок.

Тюремщик обязательно придет за ней.

Что она будет делать, когда он ее найдет?

Глава 14

ПАЙК

День первый

В жилах Пайка горела ярость.

Автомобиль с ревом влетел на подъездную дорожку, нырнув в футовый слой свежей пыли. Старый Тахо недовольно заворчал, но Пайку плевать, и он лишь вдавил педаль газа еще сильнее. Затем, выругавшись, припарковался и пинком распахнул дверцу со стороны водителя.

Пайк выскочил из машины и захлопнул за собой дверь.

Холодный воздух обжигал кожу вокруг глаз и носа. Он, одетый в тяжелую утепленную куртку, балаклаву, закрывающую шею и большую часть головы и лица, а также толстые перчатки, все равно мерз.

Этой зимой температура била рекорды почти ежедневно. Минус тридцать, а то и холоднее каждую ночь. Ледяной ветер лишь ухудшал положение.

Пайк не знал, сколько градусов сегодня. Радио не работало с тех пор, как все полетело к чертям.

Обычно он слушал классическую музыку во время своих поездок в хижину. Однако сегодня оставил радио, включённым на полную мощность. Звук помех раздражал мужчину и приводил в бешенство.

Пайк пробрался по свежему снегу к хижине. Затем вставил ключ в замок, распахнул входную дверь и шагнул внутрь. Сквозняк чуть не вырвал дверь из его рук. В прихожую влетели хлопья снега, усеивая деревянный пол.

В хижине оказалось холодно и темно.

Тишина.

Пайк моргнул, давая глазам привыкнуть к полумраку внутри, а затем снял свой фонарик с пояса. При первом осмотре гостиной ему показалось, что все находилось на своих местах.

В конце концов, возможно, она все еще здесь. Может быть, все было в порядке…

Он обратил внимание на столик, стоящий рядом с кожаным диваном, а конкретно на стопку из шести книг, которые он никогда не читал — идеально ровную.

Хотя уже не идеально.

Три книги лежали неровно, а верхняя шатко балансировала, готовая вот-вот упасть.

Пайк замер совершенно неподвижно, все его чувства обострились.

Он вытащил свой пистолет, удерживая тот в положении готовности. Патрон уже находился в патроннике. Пайк всегда держал заряженное оружие наготове.

Он осторожно перешел из гостиной в кухню. Ящики комода были беспорядочно выдвинуты. Столовое серебро, чашки и кастрюли валялись по полу. Двери кладовки оказались распахнуты настежь. На верхней полке лежала перевернутая на бок коробка с хлопьями.

Пайка охватила ярость.

Она все же выбралась. Разрушила его святилище. Она сделала это нарочно, чтобы разозлить его.

Он заставит эту маленькую шлюху заплатить. Переломает каждый палец на обеих руках. И будет держать ее в сознании, пока делает это. Заставит чувствовать каждый мучительный щелчок.

Пайк оставил кухню в беспорядке, хотя ему очень не хотелось этого делать, и вышел в коридор. Затем проверил спальню и ванную комнату. Она провела обыск в его шкафу, ящиках и шкафчиках в ванной.

В его глазах полыхнуло красным.

Она дотронулась до его одежды.

Рылась в вещах.

УКРАЛА у него.

Разъяренный, Пайк протопал обратно через холл на кухню и распахнул дверь в подвал. Он уже знал, что там никого нет, однако все равно спустился. С каждой минутой его гнев нарастал.

В подвале царила кромешная тьма, и было пусто.

Вернувшись наверх, Пайк медленно сделал круг по кухне. Дверь в прихожую открыта. Пленница забрала зимнее снаряжение, которое он хранил для своих охотничьих походов. И лыжи тоже.

Пайк рывком распахнул заднюю дверь. Тишина действовала ему на нервы.

Собака.

Проклятый сторожевой пес. Он тоже исчез.

Пайк проследил взглядом следы по двору и обратит внимание лежащую в грязи цепь.

Она его отпустила. Забрала чертову собаку.

Тупое животное.

Если он увидит его еще раз, то выстрелит ему в живот, и пусть псина сдохнет в одиночестве.

Пайк вышел во двор, внимательно изучая следы на снегу.

Она отпустила собаку, затем вернулась на крыльцо, надела лыжи и направилась вокруг хижины к дороге.

Это не очень хорошая дорога. Старая, заросшая она почти не использовалась. Она не встретит ни одной проезжающей машины, которая могла бы ее спасти — ни в Рождество, ни в такую погоду, и уж точно не сейчас, когда девяносто процентов транспорта попросту не работает.

Она находилась в нескольких милях от ближайшего города, запертая внутри тысяч акров дикой природы в Национальном лесу Манисти. Здесь имелись пешеходные тропы, трассы для снегоходов, случайные кемпинги и дороги.

Но это место было отдаленным. Намеренно.

Что она задумала? Куда собралась? Да и знает ли она вообще куда идти?

Пайк остановился, чтобы вытащить из кармана «Зиппо» и пачку сигарет. Потом взял одну и положил пачку обратно в карман, следом щелкнув крышкой «Зиппо».

Один, два, три.

Этот ритуал его успокаивал. Курение — один из немногих пороков, которые позволял себе Пайк.

Закуривая, он прикрыл рукой кончик сигареты. Потом выдохнул дым, глядя, как тот клубится на холодном воздухе.

Он снова взглянул на небо. Наступил поздний вечер. Облака казались темными и набухшими. На набирающем силу ветру кружились снежинки.

Скоро начнется метель. В течение часа.

Но Пайк не волновался. Он был искусным следопытом. Сталкером, который оттачивал свое мастерство на протяжении многих лет и на десятках жертв.

Стихия его не беспокоила. У него имелось зимнее походное снаряжение, которое он спас с заднего сиденья своего грузовика, пистолет и винтовка «Винчестер».

Ярость медленно перешла в низкий гудящий гнев, в знакомую темную энергию, шипящую в его венах. Возбуждение от погони. Наэлектризованный восторг, когда Пайк все ближе и ближе приближался к своей жертве.

Он бросил недокуренную сигарету и втоптал ее подошвой ботинка в грязный снег.