Террариум 3 (СИ) - Гром Макс

Строй немного вильнул вправо, обходя опасный участок. Дядька Влас натыкал своей палкой яму, скрывшуюся под ровным слоем снега. Из дырки, что сделал дядька, вышло крохотное облако зеленоватого дыма. Под снегом, в яме, до сих пор росла разная ядовитая дрянь. Так что падать туда не стоит.

Где-то очень далеко завыли волки. Им ответили другие, где-то ещё дальше. Голодные, мрази. Не спят, не отдыхают, только и блуждают по лесу в поисках жертв. Развелось сук. И в этом их божок виноват. Огромный волк, уже не единожды встреченный Егерем. Как нечто подобное вообще могло вырасти, не понятно. Волки никогда не вырастали до таких размеров. Этот волчара видимо какой-то мутант. Просто гормоны роста у него пошаливают и всё. Или же это плохой знак? Намёк на будущее. Может эта тварь новая ступень эволюции волков, и теперь всё больше и больше их представителей будут рождаться такими? Более крупными, сильными, умными. А что дальше? Волки заменят людей? Нужно молить богов, чтобы такого не случилась. Хотя кажется они отвернулись от людей и хотят их смерти. Перебрались через кучу корней, через пласты земли, вывернутые, вырванные из земной толщи. В этих пластах, были норки. Из некоторых на путников поглядывали маленькие глазки, и боялись людей, и запаха пороха. Хорошо.

Особо древние старики пересказывали истории своих отцов о самом начале. О тех временах, когда огромные массы людей бежали на восток, а крохотна их часть оставалась их прикрывать. И были в те времена ужасные случаи. Держит себе рота оборону на участке и вдруг слышит писк, множественный, море писка, надвигающегося волнами. А потом из лесного мрака появлялся поток, цунами из крыс переростков, голодных и взбесившихся. И они пожирали роту. Каждого человека. Ничто не могло их остановить. Не техника, не огнемёты.

Сейчас подобное может произойти только вовремя особо больших эпидемий, или если особые службы в больших городах, годами не будут истреблять крыс.

Например, никто этим не занимается на землях «Чистых». Людей там почти нет, а оркам похуй. И может получится так, что человечеству, или победившим оркам, придётся почувствовать весь ужас войны с океаном крыс.

Прошли часы. Погода успокоилась. Солнце уже было близко к горизонту и небо окрасилось сначала в розовый, а потом в оранжевый и красный.

До поселения оставалось, совсем немного. Даже сквозь громадные стволы деревьев и ветви, были видны столбики белого дыма.

Егерю стало страшно. Он давно так не боялся. Он боялся меньше, когда сражался с лисами, или с людьми. Меньше боялся, когда орки громили крепость и отрезали людям головы. Ничто не пугало его так же сильно, как возвращение домой.

За многие годы он ни разу не посетил родной дом. Не сказал матери и отцу, что он жив, чего добился в жизни. Не поведал о своих приключениях. Он боялся, что они испугаются его. Человека, которым стал их сын. Их худой, красавец сын. Добрый и чуткий, хотя иногда и хулиганистый. Если дядька Влас его не узнал, то и они не узнают. Теперь Егерь похож на драного пса, давно не видавшего ласки, не чувствовавшего тепла дома, своего. Хоть бы не узнали.

Лес расступился. Появились каменные стены городка… Каменные. А были раньше деревянные. Уже по одной стене было видно, что город вырос, окреп, стал лучшей версией себя самого. И лесопилка, судя по звукам ещё работала. Даже до сюда доходил запах щепы. Родной запах.

Вспомнилось, как отец приходил с лесопилки, весь в опилках, пропахший древесиной. Здоровый мужик, что способен сам построить дом. Строгий, но любящий. Мама… даже словами не передать… какая она. Она, это она. Мама. Самая… самая…

— Привет Влас! Ну, как сходил?! — Крикнул со стены тучный мужик в тяжёлой броне и опиравшийся на пулемёт. Рядом с ним стояли ещё трое, укутанные в самую тёплую одежду и в не самую дешёвую экипировку.

— Хорошо сходил! Вон, даже людей пришлось просить помочь!

— Вижу! Ты давай иди скорее, а то жёнка твоя нам уже все мозги выела расспросами о тебе!

Пока они болтали открывались ворота. Металлическая решётка, а за ней деревянные двери, окованные железом, а за ними ещё десяток солдат. Но Егерь их не замечал. Он смотрел на город.

Как же он похорошел. Здания выросли, в большей массе своей окаменели. Лавочки и магазинчики появились. Люди не в лохмотьях ходят, а в нормальной одежде, а то и в дорогой. Видны отожравшиеся торговцы и купцы. Утончённые люди искусства. И просто люди видны. У них не впалые щёки, кожа румяная, животы, не вспухшие от голода. И не стоят они у здания мэрии. Не просят жрать, не умоляют о крохе хлеба, хотя бы на клее сделанной, а в них не целятся те, кто стоят сейчас у ворот. И не грохочут автоматы. Люди счастливы, и Егерь за них рад.

Из кучки вооружённых мужиков выбежала пожилая женщина и кинулась на шею дядьке Власу, а потом и сыновей. Тётя Ира.

— Почему так долго был?! — Кричала она на мужа. Не высокая, светлые волосы, местами стали ещё светлее, но пока ещё держат свой желтоватый оттенок. Глаза тоже светлые, нос с горбинкой. Губы не большие, но ещё до сих пор красивые.

— Так вон как погода испортилась. Да и у меня всё уж очень хорошо вышло. Вон сколько всего нанёс. Даже пришлось людей нанимать, чтобы допереть.

— И за сколько? — Тут же спросила Тётя Ира.

— Да не за сколько. Людям по пути просто было.

— Ну, ладно хватит морозится, пошли домой. И пригласи своих помощников. Накормим их хотя бы, за помощь.

— Да, ребята пошли с нами. Если хотите, можете даже переночевать у нас. — Сказал дядька Влас, взглянув на троицу.

— Спасибо. Не откажемся. — Сказал Персей.

Егерю это не нравилось. Но бесплатное жильё и еда, им сейчас были необходимы.

Дядька Влас с женой пошли в обнимку. Сыновья ещё с охранниками остались поболтать.

— Ну, чё пронесло Власяра. Ха-ха-ха. Я уж думал, что жёнка тебя прибьёт. — Сказал один из охранников.

— Помалкивай Петя. — Погрозила ему кулаком тётя Ира.

— Всё-всё, молчу. Хе-хе. Хорошо тебе отдохнуть Влас.

— Спасибо братан.

Они шли по улицам. По широким и узким. По хорошевшим. Окна в домах застеклены, а не заколочены. Народ здоровается, а не пустым и голодным взглядом смотрит.

Торговцы рыбу предлагают — живую и мёртвую. У одного, в клетке поросёнок хрюкает, у другого зимняя одежда развешана. Только оружейники ничего не продают. У всех надпись: «Товара нет». Всё государство забрало.

В толпе видны люди с нашивками в виде свастики. Это беженцы, направленные сюда из пунктов распределения, а может и сами сюда пришедшие. Все они чем-то заняты. Грузы тягают, чинят что-то в лавках помогают. И полиция везде ходит. На них посматривает.

— Куда ребята путь то держите? — Вдруг спросил дядька Влас.

— В Москву. — Ответил Персей. И пускай. Егерь сейчас говорить не хочет. Вдруг узнают.

— И зачем же вам сейчас в Москву. Там сейчас говорят не легко. Мобилизация там особо свирепствует. Всех подряд в армию берут. Так что закроют столицу скоро. Военное положение и все дела.

— Нам всё равно. Просто нужно туда. По личным делам.

Дошли. Жилой район. Избы кругом и двухэтажные бараки. Иногда каменные здания. Всё это близко друг к другу. Уплотнено, не протиснешься.

Возле колодца никто не сгоняет молодых парней. Не строит, не выдаёт форму. Не гонит из города на очередную войну, чтобы голодных ртов в городе было поменьше.

Нету здесь такого. Зато есть памятник всем тем, кого гнали. Подтянутый солдатик, красавец с автоматом. А на постаменте написано: «Всем героям нашего города. Бойцам 29-й роты, 3-й стрелковой дивизии. Мы гордимся ими и будем помнить.».

Эту роту и эту дивизию расформировали на вторую неделю их существования из-за огромных потерь на северо-восточной части фронта. Не многочисленных выживших распределили по другим частям.

Снова перед глазами строй исхудавших ребят в форме и лица тех, кто погонит их на фронт. Среди этих лиц, и лицо Егеря. Он доброволец. У него автомат. Его никуда не нужно гнать. Он сам побежит, крича: «Ура!» и других погонит.