Познавший правила (СИ) - Сухов Лео
Внутри храм сохранился неплохо. В центре здания была возведена ещё одна хижина — тоже каменная, поднятая над землёй на столбах. Именно туда и вёл меня Злобный. На входе я засветил мудрый огонёк и смог рассмотреть обстановку в подробностях. Храм и в самом деле был выполнен так, чтобы напоминать лес. Вокруг каменной хижины в центре стояли поддерживавшие купол столбы, изображавшие деревья и их кроны. В самой хижине я обнаружил низенький стол и довольно искусно вырезанную каменную циновку — а за столом сидела она.
Злобный долго ждал моей реакции на Большую Богиню ску. Сдерживался, гад! Богиня и в самом деле была большой. Во всяком случае, в тех частях, которые древним мастерам очень нравились в женщинах. Невероятных размеров грудь, бёдра и живот переходили в невразумительные обрубки вместо ног — снизу, и в обрубок шеи с маленькой головой — сверху. На голове выделялись только глаза, большие уши, очень узнаваемый плоский нос и маленький рот. Одна рука богини — совсем коротенькая — была вырезана сбоку от живота. И только вторая рука была выполнена натуралистично. Её богиня отвела в сторону — к стене хижины, где было вырублено маленькое окошко. Кисть руки и была единственной частью статуи, что могли видеть приходившие в храм ску.
— Что это?! — совладал я наконец с чувствами, а Злобный начал хохотать.
Вошедшие следом Пузо, Суч и Надо тоже схватились за животы, пытаясь сдержать смех.
— Это, Шрам, бабища! Идеал же! — оповестил меня Злобный. — Ты посмотри, какие формы! Есть за что подержаться. И ничего лишнего!
— Голова — это лишнее? — на всякий случай спросил я, уже догадываясь, что мне ответят.
— Глаза и уши — нормально, — прохихикал Пузо. — А рот надо было делать ещё меньше…
Пытаясь унять душившие меня спазмы хохота, я соображал, как нам теперь эту богиню вывозить. Выполнена она была из дерева чёрного цвета. Когда-то губы, глаза и короткие волосы были окрашены, но краска почти облупилась. Размер статуи — в человеческий рост, вот только богиня при этом сидела и была жирной, как самка каваля. Я подошёл ближе, наклонился и осмотрел место её соприкосновения с каменной циновкой, вызвав очередное хихиканье со стороны бойцов.
— Шрам, ты что там рассмотреть пытаешься? — выдавил Злобный. — Про попу не беспокойся… она там знатная… я обходил…
— Я тебе скажу, что другие части тут тоже виртуозно выполнены! — ответил я, разгибаясь и мечтая забыть увиденное. — Только у людей органы слишком маленькие… для такой дамы… Так, всё… Найдите наших. Пускай все посмотрят, насмеются и сделают серьёзный вид.
Я, наконец, взял себя в руки и утёр слёзы.
— Статуя не закреплена, — сказал я. — При ску никаких смешков и прочего. Не хватало их лишний раз провоцировать на крики и разбирательства. Я к воротам, сменю Ножа.
У ворот меня ждал не только Нож, но и Га-мари.
— Идите, посмотрите на Большую Богиню, — предложил я им. — Чтобы потом не хохотать при ску.
— Красивая? — уточнил Нож, явно подразумевая другое слово.
— Мечта каваля! Ужас крестьянок! — кивнул я.
— Шрам, я нашёл место, где можно в случае чего держать оборону, — сказал Га-мари. — Видишь прямоугольный храм с четырёхскатной крышей и шпилем?
— Вижу, — подтвердил я, найдя строение взглядом.
— Там вход всего один — маленький лаз, — пояснил разведчик. — Залезть можно только на четвереньках. Внутри пусто. Лаз прикрывается тяжёлой дверцей, но сейчас она открыта. Дверь из какого-то металла — в темноте не разглядел. Не знаю, как сохранилась. Но, главное, если к нам будут лезть — то только по одному.
— Хорошо. Нож, загони потом всех бойцов в этот храм! — решил я. — А мы с Молчком доведём до статуи наших нанимателей.
— Сделаю, — кивнул боец. — Главное, чтобы Пузо пролез.
Когда пришли ску, я уже начинал думать, что спасение их богини больше нужно нам, а не им. Впереди шёл Харато, за ним его воины, а позади — Молчок.
— Твой боец очень немногословный, — заметил вождь, подходя ко мне. — Три слова, Шрам! Это просто верх неуважения.
— Обычно он вообще молчит, — заметил я. — Так что вам оказали княжеские почести.
Не убедил. Почти сразу я потянулся к эмоциям ску и перешёл на другой взгляд. Эмоции мне очень не понравились: не было злости, не было раздражения. Только презрение и торжество.
— Нам надо сменить амулеты! — заявил Харато. — Эти за ночь почти разрядились.
Я внимательно посмотрел на амулеты и кивнул. Горел на всех только последний кристалл. Это стало неприятной неожиданностью, и я вдруг остро понял, что здесь и сейчас всё решится. Конечно же, я не поверил, что амулеты разрядились за ночь — их вечером меняли. Как не поверил и в то, что все они сами собой разрядились примерно до одного уровня. Нет, просто Харато совсем дураком не был, а ещё в первый день отлично запомнил, что амулеты продержатся почти двое суток. Именно столько и требовалось, чтобы добраться вниз по течению на лодках. Пузо был прав — нас собирались убивать.
— Молчок, сходи за амулетами, — попросил я. — Бочонок у Пуза, а он сам в здании с четырёхскатной крышей и шпилем.
Молчок кивнул и убежал.
— Успели поискать? — поинтересовался Харато. — Нашли что-нибудь?
От него буквально полыхнуло нетерпением.
— Мы всё нашли. Я вас проведу. Статуя не слишком большая — её можно унести на руках. Только сразу предупреждаю: тут под землёй сидят какие-то твари. Несколько штук. Вроде как они почти и неживые, но и не мёртвые. Точнее объяснить не могу — мы к ним не совались. Поэтому надо соблюдать тишину и не лезть в подвалы храмов.
Исходящее от ску торжество и презрение усилились, а теперь к этим чувствам ещё и примешивалось какое-то злорадство. Точнее сложно было оценить. Сначала я было подумал, что зря всех загнал в храм, и все эмоции ску связаны со статуей, но взгляды, которыми меня буравили воины Харато — особенно разговорчивый — были такими, что сомнений уже не осталось. Скоро меня будут убивать.
Вернулся Молчок с Пузом и бочонком амулетов. Завидев их издали, я согнал искры в вопросительный знак — и в ответ получил знак восклицания. Молчок предусмотрительно смотрел на мир другим взглядом. Краем глаза я следил за тем ску, у которого обнаружились способности к мудрости. Но он явно ничего не заметил. Замену амулетов мы провели быстро. Старые сложили в бочонок.
— Ты назад? — спросил я Пузо, и тот кивнул в ответ.
— Попробуем пролезть в закрытую комнату, — «пояснил» он.
— Хорошо. Заканчивайте и подходите к храму богини, — кивнул я, надеясь, что весь наш бредовый разговор не вызовет подозрений.
Всё это время я искрами складывал перед Молчком план действий, молясь, чтобы «мудрый» ску ничего не почувствовал. План был прост — довести ску до храма, стараясь держаться поближе к выходу. А потом, пользуясь мудростью — сбежать.
Вот только ни Харато, ни его воины не были полными дураками. В храм нас пустили первыми, а когда я и Молчок остановились у входа, разговорчивый ещё с тремя бойцами подтолкнули нас к хижине.
— Иди давай! — сказал спорщик, ткнув меня остриём копья в спину.
— Что это значит? — спросил я.
— Ты порченый! Мало ли что вы там сделали! Иди! — ску снова ткнул копьём, но я проигнорировал его ответ, продолжая смотреть на Харато. А тот спокойно стоял и разглядывал хижину в центре.
— Харато, что это значит? — повторил я свой вопрос, но ответ снова пришёл от разговорчивого ску.
— Когда обращаешься к вождю, ты должен вставать на колени, порченый! Но вождь не будет с тобой говорить — ты его опечалил! А теперь иди к хижине.
Молчка тоже подталкивали в ту сторону. Я не стал сопротивляться и пошёл, гадая — можно ли это считать нарушением договора или ещё нет? Стоило нам оказаться внутри, как Харато спросил что-то на языке ску у сопровождающих нас бойцов. Те ответили, он снова задал какой-то вопрос, и они опять дали ответ. А потом он приказал. И это звучало именно как приказ, а не как вопрос или утверждение. И если бы я и Молчок не ждали чего-то подобного, то не успели бы ничего предпринять.
