Владислав Выставной - Гаджет. Зона доступа
– Погоди… – слабо сказал Прохор. – Если ты реален… За кем же мы тогда охотились?
– Я полагаю – за мной, – спокойно ответил темноволосый парень.
– Черт… – Прохор помотал головой. – Так ты, выходит, как бы тоже играл?
– Нет. Я не играю собственной жизнью.
Уже начиная о чем-то догадываться, Прохор ощутил нарастающий где-то в глубине души ужас. Впереди него бежала растерянность и буквально сбивающее с ног чувство нереальности происходящего.
Нет… Не может быть.
– Но оружие… – в этом вопросе Прохор собрал в кулак всю оставшуюся надежду. – Оно ведь ненастоящее. Виртуальные игрушки, да?
– Ты про это?
В руках незнакомца теперь были два знакомых ТТ. Прохор напрягся, но собеседник и не думал обращать оружие против его хозяина.
– Но как это возможно… – Прохор принялся судорожно массировать виски.
Нащупал и вытащил из уха «таблетку» нейрофона. Некогда белоснежный кругляш стал черным, и даже завлекающий «смайлик» на нем стал похож на оскал мертвого черепа. Из «таблетки» свисали какие-то темные лохмотья, напоминавшие пыльную паутину. Сжав в потном кулаке сдохший нейрофон, Прохор уставился на оружие в руках незнакомца. Пробормотал:
– Ты хочешь сказать…
– Да. Ты собирался убить меня. По-настоящему.
– И все остальные?..
– Все. Все убивали взаправду.
Это «взаправду», полузабытое, почти детское, заставило Прохора покрыться испариной.
– Но как же это… Реальные убийства заметили бы окружающие.
– Конечно, заметили бы, – кивнул незнакомец. – Если бы у каждого из них не было в ухе точно такой же штуки.
С этим трудно было спорить: если нейросети способны обманывать мировосприятие игроков, что мешает им запудрить мозги случайным прохожим? Прохор судорожно вытер ладонью лоб, замер. Парень протягивал ему оружие.
– Это твое.
– З-зачем?
– Ты же понял, что происходит? Значит, мне тебя незачем опасаться. Или ты все еще хочешь меня убить?
Прохор молча забрал пистолеты. Поставил на предохранительный взвод, сунул в карманы. Вздрогнул, вспомнив:
– Погоди… А где остальные игроки? Они же должны сюда…
– Для них игра кончилась. Кто уцелел – просто разошлись по домам.
– Так что же произошло? Что спалило мой нейрофон?
– Я.
– Ты? – Прохор с сомнением уставился на незнакомца. – А ты, вообще, кто?
Своевременный вопрос, ничего не скажешь.
Незнакомец ответил не сразу. Он отвернулся от Прохора, сделал несколько шагов в сторону заката. Остановился, постоял, заложив руки за спину. Можно было подумать, он сам не знает ответа на этот естественный вопрос. Но, наконец, сказал:
– Меня зовут Бука.
Замолчал снова. Прохор нарушил молчание первым:
– Бука? Это такое прозвище? Каким детишек пугают?
Назвавшийся Букой пожал плечами:
– Я детей не пугаю. Зачем?
– Ну ладно. Бука и Бука.
Прохор еще раз попытался подняться – и не смог. Не держали ноги. Более того, отступившая было слабость накатывала снова.
– Что ты со мной сделал? – чуть не плача, спросил Прохор.
– Ничего. Я не виноват в том, что ты оказался рядом. И уж тем более в том, что ты сам сделал из себя куклу.
– Куклу?
Бука повернулся. Коснулся пальцем своего уха:
– Ну а кто тебя заставил засунуть ЭТО себе в голову?
– Ты про нейрофон? – Прохор пожал плечами. – Это же просто гаджет. Как сотовый телефон.
– А-а… – протянул Бука. – Ну, это твое право, что делать со своей жизнью. Хоть пулю себе туда вставь.
– Ты говоришь прямо как мой отец. Хотя на вид вроде младше меня. Но ты, видать, и вправду знаешь, что происходит. Значит, нейрофон спалил ты. У тебя какой-то аппарат есть специальный?
– Этот «аппарат» – я сам.
Прохор с сомнением поглядел на Буку. Уж не с психом ли он связался? Хорошо, хоть оружие у него забрал. С некоторой осторожностью Прохор заметил:
– Странный ты какой-то, ей-богу.
– Зато живой, – отрезал Бука.
– Тут не поспоришь.
Совершенно некстати Прохор вспомнил, сколько народу положил сам в уверенности, что играет в продвинутую версию «плэйстейшен» – и чуть снова не отключился от ужаса.
С этого момента ему уже не избавиться от клейма убийцы. Не может служить утешением даже то, что он не один такой. Отныне кровью повязаны сотни, если не тысячи обманутых идиотов.
– Что же это за дьявольская игра? – тихо спросил он. – Кто это придумал? Как подстроил такое?
Бука пожал плечами:
– Я не знаю. Просто с некоторых пор за мной ведется охота. Мне не привыкать. В мире, из которого я пришел в этот тихий город, меня пытались убить столько раз, что я сбился со счета. Хотя сейчас, думаю, это связано с этими штуками, – Бука снова коснулся уха. – Мне кажется, весь мир сошел с ума. И стремится убить всех тех, кто не хочет присоединяться ко всеобщему безумию. Как я, например.
– Чертовщина какая-то… – Прохор помотал головой. – Зачем создателям игры подсовывать игрокам настоящее оружие вместо виртуального? В чем смысл? Может… Может, это новая волна террора? Какие-нибудь джихаддисты взломали программный код?
– Повторяю тебе, я не знаю, – равнодушно сказал Бука. – Мне просто неинтересны такие игры. Да ты и не первый, кто подобрался ко мне так близко. Но кто бы ни создал эту странную игру, он упустил из виду одно обстоятельство – вся эта электронная хренотень рядом со мной выходит из строя.
– И давно с тобой так?
– С детства.
– Тебя что, на военном заводе сделали, что ли?
– Почти. В Чернобыльской Зоне отчуждения.
Этого только не хватало. Будь у него возможность, Прохор сбежал бы прямо сейчас сломя голову, лишь бы не оставаться рядом с этим ненормальным. Но тело отказывалось повиноваться. Что же с ним сделал этот проклятый псих?!
– Думаю, это все из-за твоего «гаджета», – как будто прочитав его мысли, сообщил Бука. – Не знаю, как это работает, но те, кто долго носят, не вынимая из уха, свой нейрофон, срастаются с ним и больше не могут безболезненно с ним расстаться. Как наркоман не может слезть с дозы.
– Такого в рекламе не обещали, – пробормотал Прохор. – В первый раз об этом слышу.
– И это действительно странно, – признал Бука. – Никто из обладателей нейрофона не знает о последствиях его использования. Но, как я уже говорил, это не мое дело. Ну, все, мне пора. Прощай.
Бука развернулся и неторопливо пошел в закат. Прохор забеспокоился:
– Эй, как там тебя… Бука! Стой! Ты что же, бросишь меня здесь?
Бука развернулся и развел руками:
– А чего ты от меня хочешь? Или забыл уже? Ты ведь только что собирался меня убить.
Прохор опустил голову:
– Твоя правда… Но я просто сдохну здесь один, без связи.
– Не хочу тебя огорчать – ты и так умрешь.
– Что?!
Бука вернулся, присел перед беспомощным Прохором на корточки, разглядывая его, как равнодушный ученый – лабораторного кролика.
– Видишь ли, какое дело, – Бука склонил голову на бок. – Эта штуковина, срастаясь с тобой, подменяет собой какие-то нервные окончания, синапсы, может, даже некоторые участки мозга. И вот эта штука сгорела нахрен. Я не виноват, что так происходит, – это не самое странное, что происходит рядом со мной. Но речь не обо мне, а о тебе. Гаджет сгорел, а заменить его уже нечем. Понимаешь? Скоро у тебя начнут отказывать органы и… Ты ведь сейчас не испытываешь боли?
– Нет. Почти.
– Вот видишь – атрофировались нервные окончания. Ты не ощущаешь, как твое тело распадается и гниет заживо… Прости, я наверное, слишком прямолинеен?
– Да уж куда прямолинейнее…
Неожиданно для самого себя Прохор рассмеялся. Даже лицо прикрыл непослушной ладонью. Бука вопросительно поглядел на него.
– Над собой смеюсь, – пояснил Прохор. – Хотел отцу помочь, денег на лечение оттяпать – помог, называется. Лучше бы лотерейный билет купил – и то больше проку… Ладно, иди уж.
Рука сама нащупала ТТ. Если действительно станет хуже, у него всегда есть простой и быстрый выход.
Движение не ускользнуло от Буки. Взгляд его сверкнул неодобрительно. Поиграв желваками, Бука подумал, спросил:
– А как это – когда у тебя есть отец?
Прохор метнул в сторону Буки непонимающий взгляд.
– Я не знаю своих родителей, – пояснил Бука. – Некоторые считают, что я просто порождение какой-то аномалии. Чудовище. Бездушная тварь из Зоны, только внешне похожая на человека…
Прохор смотрел на парня исподлобья. Сейчас бы он, пожалуй, согласился с теми, кто считает этого паренька монстром.
Может, не так уж неправы были создатели кровавой игры: этого парня нужно было прикончить. Пока не поздно. Если он умеет выжигать на людях нейрофоны, от чего, по его словам, люди гибнут, то он смертельно опасен! Мало ли каких бед он еще натворит…
О боже… Это уже похоже на бред. Он вступается за систему, которая под видом игры совершает реальные убийства?! Которая заставила убивать его самого и в результате почти что прикончила?!
