Дэн Абнетт - Ордо Маллеус

– С Хелданом мы тоже знакомы. Он был учеником Вока. Так что, он наконец тоже добился инквизиторского чина?

– Уже шестьдесят лет как… Эйзенхорн, ты, похоже, ведёшь уединённую жизнь?

– Если подразумевается, что я не слежу за появлением, избранием и делами других инквизиторов, сэр, то да. Я сосредоточен на своей работе и нуждах своих сотрудников.

Он улыбнулся так, словно отпускал мне грехи. По правде говоря, моё поведение не было таким уж необычным. Как я уже говорил, все в Инквизиции держатся особняком. Мы независимы и мало интересуемся делами наших коллег. Я заметил ещё одно различие между мной и Роркеном. Как бы ни был высок мой ранг, я все ещё оставался «полевым агентом», рабочим, преуспевающим учеником, который мог отправиться к далёким пределам Мутных Звёзд на многие месяцы или даже годы в любой момент. А Роркена чин Магистра привязывал к дворцу, запутывал в интригах правящих кругов Империума в целом и Инквизиции в частности.

Коммодус Вок запомнился мне как старая ядовитая гадина, но стойкий союзник. Во времена дела о Некротеке, полагая, что находится на смертном одре, он просил меня оказать поддержку его ученику Хелдану. Я пообещал ему это, но, поскольку Вок остался в живых, мне не пришлось исполнять обещание. Коммодус был рядом, когда Хелдан получил свою инсигнию.

Хелдан… Он мне никогда не нравился.

Лико, третьего члена великолепного трио, я никогда не встречал, но знал о его репутации инквизитора, чья звезда восходит довольно быстро. Их потрясающее достижение на Дольсене должно было значительно повлиять на их карьеру.

Я пролистал список инквизиторов, вызванных, чтобы сформировать кворум, список, который включал и моё имя. Всего шестьдесят человек. Среди них Титус Эндор. Также в нём значились Осма и Безье. Некоторые из имён, вроде Шонгарда, Хенда и Рейкера, принадлежали людям, с которыми у меня не возникало желания даже просто находиться в одном помещении. Других же, например Эндора, а также Шило, Дефайя и Кувье, мне было бы приятно увидеть снова.

Некоторые имена мне были лишь смутно знакомы или неизвестны вовсе; другие принадлежали именитым или обесчестившим себя инквизиторам, о которых я знал только понаслышке. На этот конгресс собирались сотрудники со всего сектора.

– Но моё включение в этот список… – начал я.

– Ничего удивительного. Ты заслуженный и уважаемый член нашей организации.

– Благодарю, сэр. Но мне интересно, Вок сам запросил меня?

– Он собирался это сделать, – сказал мне Роркен, – но тебя уже вписали.

– Кто?

– Инквизитор Осма, – ответил он.

Глава пятая

При всем моем возмущении чрезмерным размахом Новены, должен признать, что Великое Триумфальное Шествие первого дня наполнило меня ощущением гордости и радостного возбуждения.

На рассвете над Ульем Примарис, наибольшим и самым могущественным из ульев Трациана, зазвучала какофония клаксонов и хор колоколов. Службы Министорума по каждому из коммлинк-каналов в прямом эфире вели передачу от Монумента Экклезиарха. Бесстрастный голос кардинала Палатина Андерусия катился по улицам уровней огромного города-улья. Благодаря эху доплеровского искажения отголоски интонаций накладывались друг на друга, подобно громогласному хоралу.

Улицы Улья Примарис наводнили миллионы граждан и паломников. Дороги и транспортные туннели оказались забитыми, а небеса затмили бесчисленные аэромобили. Многих разворачивали и направляли в ближайшие ульи, где можно было наблюдать за происходящим по широким гололитическим экранам, установленным на стадионах и в амфитеатрах.

Арбитры изо всех сил старались справиться с потоком людей и освобождали путь для Триумфального Шествия.

Дневной цикл начался с солнечной погоды. Ночью армады дирижаблей Официо Метеорологикус осыпали пелену смога и верхние слои облачного покрова углеродной сажей и другими осаждающими реактивами. На рассвете над территорией, составляющей в диаметре тысячу шестьсот километров, прошли ливни. Дожди уничтожили облака и окатили основные ульи, смыли грязь и отходы. Впервые за несколько десятилетий прояснилось небо. Оно не было синим, но освободилось от жёлтых грязных туч. Солнечный свет пронизал атмосферу и озарил каскады построек и высокие башни ульев. Из неофициальных источников до меня доходила информация, что столь радикальное изменение погоды окажет крайне негативное влияние на уже загубленную экологию планеты на многие десятилетия вперёд. В южных регионах менее чем через неделю ожидались порождённые этим вмешательством ураганные штормы, а дренажная система основных ульев, как поговаривали, была забита до отказа во время мощного ливня.

Ещё говорили, что гибель морей ускорится благодаря огромной дозе загрязнений, внезапно попавших в воду во время этой чистки дождём.

Но главнокомандующий Геликана настоял на том, что во время парада в честь его победы должно сиять солнце.

Опасаясь застрять в плотном потоке транспорта, тянущемся к улью, я прибыл пораньше. С собой я взял Рейвенора. Мы оба облачились в лучшую одежду, гордо выставив напоказ знаки отличия, и нацепили церемониальное оружие.

Медея Бетанкор высадила нас на зарезервированном военном аэродроме к югу от имперских оборонных складов. К тому времени, как мы оказались на земле, воздушные пути были настолько переполнены, что у неё не осталось иного выбора, кроме как ждать нас на аэродроме в течение всего дня. Вылететь обратно было невозможно. Она пожелала нам хорошо провести время и пробежалась по клавиатуре, выходя в чат с наземной службой.

Частный транспорт, предоставленный Нунциатурой, отвёз нас с Рейвенором к старым Полковым Полям на Лемпенор-авеню, где, как предполагалось, должны были собраться представители Инквизиции, чтобы затем присоединиться к Шествию. Через окно парящего скоростного лимузина я видел, как от пустых, омытых дождём улиц поднимался пар. Несмотря на все свои старания, главнокомандующий Геликана уже к полудню увидит облака.

Я наклонился вперёд и поправил дознавательскую инсигнию Рейвенора. Он, похоже, нервничал, хотя такого с ним практически не случалось. К тому же он уже выглядел как опытный инквизитор. Я понял, что его возбуждение скорее всего – лишь свидетельство молодости. Гидеон словно торопился успеть на пирушку своих друзей в «Жаждущем Орле» на улице Зансипля.

– Что случилось? – улыбаясь, спросил он.

Я покачал головой:

– Нам предстоит напряжённый денёк, Гидеон. Ты точно готов к этому?

– Абсолютно, – ответил он.

Я заметил, что к знакам различия на своей униформе он добавил вымпел клана Эсв Свейдер.

– Вполне логичное решение, – заметил я, показывая на герб.

– Мне тоже так показалось, – сказал он.

Триумфальное Шествие началось в десять часов. В городе взорвался оглушительный рёв гудков и сирен, сопровождаемый столь дружными радостными криками, что у меня даже перехватило дыхание. К тому времени на улицах города собралось около двух миллиардов ликующих граждан.

Два миллиарда звучащих в унисон голосов. Это просто невообразимо.

Великое Триумфальное Шествие двинулось от оборонных складов по залитым солнцем улицам, прямо-таки вибрирующим от оваций. Нам предстояло пройти путь в восемнадцать километров по авеню Виктора Беллума, имевшему километр в ширину, и промаршировать прямо к сердцу улья и Монументу Экклезиарха. Вдоль дороги выстроились миллионы людей, ликующих, рукоплещущих, размахивающих флагами и знамёнами Империума.

Впереди шли восемьдесят танков. На антенных мачтах развевались вымпелы Пятого Трацианского. За танками следовал оркестр, затянувший величественный Марш Примархов. Музыканты были облачены в цвета Пятидесятого Гудрунского стрелкового полка. За ними пять сотен человек несли штандарты, множество полковых знамён и эмблем, представляющих подразделения и полки, участвовавшие в Офидианском Усмирении. Только их шествие заняло целый час.

За ними везли Великий Штандарт Императора, огромную аквилу, нанесённую на полотнище, способное послужить парусом для шхуны. Знамя было столь огромным, что его пришлось установить на громоздкий, немыслимо древний Дредноут Белых Консулов, который смог бы удержать его, двигаясь против ветра. Дредноут сопровождали пять супертяжелых танков класса «Отравленные Клинки». Следом везли павших. Все тела имперцев, подобранные на заключительной стадии войны, с почётом погрузили в тысячу пятьсот «Рино», выкрашенных ради этого случая в чёрный цвет. Рядом с машинами маршировала сотня могучих Космических Десантников из Ордена Зари. Они несли увитые чёрными лентами плакаты, на которых имена павших были вписаны в венки из золотых листьев.

К полудню появились и остальные Космодесантники Ордена Зари, все как один облачённые в полную, отполированную имперскую броню. Радостные крики толпы все не утихали. За Космическим Десантом двинулось шестьдесят тысяч солдат с Трациана, тридцать тысяч с Гудрун, восемь тысяч с Мессины, четыре тысячи с Саметера. Их доспехи и оружие сверкали на солнце. Следом стройными рядами шагали офицеры Военно-космического флота Скаруса. Потом – блистательные и устрашающие Белые Консулы.