Вольфганг Хольбайн - Лучшая женщина Военно-Космических сил
– План «Омега»?
Черити вопросительно посмотрела на командора, и тот кивнул.
– План на случай серьезной угрозы, – пояснила Черити. – Конечно, не такой как сейчас, а в случае… – она намеренно насмешливо выделила слова, за что Беккер наградил ее сердитым взглядом, – невероятного предположения, что однажды возникнет серьезный конфликт между нами и братьями генерала Денисова – с другой стороны, профессор. «Сверхсекретная Станция ноль один» – это самый надежный и самый глубокий бункер в нашей стране. Предполагают, что он способен выдержать даже прямое попадание ядерной боеголовки, хотя это еще никто не проверял. Пока. План «Омега» предусматривает эвакуацию правительства Соединенных Штатов в этот бункер.
– На космическом корабле?
Черити улыбнулась.
– Разумеется, нет. Но там есть надежно защищенные от бомбежек ангары. И, возможно, позднее нам понадобятся эти три корабля.
– Но зачем?
– Ну, например, чтобы поискать себе другую планету, если наша добрая старушка Земля слишком уж пострадает в этой переделке.
– Этого достаточно, капитан, – сердито сказал Беккер. А его взгляд добавил: «Ему не обязательно знать весь план».
План «Омега» предусматривал большее, а именно: в самом худшем случае с помощью трех кораблей эвакуировать Всемирное правительство на одну из баз на Луне или орбитальную станцию, если, конечно, она еще будет существовать.
Тем не менее, насмешливо подумала Черити, может быть, эти ребята обнаружат с орбиты местечко на Земле, куда еще не упала ни одна бомба…
– А… я-то здесь зачем нужен? – озадаченно спросил Серенсен.
Беккер холодно улыбнулся.
– Чтобы остаться в живых, профессор. Или вам не хочется этого? – Он сделал энергичное движение рукой, когда Серенсен хотел возразить. – Это приказ президента, Серенсен. И я ему это посоветовал. Черт побери, вы принадлежите к пяти лучшим умам человечества, что касается проблем космоса. Неужели вы всерьез полагаете, что мы бросим вас на съедение инопланетянам?
Лексика Беккера не очень понравилась Черити, но она ничего не сказала по этому поводу, а лишь спросила:
– Когда?
– Как можно быстрее. Вы сегодня же вылетаете назад и перебазируете «Дистроер», а затем «Конкерор». «Энтерпрайз» пока находится в доке. Но я потороплю их. Через пару дней он будет готов к полету.
Если еще будет, куда лететь, подумала Черити. Но она не решилась высказать это вслух.
Глава 5. Настоящее
12 декабря 1998 г.
Доктору Тауберу понадобилось почти полчаса, чтобы удалить с ее кожи и из волос последние остатки клейкой субстанции, и при этом он не особенно церемонился. Черити знала его уже несколько лет и до сих пор была весьма довольна, что их знакомство сводилось лишь к обмену мнениями по частным вопросам. Таубер был седовласым мужчиной лет 45 с сильными руками, которые скорее подошли бы кузнецу, чем врачу. Он прекрасно знал свое дело, но явно не относился к тем врачам, которые видят свою главную задачу в том, чтобы причинить своим пациентам как можно меньше боли.
И для Черити он не сделал исключения лишь потому, что она была женщиной; средство, которым доктор смазывал паутину, жгло не меньше, чем ядовитые нити. Не раз от причиняемой боли у нее вырывался стон, и когда Таубер наконец закончил и кивком головы дал ей понять, что теперь она может встать и одеться, девушка вздохнула с таким облегчением, что он неодобрительно нахмурил свои густые брови.
– Ну что, больно? – сказал он таким тоном, что Черити никак не могла понять, спрашивает доктор серьезно или шутит.
Она заставила себя вымученно улыбнуться, осторожно встала с обитой кожей кушетки и нагнулась за своей одеждой, но затем замерла в нерешительности. Ее черные джинсы и футболка выгрязнились до такой степени, что их уже давно пора было выбросить на помойку.
Кивком головы Таубер указал на белую ширму, стоявшую возле другого края кушетки.
– За ней лежит свежая форма для вас, – сказал он. – Не знаю, подойдет ли она вам, да и знаки различия, вероятно, не соответствуют вашим, но это, – доктор улыбнулся, – в настоящий момент не играет больше никакой роли.
Он внимательно смотрел на нее, пока она огибала кушетку, затем последовал за ней.
– Как только вы поговорите с Беккером, я хотел бы еще раз осмотреть вас, капитан, – сказал он. – Мне не нравится рана у вас на ноге.
Черити скривила губы.
– Мне тоже, – сказала она. – Но она уже почти зажила.
Действительно, за последние три дня она практически не чувствовала боли. И только сейчас, когда Таубер напомнил ей об этом, она вновь почувствовала легкое покалывание в левом бедре. Но оно было не особенно болезненным. Быстро, прежде чем Таубер успел придраться еще к чему-нибудь, она натянула на себя полевой комбинезон и застегнула молнию. Таубер оказался прав – комбинезон был, как минимум, на три размера больше и имел знаки различия капитана второго ранга ВМС. Черт его знает, как этот комбинезон попал сюда, в бункер. Она застегнула пояс, включила бортовой компьютер и нажала на кнопку контроля. С полдюжины маленьких светодиодов замигали успокаивающим зеленым светом.
– Комбинезон в порядке, – сказал Таубер, с любопытством наблюдавший за ней. – И если это вас успокоит, капитан, его прежний владелец умер не в нем, а…
– Хорошо, хорошо, – поспешно прервала его Черити. – Детали меня совершенно не интересуют.
Таубер усмехнулся, достал начатую пачку сигарет из нагрудного кармана своего кителя и предложил ей. Черити отрицательно покачала головой.
– Боитесь умереть от рака легких? – спросил Таубер, достав себе сигарету и прикурив от дешевой одноразовой зажигалки. – Не бойтесь, моя дорогая. Я не думаю, что кто-нибудь из нас проживет достаточно долго, чтобы заполучить такую болезнь.
– Разве вы, док, не должны вселять в нас оптимизм? – спросила Черити.
Таубер пожал плечами и выпустил ей в лицо облако дыма. Поколебавшись, Черити взяла пачку и тоже закурила. После второй же затяжки она закашлялась. Ведь уже прошло три года, как она бросила курить. Но, может быть, именно сейчас наступил момент, чтобы начатьснова.
– Неужели все так плохо?
– Хуже, – спокойно сказал Таубер. – Я не знаю, что вам сейчас расскажет Беккер, но что бы он ни сказал – не верьте ему. У нас есть еще несколько недель. Если, конечно, они не спустятся сюда к нам и не прикончат всех.
Черити подумала о бронированных воротах весом около двухсот тонн, о лазерных батареях с электронным управлением, о барьерах из ядовитых газов, но почему-то это ее не успокоило и не заставило усомниться в том, что она только что услышала от Таубера.
– Люди умирают, – продолжил Таубер, когда она ничего не ответила. – Это пока еще не видно, но они умирают. Многие больны, еще больше ранено. – Он стряхнул пепел на пол и некоторое время смотрел на крошечную искорку, упавшую с кончика его сигареты и погасшую, как крошечный метеорит. – И, самое главное, они не хотят больше жить. За последние две недели у нас девятнадцать самоубийств.
Ничего из услышанного не удивило Черити. После прямого попадания подвал бункера представлял собой опасность номер два, это ей хорошо вбили в голову ее учителя.
– Вы были снаружи, – вдруг сказал Таубер. – Как там дела?
Прежде чем ответить, Черити сделала глубокую затяжку, вызвавшую у нее на какой-то миг приятное головокружение.
– Вы действительно хотите знать, док?
– Нет, – сказал Таубер. – Но все равно расскажите. Что стало с Нью-Йорком?
Только сейчас она поняла, что Таубера с самого начала мучил этот вопрос – ведь он родом из этого города. Его жена, дети и вообще вся семья жили там. Если, конечно, они были еще живы. Черити не ответила.
Таубер горько улыбнулся.
– Я понимаю, – сказал он. – Но вы можете спокойно сказать мне правду, Черити. Я так же, как и вы, выдержал тест на идиота. А то бы я не был здесь, понимаете?
– Конечно, – ответила Черити. – Но я… я не знаю. Город подвергся атаке, но это… это не значит, что ваша семья непременно погибла. Многие спаслись. Они успели уйти, прежде чем началась бойня.
– А, может быть, именно этого я и боюсь, – пробормотал Таубер так тихо, что Черити не поняла, были ли эти слова предназначены ей. Она не стала на них реагировать, а сделала то, что ей следовало сделать еще пять минут тому назад – загасила свою сигарету в пепельнице, встала и направилась к двери.
– Мне пора, док. Беккер ждет меня.
Таубер продолжал сидеть, уставившись в пустоту. Казалось, он вообще не слышал ее слов. Повернувшись, Черити поспешно покинула маленькую комнатку.
Лейтенант Стоун и оба других солдата ожидали ее у двери. Они успели надеть свои отливающие серебром скафандры и выглядели в них как обычные молодые солдаты; возможно, даже слишком молодые, чтобы справиться с теми задачами, которые стоят перед ними. Один из них курил, второй разговаривал со Стоуном. Черити не могла разобрать слов, но интонация подразумевала серьезность обсуждаемого.
