Алексей Левицкий - Пароль: «Вечность»
— Ну, что тут у нас?
Этот парень напоминал атлета из цирка. На две головы выше меня и гораздо шире в плечах, ноги в огромных сапогах с отворотами как колонны. Небритый подбородок выпирает вперед, нос большой и горбатый, а лоб совсем низкий. Сдвинув на затылок широкополую шляпу, он спросил:
— Ты вправду дочь Тимерлана?
Здоровяк держал винтовку с оптическим прицелом, то есть закрепленной на стволе алюминиевой трубкой. Внутри, наверно, пара линз… Неужто такая штука действительно может помочь при стрельбе на дальние расстояния? Хотя ведь положил он пулю аккуратно мне между ступней.
— Он мой отец, — подтвердила Юна. — Знаешь, что будет, если со мной что-то случится?
— Ну, думаю, из Арзамаса пришлют три сотни сабель и они перебьют здесь всех.
— Правильно!
— Только откуда в Арзамасе узнают про меня и моих парней, если я прямо сейчас пристрелю тебя и скажу закопать в мусоре?
— Местные видели нас. Когда отец пришлет людей, кто-нибудь расскажет…
Здоровяк сплюнул.
— Да мы перебьем их всех — вот будет потеха охотиться за вонючками по свалке, а?
Кетчеры согласно загомонили в ответ. Главарь поглядел на меня и ухмыльнулся:
— А это, стало быть, сын Тимерлана Гало? Где ему папаша такой комбез раздобыл? Из пластмассы!
— Нет, он просто наемник, — сказала Юна. — Я знакома с ним всего полдня.
— То есть он не нужен тебе?
Она молчала.
— Он не нужен тебе, он не нужен нам… — пророкотал главарь кетчеров. — Он никому не нужен. И он побил Сипа. Скажи, Сип, больно было? Я видел с балкона, как он тебе вмазал…
Панк в ответ что-то прошептал, злобно пялясь на меня.
— Стало быть, — продолжал здоровяк, — можно пустить этого парнягу в расход без лишних слов.
Он пошел ко мне, на огромных сапогах его тихо забряцали шпоры. Здоровяк пнул меня подошвой в грудь, и я повалился бы на спину, но успел вцепиться в его ногу, вывернул стопу и дернул.
Чтоб не упасть, он ухватился за плечо стоящего рядом Сипа.
— Как ты посмел к Бурносу прикоснуться?! — заорал тот и, подскочив ближе, замахнулся своей цеповой плетью.
Я отклонился, и удар вышел скользящий, хотя шипастый шарик распорол пластик комбеза на плече и глубоко порезал кожу. Сип нырнул вперед, и торчащие из гребня на его голове лезвия оцарапали мне щеку — еще немного, и я остался бы без глаза.
Отпрянув, панк замахнулся опять, но главарь оттолкнул его. Бурнос вроде едва коснулся Сипа, однако тот врезался плечом в решетку так, что с потолка посыпалась труха.
— Бурнос! — прошипел он. — Дай мне…
— Стой на месте, — велел главарь и направил ствол снайперской винтовки мне в грудь.
— Убьешь его — тебе же хуже будет, — сказала Юна Гало.
Бурнос замер, помедлил и вдруг широко улыбнулся:
— Ну, красава, ты знаешь, что сказать в нужный момент! — Не опуская винтовку, он кинул взгляд через плечо. — И че это значит? С чего мне хуже будет?
— Я встретила его, когда он вышел из пятна, — сказала Юна. — Это было еще в полдень. И он до сих пор не болен, видишь? Он выжил в некрозе. Не заразился. А теперь подумай, как ты сможешь использовать его.
* * *— Тут за пустырем пятно некрозное есть. — Присев на краю ямы, Бурнос смотрел на меня сквозь решетку. — Там когда-то Надим Тесак жил. У него в хибаре стволов немерено. Но накрыло хибару его — и все, и нема Надима! Пару раз видали, как он там ходил, дергался, весь в коросте. Потом пропал… может, в доме у себя лежит, сгнил уже. А стволы до сих пор внутри. Вот ты нам их и принесешь, парняга. — Настроение у главаря кетчеров было, судя по всему, отменное, отчего он стал разговорчивым. — Думаешь, не знаю, о чем щас думаешь? Знаю! Но пятно там небольшое, ты из него никуда не денешься, мы вокруг будем. Заляжем и целиться в тебя станем, ничего не сделаешь. И еще на цепь тебя посадим, на длинную, с ошейником, чтоб чуть что — назад выволочь. Да и монеты у Надима в подполе наверняка заныканы. Некроз к железу не липнет, так что они до сих пор целехоньки, и ты мне их, значит, доставишь. А потом мы тебя еще…
— Оружие у Надима, выходит, целиком железное было? — перебил я. — Интересно, хочу посмотреть.
Он озадаченно спросил:
— Че?
— Ты говоришь — некроз только железо не трогает. Но хочешь, чтоб я оружие Надима принес. А оружие из чего? Ствол там, затвор… А приклад? А ложе? Они ж деревянные, Бурнос.
Он покрутил головой, почесал выступающий вперед подбородок и заключил:
— Соображаешь, наемник. Ну, вообще, некроз не только железо, он и еще кое — что, говорят… Стекло там… Не, точно, пропало Надимово оружие! Ладно, не важно, монеты все одно нам доставишь. А потом мы тебя в другие места свезем. Говорят, некроз на Пустошь наступает, пятен все больше. Будешь хорошо работать — буду тебя кормить и почти не бить, сечешь?
Я покачал головой:
— Ты меня не заставишь на себя пахать, Бурнос.
Он засмеялся:
— Заставлю. Ты не знаешь еще, на че Сип наш способен. Он, понимаешь… — главарь кетчеров доверительно склонился ниже, упершись руками в прутья решетки, — людей мучить оченно любит. Такой от нрав у мальца. Как-то фермера одного покалечил, кожу с него… Мои уже говорят: «Сип, добей его, че он орет, спать же мешает», а этот садюга… Три дня фермер орал. И ты орать будешь, тем паче зол он на тебя. Слезами кровавыми умоешься, шкуру он с тебя живьем снимать станет, суставы дробить… Сам умолять меня начнешь, чтоб пустил в пятно, работать позволил и от Сипа защитил. Ну ладно, парняга, до утра тут сиди, а потом решим, че да как.
Он встал, шагнул прочь, и тогда я сказал:
— А ты ей поверил, да, Бурнос?
Главарь вновь показался над краем ямы.
— Че? — подозрительно спросил он.
— Девке поверил, что она дочка Тимерлана?
— А почему бы мне ей не поверить?
— Ну ты наивняк, кетчер! — Я насмешливо смотрел на него. — Да ты на нее глянь: шлюха обычная. И вот такая вот — дочь самого Тимерлана?
Я понятия не имел, кто такой этот Тимерлан, то есть ясно было, что он главарь МехаКорпа, но что это за МехаКорп, я не ведал, а раз так, то не знал ничего и про Тимерлана. Но надо было что-то делать, а других путей, кроме как сбить кетчера с толку, пока что не наблюдалось.
— Одета нормально, — возразил он, — говорит умно, шлюхи дорожные так не болтают складно. Главное, деньги у нее есть. Откуда у шлюхи деньги? Врешь, наемник.
Я поднял руку, собираясь покрутить пальцем у виска, но сообразил, что для Бурноса этот жест может оказаться бессмысленным — вдруг здесь так никто не делает? — и сплюнул на дно ямы.
— Болтает складно, потому что любовник у нее из этих… Короче, лекарь он был, ученый сильно. Книжки всякие читал, в науках соображал, а она с ним жила. Ты знаешь, что такое «науки», Бурнос? Сам подумай: ну откуда дочка самого Тимерлана здесь возьмется? Как она попала на эту свалку вашу? С каким-то наемником, без охраны, без ничего…
— А ты мне, значит, объяснишь щас? — прищурился он.
— Объясню, — уверенно сказал я. — Уже объяснил: она шлюха обычная. Последний год с одним лекарем богатым жила…
— Че? — перебил кетчер.
Я быстро повторил про себя только что произнесенные слова. Что не так? Слово «лекарь» ему знакомо, а больше вроде ничего такого…
— Чего это ты щас сказал, наемник? Что это за… этот… гог?
— Год… — Тут я слегка растерялся. У них что, вообще другое исчисление времени?
— Да, вот оно. Че оно такое?
— Ну… Так в местах, откуда я, время меряют.
— А откуда ты?
— С побережья.
— Откуда? С какого еще побережья? Ты дурман-травы, часом, не курил седня с утра, парняга? Такое несешь… И хочешь, чтоб я тебе верил?
Решив, что единственное спасение для меня сейчас — решительность, я заявил:
— Хочу — не хочу, а главное, что правду говорю. Юна последний… последнее время с богатым лекарем жила. Потом мы с ней сошлись. Я всякими разными делами промышлял… На мутафагов охотился, ну и другими. И мы ее любовника грабанули. Хотели только денежки унести ночью, но так вышло, что убили его. Проснулся старик не вовремя, пришлось мне его пристукнуть. В ту же ночь ушли, сам понимаешь: оставаться после такого нельзя было. В Москву пошли. То есть сначала ехали, потом шли… А когда она вас увидала — решила предать меня. И тебя потом так же предаст. Она та еще стерва, Юна моя. Понял, кетчер?
Несколько мгновений он смотрел на меня, потом развернулся и ушел.
* * *Солнце село, в яме стало темно, но вскоре наверху зажгли факелы, и отблески огня упали на отвесные земляные стены. Яма эта находилась сразу за большим мусорным холмом позади двухэтажного дома. Я слышал приглушенные голоса кетчеров и обитателей Серой Гари, треск факелов, даже тихий скрип лавок и звон посуды, доносящиеся из дома.
Приподнявшись на цыпочках, я вытянул руки — до накрывающей яму решетки всего ничего, если подпрыгну, ухвачусь за прутья… Но что дальше? Углы решетки приварены к железным столбам, врытым в землю, ее не поднять. Ближе к краю — люк, закрытый на засов с большим висячим замком. Отсюда я смогу дотянуться до него, если повисну на одной руке, а вторую просуну между толстыми квадратными прутьями, только толку от этого никакого…
