Сергей Куприянов - Темные ветры империи
Дом, в который привел меня император, не был похож даже на терем. Так, в лучшем случае, двухэтажная изба. Но все же двухэтажная. Навстречу нам сунулся какой-то парень в рубахе до колен, но император на него цыкнул, и тот исчез.
Комнатка три на пять с тонированным стеклом в оконном проеме, если не ошибаюсь, лобовик от «мерседеса», минимально укомплектована мебелью, зато по стенам богато украшена разнообразным оружием, от казачьей шашки до АКМС с истертым до белизны стволом. Императора я усадил на лавку в углу у окна, а сам встал за печкой.
— Ну рассказывай. Зачем ты все это устроил? Хотел, чтобы я всех там перестрелял к чертовой бабушке?
Стволом я показал, где это «там».
— Это не я.
— Ну конечно! А кто тогда?
— Илья.
Что ж, возможно. Но спуску давать ему я не собирался.
— Сотник? Ой-ой! Что-то не верю, что твои люди вот так вот запросто без твоего ведома творят. Хотя, если так, то дерьмо ты, а не император. Короче, так. С сотником я сам разберусь. Потом.
— Не надо.
— Это чего так?
— Без Ильи мы не выживем.
— Траки съедят? — с издевкой спросил я. — Или клопы?
— С траками мы справимся. Клопов у нас тоже нет. А вот с кочевниками и остальными вряд ли. Я ему сам… Не трогай Илью.
— Ну… Не знаю. Как-то неубедительно все это.
— Поверь. Я вижу, ты русский. Никого не покалечил, не пристрелил, хотя и мог. У нас тут такое… Дикие баб воруют, мужиков режут или в рабство уводят. Помоги нам, и мы поможем тебе. Обещаю.
— Ага! После того что вы меня чуть не затоптали, очень хочется верить. Не угадал ты, Саня.
— Убивать тебя никто не хотел. Нужно было только расспросить.
— Ну да. А вот так, по-простому, спросить уже нельзя.
— Это Илья, говорю тебе. Горячий он. Прости его, прошу. Что ты хочешь? Хлеба, свежатины дадим. Есть мясо вяленое и соленое. Пушнина кое-какая имеется. — Он смотрел на меня во все глаза. Я же стоял с каменной мордой. Кирпич кирпичом. — Есть золото. Только мало. У вас же оно в цене, так? Что там у вас творится? Мы совсем мало знаем.
Ох и не люблю я торговаться! А император, похоже, в этом деле тот еще дока. Чистый торгаш! Ну колхозник же.
За дверью послышался подозрительный шум, и я быстренько переместился так, чтобы, все еще оставаясь за печкой, взять под прицел дверь. Там что-то негромко ухнуло, кто-то пискнул, и раздались удаляющиеся шаги, сопровождаемые скрипом половиц.
— За хлеб поблагодарю и даже отдарился б, если… Сам понимаешь. Должок за тобой образовался, император.
— Понимаю.
— Вот и правильно. Значит, так. Мне нужен Лось.
На крохотный момент взгляд его метнулся в угол, где стояла обшарпанная армейская рация выпуска семидесятых годов. Р-109. Дальность действия пятнадцать, максимум двадцать километров. Будем считать, двадцать. Уже тепло.
— Какой Лось?
— Тот самый. И проводник к нему. Или сам объяснишь? Давай, Саня, не темни. У меня к нему всего пара вопросов. Вопросов! Я спрашиваю и отчаливаю.
Император замотал головой. Часто так. И обреченно.
— Можешь убить Илью. Ну ни фига себе расклады!
— А тебя?!
— И меня тоже.
Со стороны двери послышался нарастающий шум, и в каморку вломился давешний парень в рубахе.
— Прости, император. Дикие подходят.
— Сколько?
— До двух сотен.
Саня посмотрел на меня. Мужику лет сорок уже, император, а все Саня. Чудно.
— Ну?
Хороший вопрос. Просто отличный. Лучше не придумаешь. Я бы тоже такой задал. При случае. Будешь меня убивать или дашь сначала людей своих защитить? При этом я исходил из того, что изначально убивать и не собирался. Не по этому я ведомству. У нас же что? Природоохранная прокуратура. Охранная! А не убойная.
— Ладно, пойдем посмотрим. Только уж ты…
— Без базара!
Нет, ну нормальные тут императоры! Еще минута, и он мне начнет по фене объясняться. Карась на нары протусуй, в натуре.
Площадь перед императорским дворцом заметно опустела. Только какой-то пацан увлеченно пытался оторвать щетку дворника у ветрового стекла моего мустанга.
— А ну!
При желании Саня, как оказалось, вполне может предъявить голос. До свето-шумовой гранаты ему, понятное дело, далеко, но в здешних реалиях, где нет ни телевидения, ни радио, ни плееров — вполне.
Пацан обернулся на окрик, присел и так замер. Просто соляной столб какой-то. Только гнутый и грязный.
— Останешься тут! — на ходу велел ему император. — Что б ни одна душа ближе чем на метр.
Пацан — веснушки по всему лицу — только кивал ему, внимая. Ничего, дисциплина, какая-никакая, тут имеется. И потихоньку распрямлялся. Часовой же теперь, что б его.
— Ты иди, догоню, — сказал я.
— Чего? — обернулся Саня через плечо уже на ходу.
— Пару минут.
— Не задерживайся.
— Ага.
Я понимаю, мой пистолет против диких, кто бы они ни были, аргумент сильный. Да и не он один. Но у меня другие задачи.
Повернув назад, я снова вошел в «оружейную палату». Возможно, это у них что-то вроде зала воинской славы. Или место для дипломатических приемов.
С древностью Р-109 я знаком, можно сказать, шапочно.
Здрасьте и до свиданья. Поэтому развернуть ее в рабочее положение у меня получилось минуты за две, хотя для этого всего-то и надо откинуть торцевую крышку. Увы. Индикатор зарядки оказался на нуле. Чуть быстрее мне удалось добраться до гнезда аккумулятора. Пусто!
К счастью — или все же нет? — искать тут оказалось почти негде. Две лавки, потрепанное кресло с остатками шитья по шелку, верх печи, да и военные трофеи. Если аккумулятор где и есть, то точно не здесь. Но, допускаю, где-то он все же есть. Может, есть. А может, и нет.
У меня был чертовский цейтнот. И от ощущения этого адреналин хлестал в кровь как из брандспойта, стимулируя мыслительный процесс. Мой фонарик имеет те же двадцать четыре вольта, что и этот экспонат. Все остальное дело техники, с которым я управился за пару минут, остро чувствуя при этом, что там, на стене, меня ждут. И именно это чувство заставило меня остановиться на том лишь, что я засек волну. Все, больше не секунды!
Махом свернув свое хозяйство, на самом деле чужое, и постаравшись привести все в прежний мемориальный вид, я рванул наружу. И едва не убил дверью того самого хлопца в рубахе до колен, который, как оказалось, притаился за дверью. Шпионы, кругом одни шпионы в императорском дворце. Такая уж у них планида.
— Не дай тебе бог! — сурово пригрозил я ему. А что я могу еще сделать? Ведь один черт, доложит.
На бегу я отметил, что веснушчатый исправно несет службу возле моего мустанга. Даже топором где-то разжился. На всякий случай сделав ему зверское лицо, я галопом устремился к периметру. Оказалось, что я почти разучился лазить по лестницам. Тем, которые с перекладинами, а не парадным. Хотя там я тоже, впрочем, рекорды не ставлю.
К моему невероятному удивлению я застал почти идиллическую, мирную картину. Во всяком случае, ни о каких военных действиях она не напоминала.
На расстоянии метров так в пятьсот имела место быть толпа конных, действительно, что-то около двух сотен, только вот среди них угадывалось как-то слишком много женщин и детей, гораздо больше, чем, по моему разумению, положено при набегах и вообще во время военных походов. Мне показалось, больше половины. А к воротам неспешным шагом приближались трое. Один чуть впереди, в высокой меховой шапке, в какой-то длинной меховой же хламиде. С уздечки по обеим сторонам конской морды свешиваются свалявшиеся хвосты, похожие на лисьи, но утверждать не берусь. Заросшее черным волосом лицо даже на расстоянии поражает какой-то дикой красотой, граничащей с уродством из-за намертво прилепленного выражения превосходства и жестокости. Двое других по бокам и чуть сзади, где-то на полкорпуса лошади. У правого в руке длинная палка с перекрестием, на котором развешаны разномастные хвосты, второй — лопни мои глаза! — в зеленом медицинском халате на голое тело. Правда, в штанах и мохнатой же шапке. У правого колена — мне это хорошо было видно — обрез охотничьего ружья в кожаном футляре.
То, что на отворотах моего воротника вроде пуговиц или невнятных знаков отличия, на самом деле миниатюрные камеры. На всякий случай я активировал обе, правда, без особой уверенности в том, что они сработают. С этим на территории непредсказуемо. Но ведь император как-то пользовался же армейской радиостанцией. Эта мысль не давала мне покоя. Ведь чудес не бывает. Хотя как раз тут-то и бывают. Надо будет с этим как-то разобраться.
Потом посмотрел по сторонам, слева и справа от себя. Такого сплава страха и ненависти на лицах людей я что-то не припомню. Пальцы намертво сжимают оружие, лица застыли. Внизу, за нашими спинами, кто-то суетится, чего-то тащат. Да уж, не любят тут этих пришлых. Сказать правду, я поймал себя на том, что рука моя легла на пистолет. Даже не заметил, как это произошло. Да и то, при виде этого типа вариантов всего два — либо убивать, либо на колени падать. Не чета здешнему императору.
