Кирилл Алейников - Познавший Кровь

Приглушенный кашель заставил меня обернуться. Я увидел Макса, немного бледноватого, но достаточно бодрого. Мы поздоровались, обменялись несколькими формальными репликами и двинулись ко входу. Наверное, мне показалось, но и кассирша, продававшая билеты, и охранники у дверей как-то странной смотрели на меня, будто были знакомы со мной. Я секунду размышлял над этим, а потом плюнул: вероятно, весь персонал этого до дрожи в зубах уютного местечка сплошь вампиры и оборотни. Они всего-навсего признали во мне своего собрата, и все дела.

На танцполе было полно народу, и все конвульсивно дергались в такт музыке. Мы обошли танцоров, попутно оттолкнув несколько пьяных подростков, и уселись в том же самом баре. Бармен спросил, что нам угодно, и я, подумав, заказал два апельсиновых сока. Если уж сигареты действовали на меня весьма удручающе, то алкоголь мог вообще оказаться ядом. Тем более что в интернете так и писалось: вампиры не переносят резких запахов (к каковым, без сомнения, относится и сигаретный дым) и не употребляют спиртного. Разве что изысканное красное вино, которое я не терплю.

— Видишь ее? — Макс нервничал, и я прекрасно понимал его. Забравшись в осиное гнездо, невозможно чувствовать себя нормально.

— Пока нет. — Я старался выглядеть как можно непринужденней, чтобы, с одной стороны, не давать другу лишних поводов для волнения, а с другой — не вызывать подозрения у посетителей и работников клуба.

Музыка менялась в режиме нон-стоп. Никаких эм-си, никаких орущих на сцене ди-джеев. Лишь обилие светоэффектов, бьющиеся в экстазе девушки за освещенными, но непрозрачными ширмами и отрывающаяся на полную катушку публика. Интересно, а сколько среди них нечисти? Я боялся подумать, что все вокруг были вампирами, да в такое не сильно уж и верилось. Но какой все-таки процент присутствующих в клубе — кровососы? Надо спросить о популяции упырей у Светы, а пока заниматься тем, ради чего пришел.

Обычному человеку в полумраке клуба невозможно разглядеть ничего далее собственной вытянутой руки, зато я мог спокойно рассматривать лица посетителей, находящихся в любой доступной для обозрения точке «Носферату». Сначала я не замечал ничего необычного, но спустя несколько минут обнаружил у некоторых выпирающие верхние клыки, когда они улыбались. Прогнав жуть и внезапно охватившую меня дрожь, я усмехнулся: в конце концов, отличаюсь я от них лишь самую малость — они знают, что стали вампирами и ничуть не волнуются по этому поводу, а я вампир, но не хочу им быть. Той девушки, ради которой мы пришли в клуб, я не видел, как ни старался вглядываться в полумрак.

Наверное, прошло часа четыре прежде чем Макс, устало положив руку мне на плечо, сказал:

— Похоже, сегодня мы ничего не найдем, старина.

Я согласился, хотя продолжал надеяться на удачу. Охватившее меня раздражение от дискотеки, однако, заставило меня подняться с места.

— Давай убираться отсюда к черту, — сказал я другу, нагнувшись к его уху. Меня слегка смутило то, как Макс, увидев приближение моего лица, попытался отстраниться.

— Мы можем прийти завтра, — предложил он, взяв себя в руки.

Я кивнул. Конечно, я приду и завтра, и послезавтра, пока не найду инициировавшую меня кровососку.

Не обращая более внимания на присутствующих, мы вышли в ночную прохладу и распрощались. Ночи становились по-настоящему осенними, промозглыми и ветреными, отчего мне стало грустно.

Не испытывая холода или озноба, я все же поднял воротник, получше закутался в плащ и пошел к станции метро.

Каждую ночь в течение целой недели я бывал в клубе «Носферату» и пытался отыскать нужную особу, но старания мои не вознаграждались. Макс старался бывать со мной, но после долгих уговоров я все же смог склонить его к мысли, что человеку ночь дана для сна, а не шатания по дискотекам, не то что вампиру. Макс сдался отчасти потому, что вынужден был каждый день ходить на работу, о которой я уже и забыть успел.

Светлана заходила ко мне лишь единожды. Я вежливо пригласил ее на кухню, угостил ужином (интересно, часто ли она ест при своей-то работе?) и шутливо поинтересовался, чем обязан столь неожиданному визиту. Охотница вместо ответа выудила откуда-то литровую стеклянную бутылку, в содержимом которой я не сомневался.

— Зачем это? — спросил я, не сводя глаз с бутылки, хотя и знал, что скажет девушка.

— Если вдруг почувствуешь непреодолимое желание выпить крови — этот подарок окажется в самый раз.

— Она человеческая? — опять спросил я и слегка повел плечами.

— Человеческая. Иногда нам удается достать ее в больницах.

Я принял емкость, зачем-то потряс и отправил в холодильник. Странно, но желания отпить из бутылки у меня совершенно не было.

— Все-таки, не понятен мне смысл ваших действий, охотники, — поделился я своими сомнениями. — Столько суеты ради обреченного вампира…

— Я же говорила, что у тебя есть шанс вновь стать нормальным.

— Один из тысячи!

— Тем не менее это шанс. И я искренне хотела бы, чтоб тебе повезло.

— Ну спасибо, — буркнул я. — Интересно, а где были вы, охотники, когда меня старательно превращали в вампира?

Светлана не смутилась, но щеки ее слегка порозовели, что выдавало скорее внезапную и легкую вспышку гнева.

— Мы не можем контролировать каждый шаг каждого вампира в этом мире, — ответила она тихо. — У нас попросту не хватает для этого людей.

— Вот-вот, — продолжал я напирать. — И сейчас, вместо того, чтобы таскать мне кровь и пялиться в мои окна с улицы (или откуда ты там наблюдаешь?), пошла бы и разыскала ту вурдалакскую харю!

— Тебе станет легче, если она умрет?

Я на миг задумался, а потом честно ответил:

— Не станет. Но она должна ответить за свой поступок!

— Когда-нибудь обязательно ответит, — заверила охотница. — Если тебе интересно, то поисками укусившей тебя вампирши уже занимаются.

Я налил себе новую порцию чая. От кофе в последнее время мутило.

— Скажи мне, Света, ведете ли вы войну с вампирами, или ограничиваетесь лишь наблюдением за вновь обращенными?

Она глубоко вздохнула, не по-женски провела ладонями по лицу и ответила:

— Война ведется, но гораздо более глубокая, чем противостояние вампиров и Ордена Света. Никто толком не знает, когда началось соперничество между Светом и Тьмой, но оно идет уже много тысячелетий. Люди бьют демонов, демоны бьют людей, победы остаются то за одними, то за другими. Организации, подобные Ордену Света — узкоспециализированные. Мы выполняем лишь свои строго определенные функции, чтобы не мешать остальным.

— Для уничтожения вампиров есть специальные отряды?

— Специальные организации. Своего рода аналоги государственных спецслужб, которые отправляют против нечисти как отряды, так и отдельных умельцев. В плане уничтожения вампиров они, несомненно, большие специалисты, чем члены Ордена Света.

— Почему же тогда вы — охотники? Я бы назвал вас наблюдателями.

— Это обобщенное название. Как-никак, в моем арсенале есть средства уничтожения вампиров.

Я вспомнил о вопросе, который хотел задать Светлане.

— Скажи, а сколько вообще вампиров на Земле?

— Точных данных нет. Скорее всего, их количество лежит где-то между одним и двумя миллионами.

— Два миллиона! — Я был изумлен. — Это же целая армия Тьмы!

— Лишь один из ее легионов.

Я попытался подсчитать, сколько же тогда вампиров приходится на одного человека. Вернее, сколько людей приходится на одного вампира. Светлана, видимо, угадала мое желание и сказала:

— Два миллиона — это много, если увидишь всех сразу. На самом деле, примерно на три тысячи людей приходится лишь один вампир.

Я всплеснул руками:

— Ничего себе «лишь»! Если твои слова верны, то в нашем городе вампиров больше двух тысяч!

— На самом деле меньше. Большинство вампиров стараются уйти от преследования охотников и прячутся в малонаселенных районах: в лесах, деревнях, горах. В крупных городах остаются лишь те, кто по-настоящему ведет войну с силами Света.

— Обратили бы всех людей в свою веру — и дело с концом, — попытался поставить я точку.

— Это невозможно по ряду причин, — отрезала Светлана. — Люди служат источником энергии и силы не только для демонов, но и для светлых сил. Именно незнание большинства людей о потустороннем мире позволяет контролировать эту энергию и использовать в своих интересах. Таково устройство этого мира, задуманное Богом, и ничто не сможет его изменить.

— Ты говоришь так, как будто вы — охотники — сами вампиры, только энергетические.

— Мы — нет. Мы простые люди, знающие непростые вещи, и не более.

— Что значит «мы — нет»? — Я абсолютно не понял, что девушка имела ввиду. — Есть люди непростые?

— Я говорю вообще не о людях, — огорошила меня Светлана. — Как я сказала ранее, война между Светом и Тьмой очень сложна и глубока. Она ведется на многих уровнях мироздания как между людьми, так между людьми и совершенно иными формами жизни, иными сущностями. И сами эти сущности тоже борются друг с другом за право контроля над миром.