Степан Ларин - 25-й
- Но мы-то с тобой знаем правду. Иногда правду достаточно просто знать.
Он кое-как снял футболку с себя, взял мою руку и прислонил нож к оголённой груди, а я, достав свой нож, упёрся клинком чуть ниже и левее, неподалёку от солнечного сплетения. Кожа у Танаха холодна, будто он уже умер. Крови в организме осталось мало, сердцам просто нечем согревать его. Надавив на мою кисть, Танах сместил широкий длинный клинок с зазубренным обухом под самое основное сердце.
- Возглавь наших ребят вместо меня. Можешь поклясться Танкреду, что я назначил тебя на своё место.- Его голова свалилась на грудь, и он с трудом поднял её.- У клонов прочный рёберный панцирь, просто так не проколоть. Соберись. Бей сильно. Сделай это быстро.
Увереннее сжав ребристые рукояти, я мягко вдавил кончики ножей в кожу Танаха. Кто-то сказал бы, что я поступаю неправильно. Хотел бы Танах покончить жизнь самоубийством - сделал бы сам и не просил никого впутываться в свой грех. Но я не впутываюсь в его грех. Я исполняю последнюю волю умирающего. А самого его нельзя винить за подобное желание. Я на его месте попросил бы о том же. И любой салеу бы попросил. Так у нас заведено. Пусть враг, даже не зная о своей победе, не сможет полностью насладиться ею.
- Как думаешь, там что-нибудь есть?- процедил Танах, стараясь не замечать, что я проколол ему кожу, примериваясь для удара.
- Думаю, да.
- Саартал?
- Нет. Синтетики не умирают. Синтетики отправляются на перегруппировку в Бездну.
- Тогда встретимся в строю, солдат.
- Встретимся в строю.
Я дотронулся своим лбом до его лба, и, не отрываясь от Танаха, упруго и мощно толкнул руками вперёд. Движения вышли точными, чёткими и сконцентрированными. Клинки ушли глубоко в тело, гарды упёрлись в края ран. На секунду глаза Танаха раскрылись на прежнюю ширину, но потом тело стало мягким, словно утратило все кости, и голова осталась лежать на моём плече.
Он нёс меня на себе. Я остался должен, хоть тело моё и не подчиняется, отказывается выдерживать даже свой собственный вес, не говоря уж про чужой. Это очень тяжело, но каждый шаг даётся с неожиданной лёгкостью. Без ног тело Танаха стало легче, и я донёс его до самой фермы. Наши бойцы запоздало кинулись мне на помощь - тогда, когда я почти справился сам. Приняв мертвеца на руки, Шаргул в трауре упал на колени и уткнулся лицом в остывшую грудь - он с погибшим был особенно дружен. Хищник и Левиафан взяли меня под руки, помогли устоять на ногах, ибо сил у меня не осталось совсем. Через пару секунд подбежал и Раш-Фор.
- Это ты сделал?- центурион указал на след от ударов ножами в груди Танаха, пока его не унесли.
- Не сумел остановить кровь. Облегчил страдания. Он сам просил об этом. Всё равно бы умер.- Я ответил прямо, ничего не скрывая. Какую бы реакцию мой поступок не вызвал, товарища это не вернёт, так что мне всё равно.
Он пал первым из нашего десятка. Первая потеря - не единственная, но порой самая болезненная. Её нельзя забывать - это горький, но полезный опыт. Вот мы и решили сделать так, чтобы смерть Танаха запомнили надолго - и окружающие, и мы сами.
Мне дали передохнуть. Ветки, куски древесных стволов, обломки мебели и деревянных деталей из дома товарищи стащили на кучу сами; моя роль последняя и притом самая важная. Как только приготовления завершились, Шаргул вернулся за мной, принеся одолженный у центурионных огнемётчиков "Язык Перията". Мигом вооружившись, я последовал за провожатым к месту погребения.
Однополчане сложили из деревяшек "ложе" высотой примерно до пояса. Танаха устроили как можно удобнее и ровнее на его вершине, будто он способен оценить подобную заботу; места отсутствующих ног и хвоста прикрыли изорванной грязной занавеской, вынесенной из того же жилого дома. Стены разрушены, окон нет, и прикрывать ей нечего. Костёр получился слабоватым. Его жара не хватит, чтобы испепелить тело. Вся надежда на огнемёт.
Даже неспособного сейчас ходить Танкреда принесли сюда, он лежит на носилках чуть в стороне, повернув голову набок. Хищник, Дред, Дракула, Левиафан, Шаргул, Надаск и Чак выстроились в две шеренги лицами друг к другу, образовав своеобразный коридор. Пройдя по нему, я вышел к погребальному костру. Поглядел несколько секунд в траурном молчании в глаза Танаха, закрытые не только веками, но и положенными на них сверху монетками. Традиция такая - класть монетки покойнику на глаза, чтобы мог заплатить хуваве Элебу за переезд ко дворцу Эришкигал. Ну, и чтобы падальщики эти глаза не выели. Неприятно всё-таки смотреть на безглазый труп. На обычный, впрочем, тоже, но на безглазый - тем более.
Но ждать нечего. Одно нажатие на спусковой крючок, и струя сжатого воздуха под высоким давлением вытолкнула поток "драконовой пасты" из дула, под которым установлен воспламеняющий элемент. Тут-же, едва попав в атмосферу, зажигательная смесь запылала жизнерадостным жёлтым пламенем, оно схватило костёр сияющей лапой, окатив меня жаром. Прежде, чем топливо для костра и сжигаемое на нём тело исчезли в огне, я заметил, как монеты на глазах Танаха плавятся. Отпущенная на волю стихия быстро справилась со своим кормом. Уже через пару минут я перестал различать обгоревшие кости и горячие угли.
Любоваться больше не на что, и товарищи, постояв возле костра, принялись разбредаться. Огнемёт я отдал им, чтобы вернули хозяевам, а сам остался наблюдать за медленно остывающими углями. Что-то всё ещё держит возле них. Как будто хочется наглядеться на Танаха перед долгой-долгой разлукой, хотя от него остался только разрозненный скелет вперемешку с пеплом, ставшая бесхозной амуниция в арсенале и нож у меня на пояснице.
- Что-то тут забыл?- Хищник дотронулся сзади до моего плеча. Я лишь лениво повёл головой в шлеме в его сторону, а потом вновь повернул её на костёр.- Никак не можешь заставить себя уйти? Или просто ждёшь, когда мы разойдёмся, чтобы выплакаться?
- Почему я должен плакать?
- А почему бы нет? В слезах нет ничего позорного, особенно сейчас. Причина их лить более чем веская. Не каждый день теряешь друга.
-Плакать будут наши враги. Кровью.
Вести о приближающемся некрианском подкреплении, наше свирепое сопротивление и вызванные им огромные потери со стороны нападавших...Не знаю, что из этого образумило немцев, но атак больше не было. А вот нас всерьёз готовят к контрнаступлению, хотя центурион и не говорит ничего конкретного. На следующий день, с утра пораньше, в тылу приземлились большие грузовые левитаторы, чьи отсеки доверху заполнены припасами, в основном боевыми. Но всякого съестного тоже достаточно.
- Да, неплохо...- с довольным видом Раш-Фор наконец-то вставил магазин в свою "Воительницу", снова взяв её в руки вместо подобранного землянского автомата.- Но было бы ещё лучше, если бы вы привезли воинов. Так, вроде всё выгрузили. Пора бы заносить раненых.
Глаза боятся, руки делают. Это только казалось, что ящики в ангарах левитатора не кончатся никогда. Но усилиями всей центурии (а точнее, той её части, что способна ходить на ногах и таскать тяжести) мы довольно скоро разгрузили целое судно, а затем ещё и перенесли туда всех раненых, какие только поместились. Время завтрака закончилось, а время обеда ещё не настало, когда левитаторы поднялись в небо и улетели обратно, на юг. Они сюда прибыли из самой Африки, от колонистов, лишь бы доставить нам всё необходимое и спасти жизни наших раненых товарищей.
- Хорошо, наверное, Танкреду...- замечтался Хищник, проводив удаляющиеся суда взглядом, пока их стало вовсе не видать вдали.- Отлежится, отоспится, посмотрит на новые места, на других живорождённых, кроме нашего центуриона...Может, за ним будет ухаживать какая-нибудь милая медсестричка...Не подумай, Брах, что мне охота отлынивать от своих обязанностей. Но согласись, в положении Танкреда есть свои преимущества.
- Гадить под себя и не иметь возможности перевернуться со спины.
- А ты бы не хотел передохнуть?
- Я не устал.
- Говори за себя, Брах. Не все из живущих - такие же мясники и рубаки, как ты. Да и сам ты разве не засомневался, а стоит ли умирать по первому же слову командира?
- Биологическая смерть не имеет значения. Важна лишь цель самопожертвования. Прикрывать отступление, уничтожить превосходящие силы врага ценой своей жизни, бороться до последнего и погибнуть непобеждённым...Мне не нужен приказ, чтобы умереть, когда это будет разумно. Но я отказываюсь жертвовать собой ради похвальбы командира: "Какие верные и самоотверженные молодцы служат в Имперском Легионе!".
Хищник лишь нервно дёрнул головой, а потом вдруг запустил руку за отворот биоплаща и вынул оттуда свёрнутый в трубочку журнал.
- Ладно, философ, успокойся. Ты как хочешь, а я не прочь расслабиться. Полностью расслабиться. Тем более, центурион дал нам время передохнуть.
