Василий Головачев - Возвращайтесь живыми!
— Теперь иди, — милостиво разрешил Роман, подивившись чёткому исполнению чьего-то приказа — обезвредить наблюдателя. — Через десять минут я выйду в эфир.
— В эфир, — хмыкнул Афанасий, вылезая. — Мне казалось, эта штука называется иначе — астрал там, ментал, хроники Акаши в крайнем случае.
— Астрал, ментал, отнял, достал, — добавил Роман насмешливо. — Хроники Акаши не просят каши. Какая разница? Вселенское поле информации существует, веришь ты в него или нет, у него миллионы уровней, называй как хочешь.
— Кефир, к примеру.
— Можно и так.
— Жди. — Афанасий скрылся в светящейся глыбе гостиницы.
Подошла Зара, никак не выражая своего нетерпения.
— Едем обратно?
— Прошу прощения, — виноватым голосом сказал Роман. — Придётся подождать ещё с полчаса.
— Давайте хотя бы отъедем от гостиницы, здесь мы у всех на виду.
— Конечно, вы правы, извините.
Казах-водитель сел за руль, «Нексия» развернулась и заехала в проулок за гостиницей, скрытый рядом елей и плохо освещённый.
Трое спутников Романа посмотрели на него с одинаковым ожиданием.
— Я посижу один, — вынужден был сказать он.
Казах, Зара и телохранитель молча выбрались из машины, по-прежнему не выдавая своих чувств. Они работали и доверяли тому, кого опекали.
Роман закрыл глаза, настроился на вхождение в ритм просветления; Олег Харитонович называл это состояние светозарень.
Сознание птицей рванулось в небо, вознеслось над площадью, над гостиницей, над стадионом и прилегающими к нему постройками, над ущельем Медео. Справа разлилось нежное золотистое сияние, просверленное оранжевым тоннелем солнца, слева, на востоке, сгустилась серо-фиолетовая мгла. Гостиница унеслась вниз друзой разноцветных светящихся кристаллов. Горные склоны Заилийского Алатау выросли угрюмыми каменными бастионами, превратились в мозаичную металлическую коросту над чёрными провалами.
Приблизилась гигантская трещина в этой коросте — ущелье Чимбулак.
Роман растворился в воздухе, проникая во все уголки ущелья, нашёл гостиницу, в которой ему удалось пожить несколько часов. Гостиница была окутана медленно меняющими форму струями цветного свечения.
Этаж, где поселился Баймухамет Ессеев, был заполнен неприятным зеленовато-коричневым туманом, создающим впечатление недоброго отторжения. Кроме самого Ессеева, претендующего на власть в стране, здесь поселились поддерживающие его чиновники и охранники, носители злобных агрессивных пси-сфер. Свечение их «мозгов» и создавало негативное биоэнергетическое облако, к которому не хотелось притрагиваться.
Роман поёжился, разделил свою «птицу сознания» на две. Одна метнулась назад, нашла алое, с золотым отливом, групповое поле экстрасенсов Афанасия, уже предупреждённых полковником о возможном пси-контакте. Вторая нырнула в гостиницу Чимбулака, просочилась сквозь стены номера Ессеева, зависла над его мрачной каменно неподвижной «скульптурой», окутанной непроницаемой серой пеленой.
Роман сосредоточился на вхождении, глотнул горячей энергии поля экстрасенсов (держитесь, ребята!), одним ударом «клюва» пробил и пелену блока, и «крышу» сознания Ессеева.
В голову хлынули разноцветные, шершавые и гладкие, острые и тупые, твёрдые и жидкие «струйки» отдельных мыслей лидера «свистунов», складываясь в пёструю мозаику его мыслительного процесса.
Если бы Роман не умел подсоединяться к мыслесферам людей и вычленять нужное, он ничего бы не прочитал и ни в чём не разобрался. Но у него уже был опыт сканирования людей, и он с этой задачей справился. Нашёл главные контуры сознания, определил их значение и связи. Проследил одну из них, постоянно крутящуюся в голове Баймухамета (пятьдесят лет, звёзд с неба не хватает, ум средненький, легко программируемый), вышел на «абонента», а точнее — на контролёра.
Поводырь Казахстана находился в самой столице и собирался появиться на Медео завтрашним утром. И был этот человек (вернее, нечеловек — рептилоид по кличке Охотник) акимом города. То есть мэром.
Романа не ждали.
Его появление в мыслесфере Поводыря, уверенного в своей неуязвимости, произвело эффект удара молнии. И тем не менее он отреагировал на «укус» мгновенно, будучи воином по натуре.
На голову Романа обрушился огненный клинок пси-разряда, и хотя он был готов к контратаке, пришлось вынужденно отбивать удар «щитом» пси-поля, генерируемого экстрасенсами Афанасия. Метнулся в небо, растворяясь в его бездне, вернулся в тело, стараясь «не разбрызгать» струйки разбитого ударом сознания.
Судорожно подскочил на сиденье, чуть не ударившись головой в потолок кабины, хватая ртом воздух так, будто пробежал только что марафонскую дистанцию. Выдохнул занемевшими губами:
— С-сволочь змеиная!
Сердце начало успокаиваться.
«Экстрасенсы!» — мелькнула испуганная мысль.
Роман снова подскочил на сиденье, хотел вызвать Афанасия через ментальный канал, но услышал верещанье телефона. Включил.
— Слушаю…
— Рома, парни едва не окочурились! Что случилось?!
— Быстро уходите! И желательно — через свои «окна» на границе, сейчас он перекроет все пути отхода.
— Кто?!
— Поводырь… кличка — Охотник… мэр Алма-Аты.
— Ты уверен, что он…
— Афоня, не теряй времени!
— Понял, уходим!
Роман облился по́том, выключил телефон, посидел, приходя в себя, потрогал гудящую колоколом голову, потом вспомнил о Малахове.
«Олег Харитонович, я его вычислил! Это Бикчентаев, аким Алма-Аты».
«Уходи!»
«Я ещё не выяснил его исполнителей…»
«Сами разберёмся, уходи немедленно! Скажи Заре — немедленно в аэропорт!»
«Хорошо. Проверьте подземный автопаркинг на «Медео» и в Чимбулаке, а также школу горнолыжников и селезащитную плотину в горах, там сидят рекруты Поводыря, с помощью которых он собирался сотворить экстраформацию для воздействия на…»
«Проверим, не теряй времени! Сядешь в самолёт — позвони. Да, билет бери до Астаны, и лишь оттуда в Москву».
Мыслеголос координатора «Триэн» уплыл в шорохи пси-эфира, наполненного «дыханием» энергетик миллионов людей.
Роман посидел немного, отдыхая и оценивая свою скоротечную схватку с казахским Поводырём, разработчиком «революции свиста» (силён, скотина!), подозвал Зару:
— Едем в гостиницу, собираемся и в аэропорт.
Девушка поняла его без дополнительных объяснений.
— Летите в Москву?
— Сначала в Астану, оттуда в Москву.
— Хорошо, едем.
И они помчались в Чимбулак.
7
Для экстренной связи Поводыри использовали свою технику, земная не считалась надёжной, поскольку опиралась на компьютерное обеспечение и легко вскрывалась с помощью современных хакер-программ.
Восьмого сентября, после полного провала «революции свиста» в Казахстане, Охотника вызвал Лейборист.
Охотник, в миру — Шерхан Бикчентаев, аким Алма-Аты, находился у себя в кабинете, расположенном в недрах акимата города. Где в настоящий момент находился Владыка земного Пандемониума АПГ, Охотник не знал, но, судя по флагу Британии за спиной Лейбориста, тот сидел перед пультом лонг-рации в своём партийном замке в предместье Лондона. Хотя, вполне возможно, флаг, равно как и стол, являлся лишь камуфляжем, скрывающим истинное местонахождение Генерального Поводыря.
— Экселенц? — Охотник сделал полупоклон; заговорил он на галактическом эсперанто, а не на казахском языке.
— Я хотел бы знать, как вы прокололись, уважаемый Шерхан Хидиятуллович, — ровным голосом произнёс Лейборист, не сбрасывая маски молодого, уверенного в себе человека с лощёным породистым лицом дипломата.
— Всё было рассчитано идеально, — принял такой же тон Бикчентаев, коричневое лицо которого приобрело твёрдость и блеск лакированного дерева. — Но мы не ожидали, что русский экзор посмеет заявиться в Алма-Ату.
— Почему вы не предусмотрели этого?
— Мне никогда никто не мешал.
— И вы расслабились.
Охотник пожевал губами, ища достойный ответ.
— Признаюсь, это явилось для меня неожиданностью. Не думал, что мой русский коллега допустит такую оплошность.
— О чём вы? — надменно осведомился Лейборист.
— Русским экзором занимался Кочевник.
— Он погиб, и вы это знаете.
— Вот русским и пусть занимается преемник русского наместника. Надеюсь, это не слизняк Метельский из рода хомо, — Охотник растянул губы в презрительной ухмылке, — сапиенс?
— Метельский просто исполняет обязанности эббара. Его вскоре заменит мой соотечественник, который и займётся русским. Но почему его не задержали вы?
По лицу Бикчентаева прошла тень.
— Потому что он использует мощную экстраформацию.
