Николай Грошев - Дыхание Зоны
– Конкретнее, пожалуйста, у меня, знаете ли, уважаемый, напряжённый рабочий график. Времени совсем не хватает. – Важно заметил мэр, размышляя над тем, приснится ли ему сон с того же места на каком был прерван или нет?
– Мою дочь… – Мужик сглотнул и покраснел: от гнева, а не стыда. – Её изнасиловали трое парней. Сильно избили…, она в больнице, сейчас… Дело в том, что эти щенки сыновья наших бизнесменов, а один, родственник Артамонова, начальника отделения милиции.
– Ну, так в чём дело? – Поинтересовался мэр, когда мужик надолго замолчал. – Обратитесь в милицию, напишите заявление.
– Писал, обращался. – Мужик выпрямился на кресле и с хрустом сжал кулаки. – Меня послали и пообещали трахнуть ещё и жену, если я не успокоюсь.
– Понятно. Вот, возьмите. – Он вытащил из кармана бумажку в сто американских рублей. – Купите дочери цветов. Идите к ней, попроведайте, потом домой. С вашим делом я попробую разобраться. Мне искренне жаль, что с вашей дочерью приключилось такое.
– Вы поможете, правда? – Мужик радовался, но не слишком. Не верил он в чудеса. Наверное, обратиться прямо к мэру ему посоветовали и видимо, посоветовали не единожды, прежде чем он пришёл сюда.
– Правда. Идите.
Велес откинулся на спинку кресла. Вытянул ноги. Улыбнулся. Судьба изнасилованной девочки, ему была по боку и до фонаря. Трахнули – значит, была слишком тупа, что бы не допустить этого, или слишком слаба, что бы предотвратить. А вот редкий случай накрутить хвоста ментам, он упустить, конечно же, не мог. Естественно не в результате шибко воспалившегося чувства справедливости или ужасных стенаний совести, нежданно-негаданно вышедшей из глубокой спячки. Просто теперь появится на улицах города ещё один благодарный и потому преданный действующей власти человечек. К тому же, не просто так преданный, а сильно задолжавший лично ему – Велесу. Ну, и, конечно же, возможность лишний раз напомнить мусорам, кто в этом городе заказывает музыку и чьей волей, прежде всего, они должны руководствоваться.
– Таня. – Позвал он в хладный пластик коммутатора. Ему ответило тихое сопение и взвизги Тани, напевавшей: "от улыбки станет всем светлей". – Таня, бля! – Громогласно рыкнул Велес, так, что даже мембрана динамика испуганно задрожала.
– А? Что? Да, Алексей Сергеевич, слушаю вас. – Растерянно откликнулась секретарша.
– Титова, Сёмченко и Гусева ко мне. И пусть пошевелятся.
– А Гусев уехал ведь. С девушкой какой-то здесь был, заявление на отпуск писал, а потом уехал. Вы сказали…
– Прости, Танечка, забыл совсем. – Велес потёр ладонью лоб. – Тогда Кешу, то есть, Писарева сюда пригласи.
– А Титова с Сёмченко?
– Их тоже.
Велес ждал парней, кончиками пальцев поглаживая висевшую на шеи, под галстуком, древнюю иконку и размышляя о великом. К несчастью, на глаза попалось то желтоватое пятно на потолке. Мысли о великом, сменились мыслями кровожадными.
Кеша, Тит и Щёголь явились спустя десять минут. К этому моменту, босс настолько погрузился в кровожадные мысли, что стал похож на голодного вурдалака. Парни застыли в дверях, не рискуя заговорить первыми.
– Пацаны, сейчас едите в отделение милиции, скрутите Артамонова. Потом в прокуратуру вылепляете там Ермолова и обоих сюда.
– Если рыпаться шибко будут? – Спросил Кеша, считавшийся старшим после Лома.
– По е. лу и в машину.
– Как с ментами быть? Им может не понравиться, что мы ихнему шефу хавальник расквасим.
– По-моему личному приказу: не устроит такое объяснение, гасить на корню. Только не валить, вырубили и всё. Да не ссыте пацаны! Они рыпаться не станут. Чьи вы люди им известно. Если только щегол какой, по незнанию, но это вряд ли.
– Будет сделано шеф.
– Отлично. Таньке там скажите, пусть кофе чашечку принесёт.
– Ага.
Парни испарились. Спустя пять минут в кабинет впорхнула Таня с подносом, на коем дымилось кофе, и сверкал белым, сахар в серебряной мисочке. Таня поставила всё на столик, сильно наклонившись вперёд, вследствие чего внушительная её грудь, едва не выпала на поднос, а короткая сверх всяких норм приличия юбочка, задралась куда выше, чем позволяли упомянутые приличия. Так что, когда Таня ушла на своё рабочее место, а мэр взялся за кофе, оно совсем остыло и стало напоминать по вкусу водопроводную воду после прорыва канализации. Делать нечего – морщась от отвращения, стал поглощать несъёдобную жидкость. Заказывать новую порцию не хотелось, так как имелись некоторые подозрения, что и вторую чашку постигнет та же участь. Впрочем, допить не успел, в кабинет ворвались пять человек, из которых двое возмущённо матерились. Очутившись в кабинете, материться перестали. Эта парочка мэра на работе ещё ни разу не видела – в таком интересном виде. Мятые брюки и изящный галстук, скрывающий иконку. Не считая ботинок, другой одежды на мэре не было.
– Свободны пацаны. – Кивком он показал ребятам, что доволен и они покинули кабинет. Судя по немного помятому виду Тита, без эксцессов не обошлось. Как бы менты на мэрию штурмом не пошли…, Велес вдруг понял, что совсем забыл поздороваться. И тут же поспешил исправить эту вопиющую оплошность. – Здравствуйте господа мусорки!
– Вы что себе позволяете Алексей Сергеевич! – Возмутился внушительный господин, в мятой милицейской форме и внешне напоминавший половозрелого борова. Второй уныло молчал, с некоторым удивлением поглядывая на голого по пояс, главного городского чиновника. Оба ещё помнили, как именно им объяснили, в не далёком прошлом, кто теперь командует в городе. Особенно им обоим запомнился случай, когда мэра они упрятали за решётку, а на утро начались непонятные странности связанные, почему-то, только с ними двумя, городским прокурором и судьёй. За взятие особо опасного преступника, обманным путём проникшего на главный городской пост, им выдали жёсткий нагоняй все областные начальники. По городу прокатились митинги – народ был чрезвычайно возмущён новым проявлением милицейского беспредела. Официальная русская сторона чрезвычайно резко отозвалась о творящемся на Украине беззаконии и высоком уровне коррупции, а дача Ермолова, при загадочных обстоятельствах сгорела дотла. Оба больших милиционера с огромным трудом удержались в своих креслах и едва не отправились на тот свет. Причём явное покушение на жизнь Артамонова, совершённое с помощью подрыва его служебной машины, почему-то, никого не заинтересовало как собственно, факт покушения на жизнь должностного лица. Более того, несчастного мента обвинили в попытке совершения террористического акта. Приехавшая по этому поводу, аж из Киева, экспертная комиссия установила, что: милицейский чин, самолично заминировал машину и сам же привёл в действие взрывное устройство. И вообще, в действительности он является никем иным как Махмудом Алимбаевым, глубоко законспирированным агентом Алькаиды.
Всех участников событий не покидало назойливое ощущение, что они попали в бредовый сон и никак не могут проснуться. До тех пор, пока мэр, более известный как преступный авторитет Велес, не был отпущен на свободу и не вернулся к исполнению своих непосредственных обязанностей городского папы, пардон, главы.
– Жвала схлопни тело. – Вежливо улыбаясь, заявил Велес. Оба замолчали, аккуратно помещая седалища в кресла. – Итак, господа милиционеры. До меня дошли неприятные слухи о чрезвычайном росте коррупции, в рядах доблестных героических милиционеров нашего законопослушного городка. Вы ничего не слышали об этом чудовищном факте?
– Нет. – Осторожно заметил Ермолов.
– Это потому, что вы немного, самую малость, слабоумны! – Радостно сообщил мэр. – А вы, мой добрый свиноподобный товарищ, ничего не слышали?
– Я немедленно ухожу! – Почти прохрюкал Артамонов. – У меня много работы и я не могу терять своё время на всяких клоунов в галстуках!
– Послушайте, чудила, вы жить хотите? – Вежливо улыбаясь, спрашивал очень хорошо воспитанный мэр.
– Вы бандит и убийца. – Ответил Артамонов, резко поднимаясь и направляясь к двери. – Вы запугали всех, и даже меня! Но больше я не намерен терпеть этого от какого-то…
С тихим «з-з-з-з-з» мимо уха милиционера что-то пролетело. С тем же звуком и контрольным: "треск!" – это что-то воткнулось в дверь. Прямо под носом Артамонова теперь вибрировала ручка-перо, кажется, «Паркер». В дверь она ушла наполовину.
– Вы не могли бы передать мне эту ручку обратно? – Услышал Артамонов, медленно отступая от двери и широко открытыми глазами, глядя на вроде бы безобидную вещицу. Ему как-то никогда в голову не приходило, что киношные фокусы с убиением двуногих, вилками, ручками и шпильками, вовсе не фокусы и имеют под собой реальную основу.
Главный городской милиционер, обильно потея, взялся дрожащей рукой за ручку. Дёрнул. Ещё раз.
– Вы её пошевелите, так должна выйти. – Посоветовал вежливый мэр.
– Спасибо. – Сказал Велес, когда ручка была возвращена, а Артамонов смиренно уселся не прежнее место. Он никак не мог отделаться от стоящей перед глазами картины: ручка втыкается не в дверь, а ему в затылок. У бедного милиционера вспотели даже зубы. Он бесстрашно избивал задержанных, насиловал их (если это были хорошенькие женщины), применял иногда даже пытки электричеством – стоически он нёс тяжкое бремя власти над чужими судьбами, но в данной ситуации, не было ни двух сержантов-мордоворотов за дверью, ни источающего страх задержанного. Собственно, он сам оказался сейчас в роли задержанного. Прошлый опыт живо подсказал, что примерно могут с ним сделать в такой ситуации. А ещё он вспомнил, о своих сослуживцах. Стало немного легче, и он даже сумел улыбнуться. Мэр не мог знать, что после недавних странных событий, связанных с попыткой его водворения за решётку, Артамонов подверг отделение кадровому разгрому. Десять чинов, были сняты с должностей, а на их место стали люди обязанные ему Артамонову лично. Городской ОМОН оставался в прежнем составе и насколько знал Артамонов его сотрудники, вообще не становились объектом внимания мэра и тех могучих сил, что так исступлённого его защищали.
