Юрий Иванович - Дорога между звезд
– Так что будем делать?
– Совершать аварийную посадку! – я тут же включил систему внутреннего оповещения, выждал пять секунд, и фактически убрал нормальное управление нашим ботом. Тут же нас закрутило словно в центрифуге. Полёт стал хаотичным до невероятности. Включив радио, я заорал в него с почти непритворной икотой:
– Поверхность! У нас на борту пожар! Два пассажира бота погибли! Пытаюсь произвести аварийную посадку! Срочно окажите любую посильную помощь!
А затем, после двух растянувшихся минут игры с приборами связи, выкрикнул ещё несколько, якобы последних фраз:
– Не знаю, справлюсь ли я с управлением! Дым уже проник в рубку! Нет возможности одеть скафандр! Как жаль…! Помогите!!!
Слушая, как с поверхности несутся вопросы, проклятия, советы и ругательства мы все силы сосредоточили на точность приземления.
– А давай прямо на крышу здания! – предложил Армата с энтузиазмом, когда искомый объект появился на наших экранах. – Тогда уж точно справимся быстро!
– Тяжелый бот! – засомневался я. – А мы не знаем, как тут верхний этаж сконструирован. Да и Роберта при посадке «стряхнуть» можем.
– Тогда садись на противоположный край! Бот крепкий – выдержит! Перед этим можешь на момент зависнуть над серединой, и мы с Николя десантируемся. За короткое время справимся вдвоём, а ты страхуй бот.
– А если на крыше много охотников?
– Вряд ли!
– Тогда пробуем! – решил я. Выровнял и замедлил падение и дал команду «Отбой». Тут же в рубку вломился Николя:
– Ну, вы даёте! Меня чуть по стенкам не размазало!
При этом он швырнул нам по комплекту скафандров наивысшей защиты. Которые почти не уступали тем, которыми мы пользовались у миледи.
– Десантируемся вдвоём! Прямо на крышу! – кратко инструктировал его Армата, облачаясь в средство защиты и выхватывая из настенных шкафов оружие. Николя от него не отставал и уже через минуту цеплял к поясу трос, тянущийся от десантной лебедки над люком. Я же сосредоточил всё внимание на управлении немного громоздким для таких посадок ботом. К тому же продолжал действовать так, что со стороны казалось: наша смерть неминуема. Когда расстояние до крыши стало минимальным, на предельных перегрузках аннулировал скорость падения и завис в пяти метрах от крыши. Тут же включив импульсные звуки краткой сирены. Тот час мой крабер отозвался и голос Роберта затараторил:
– На крыше кто-то есть! Минимум двое! Недавно они проверяли сток: кинули вовнутрь ведро или ящик с кирпичами. Чудом удержался!
– Сам ухватишься за трос?!
– Вряд ли! Окоченел сильно!
– Понял! Кого-то спустим! – и уже в сторону ребят:
– Он сам не удержится! На крыше враги! Валите любого! Внимание: пошли! – и открыл крышку люка. Две тени скользнули в ночной холод. А через пять секунд раздались выстрелы. По звукам: с обеих сторон. Действуя по ситуации, я отлетел задом немного ближе к фронтону здания, но садиться не стал, а просто завис в метре от крыши. Направив стволы двух крупнокалиберных наружных пулемётов на дверь лестничной и лифтовой пристройки. Если к врагам поспешит помощь, у меня будут все шансы их остановить. И точно: когда выстрелы стихли, дверь открылась словно пинком ноги, и на крышу выкатился боец весьма внушительного и грозного вида. Под короткий рёв вылетевшего града пуль он молниеносно превратился в растрёпанный кисель из крови и лохмотьев бронированной защиты. Тут же дверь распахнулась повторно и в сторону бота полетело две мощные гранаты. Вреда нашему транспорту они причинили ровно столько, сколько две детские хлопушки. Но ведь осколки могли задеть и моих ребят. Поэтому я не стал беспокоиться о случайных жертвах, которые вряд ли здесь «прогуливаются» и просто включил безостановочный огонь, наведя прицелы на пристройку. Сорока секунд хватило, что бы глобально уничтожить невинное строении. И не просто сровнять его с уровнем крыши, но даже сделать в ней солидное углубление. В котором нельзя было разобрать: есть ли там враги или спешно ушли по другим неотложным делам.
Николя первым нарушил эфирное молчание из своего переговорного устройства:
– Четвёртого достал, несу к люку! Цепляю к тросу! Принимай! Я возвращаюсь за третьим! Он ранен в ногу!
Я заругался нехорошими словами, поднял бот на третий метр и поставил автопилот на удержание места. Сам же бросился к люку и вытянул бледного как мел Роберта в рубку.
– Ты чего такой?!
– З-за-дубел от холода! – еле вымолвил товарищ и с блаженством вытянулся на полу. Смотреть на него было страшно: рваная рана на голове, неестественно вывернутый в сторону нос, опухший глаз, разорванная одежда на рукаве, груди, обеих ногах. И всё это в запёкшихся пятнах чёрной крови.
– Терпи! Сейчас тебя приведём в порядок!
Оттащил его к стене и принайтовил специальными зажимами.
– Перегрузки старта выдержишь?
– Без проблем, командир! – он слабо улыбнулся. – Спасибо, что замёрзнуть не дали!
– Хватит молоть чепуху! – выкрикнул я. Но, похоже, он меня уже не слышал: потерял сознание. Зато я услышал снизу голос Николя:
– Мы уже здесь!
Я тут же бросился к люку и включил лебёдку. Лишь только они оказался в шлюзе, Николя крикнул:
– Здесь, прямо под нами лежит раненый, мы его сразу подсекли! Возьмём для выяснения?!
– Давай! – хоть и каждая секунда была дорога, а языка взять хотелось. Николя, не отцепляя трос от пояса, спрыгнул вниз, и через короткое время ещё одно окровавленное тело заняло место в специальных зажимах.
А через минуту мы уже перевалили через край крыши и понеслись над самыми зданиями, набирая скорость. Теперь главное было оторваться от сил космической защиты. Если таковые задействовались в нашей травле. К невероятному удивлению нас вообще приняли за других. После нескольких зигзагов и смены направления над поверхностью, нам кто-то вежливо напомнил, что космопорт закрыт и отправил на другое место посадки. Куда мы и последовали. Якобы! А там передумали и отправились на орбиту.
В этот момент ко мне прибежал запыхавшийся Николя:
– Ребятам первую помощь оказал! А вот пленный – не жилец! Но вроде в сознании. Хочешь с ним пообщаться?
– Уже бегу! – я передал управление в руки товарища и бросился в шлюз. Действительно, даже беглый осмотр подтвердил прогноз Николя. Неизвестный нам враг имел страшное ранение в грудь и даже в лучшей и современной клинике его вряд ли бы спасли. Кровь слабеющими толчками выходила из рваной раны, а бледное до синевы лицо уже казалось смертной маской. Но неожиданно умирающий боевик открыл глаза и тихо заговорил:
– Вы меня спасёте?
– Конечно! – я постарался врать как можно убедительнее. – Мы уже подлетаем к госпиталю. А там всё готово к операции.
– Спасите меня….
– Обязательно спасём! Но ты хоть в двух словах скажи: из-за чего все эти гонки с перестрелками?
– Я знаю…. Это из-за стахокапуса…. Вы знаете…. Стахокапус….
– Как, как?! Стахокапус?!
– Да….
Увы! Это было последнее слово, которое смертельно раненый пленный сказал перед тем, как глаза его остекленели.
Весьма странно! Перед смертью люди, как правило, не пытаются врать. Или что-то выдумывать! Но кто такой этот Стахокапус? Или что? Опять новая загадка! Так как, сколько я не напрягал память, ничего путного в голову не приходило.
Тем временем мы поднялись на орбиту. По пути, подробно пообщавшись с Малышом. Так что к моменту шлюзования операционные столы были готовы, а на обоих кораблях вовсю командовала … миледи! Развив такую бурную деятельность, что сомнения закрадывались по поводу её недавнего ранения. Чуть не силком затащив на «Верность» двух своих врачей для первого осмотра раненых. Мало того она категорически потребовала освобождения всех остальных членов экипажа из заточения.
– Из под временного домашнего ареста! – мягко поправил её я.
– Нет! Именно из Заточения! – воскликнула она. – А мой старпом вообще находится в непереносимой и варварской изоляции!
Тут уже и я не выдержал:
– Малыш! Цой Тан! Немедленно переходите на наш борт! И делаем лунманский прыжок!
– А я на свой корабль не уйду! – не сдавалась Синява. И без всякого перехода перешла на плаксивый тон: – Вам не жалко своих товарищей? У меня же лучшие врачи! Мы вам поможем, и тогда решите, как быть дальше!
– От помощи мы не отказываемся! – немного смягчился я. Но и рисковать у меня нет возможности….
– Вы мне не доверяете?! – вспылила миледи.
– Доверяю! Иначе я бы вам не оставил своего друга! После того как мы расстанемся, его жизнь будет целиком в ваших руках. И уж поверьте: за него я переживаю так же, как и за остальных!
– Хорошо! Но за каждый дополнительный час «домашнего ареста» моих людей, вы оплатите по дополнительному прейскуранту! Я за них тоже переживаю!
– Хорошо! Заплатим! – буркнул я и добавил тихо, но так что бы она слышала: – За свои деньги она тоже переживает не меньше!
