Роман Злотников - Маневры неудачников

— А в чем же тогда заключается твоя работа?

— Найти способ победить.

— И каковы шансы на успех?

— Пока такой способ мне неизвестен, — сказал Визерс — Но это не значит, что такого способа не существует.

— Разрабатываете очередной проект абсолютного оружия?

В ходе одного такого эксперимента и состоялось мое триумфальное прибытие в мир будущего. СБА искала способ использовать туннель в пространственно-временном континууме, для того чтобы изменить настоящее путем изменений в прошлом. Они хотели сделать так, чтобы в настоящем никаких скаари вообще не было. Переписать историю галактики начисто и стереть из нее любые упоминания о Гегемонии.

— Я не люблю складывать все яйца в одну корзину, и мы работаем над несколькими альтернативными проектами, — сказал Визерс.

— Как поживает профессор Мартинес?

— Никак, — сказал Сол. — Он мертв.

— Жаль, — сказал я, и мне действительно было жаль. Профессор Мартинес был одним из немногих, кто в числе первых встретил меня в этом времени и относился ко мне, как к человеку, а не подопытному кролику. — Как это случилось?

— Темпоральный проект накрылся, — сказал Визерс — После инцидента, в итоге которого здесь оказался ты, было принято решение, что держать исследовательскую станцию в том времени, когда на планете жили люди, слишком опасно. А при попытке забросить ее в кембрийский период что-то пошло не так. Произошел внезапный массированный выплеск энергии, в результате которого была уничтожена платформа в Тихом океане и все оборудование. Весь обслуживающий персонал погиб. Одно только хорошо: теперь мы точно знаем, что спусковым крючком для процесса вымирания динозавров послужил вовсе не прилетевший невесть откуда астероид. Это были мы, что ставит под вопрос целесообразность дальнейших исследований. Теперь мы вообще не уверены, что можем изменить прошлое своими действиями.

— Вот тебе и «эффект бабочки», — пробормотал я.

— Какой эффект? — не понял Визерс. Он не читал Брэдбери.

— Неважно, — сказал я. — И каков твой план? Хотя бы в общих чертах?

— Аналитический отдел считает, что война начнется в течение ближайшего полугода и будет очень продолжительной. Речь идет даже не о годах, а о десятилетиях, но, как ты понимаешь, это довольно приблизительные расчеты, потому что невозможно предусмотреть все. — Визерс сделал паузу и отпил кофе. — В итоге две цивилизации будут практически уничтожены, а победитель получит ущерб, от которого не сможет оправиться на протяжении нескольких веков. Это, как ты понимаешь, если технологии войны останутся на сегодняшнем уровне развития, что тоже невозможно гарантировать. Любой прорыв может изменить ситуацию кардинальным образом.

— Кто начнет войну? — поинтересовался я. — Что ваши аналитики думают по этому поводу?

— Семьдесят с чем-то там процентов за то, что это будет Альянс. Этого требует даже не внешняя, а внутренняя его политика. Милитаристические настроения идут на спад, и, если партия власти хочет остаться таковой, ей необходимо будет предпринять решительные меры.

— Мило, — сказал я. — А кто победит? Скаари?

— Восемьдесят семь и четыре десятых процента за то, что это будет Кленнон, — сказал Визерс.

— И вот теперь я снова удивился, — сказал я. — Если тупо подсчитать общую численность, то кленнонцев же меньше всего.

— Не численностью единой выигрываются войны, — сказал Визерс — Кленнон — это жестко структурированное общество, более других готовое к войне и потерям. Кленнонцы считаются даже лучшими бойцами, чем скаари. Кленнонцы превзошли всех в области генной инженерии и могут быстро восполнять ущерб среди рядового состава, а их боевые корабли ненамного уступают нашим. Правда, при самом благоприятном исходе Кленнону придется заплатить за победу жизнями примерно девяноста процентов населения. Самые большие шансы выжить будут у дальних колоний, на которые воюющим жалко тратить корабли. Но цивилизацию это, как сам понимаешь, не удержит.

— А сколько процентов за то, что победит Альянс?

— Около трех, — сказал Визерс — Как раз в пределах статистической погрешности.

— Невесело, — сказал я.

Интересно, каким образом они это просчитали? Даже самый умный компьютер затруднится при обработке такого количества вариантов, а умные компьютеры тут не любят. Однажды умные компьютеры чуть не устроили человечеству Судный день как раз по сценарию первых двух серий «Терминатора».

— Таков баланс сил на сегодняшний момент, — сказал Визерс — Три силы, находящиеся в зыбком равновесии.

— Логика ситуации подсказывает мне, что изменить баланс можно только двумя способами, — сказал я. — Ослабить одну сторону или усилить другую.

— Есть еще один способ, — сказал Визерс — Ввести в уравнение четвертую силу.

— Может быть, теоретически это и верно, — согласился я. — Но на практике — где ж ты ее возьмешь? Или я что-то очень важное пропустил?

— Не пропустил, — успокоил меня Визерс — Я ищу четвертую силу уже двадцать лет, но пока не нашел.

— У вас тут случайно не бродит легенда о древнем флоте боевых кораблей, принадлежащем, допустим, Предтечам и потерянном в пространстве? Флоте, где каждый корабль в бою стоит целой эскадры и несет на борту вооружение, способное уничтожить целую планету? Флоте, который только и ждет своего нового владельца и готов гостеприимно распахнуть свои бронированные люки перед первым встречным?

— Впервые слышу такую чушь, — сказал Визерс — Кто тебе это рассказал?

— Никто. Просто я читал о чем-то подобном. Когда-то очень давно. — А потом консул скаари заговорил о патрулировании пустоты и о том, какие усилия надо предпринять, чтобы она продолжала оставаться пустотой, и в моей голове возникли такие ассоциации и всплыли воспоминания о прочитанных в детстве книгах. Говорить всего этого Визерсу я не стал. — Но что тогда ты имеешь в виду под «четвертой силой»? Еще один вид разумных существ?

— Исследованный сектор галактики похож на оазис посреди пустыни, — сообщил мне Визерс — Мы заперты в этом оазисе, вокруг нас только бесплодные пески, а водоема не хватит на всех.

— Очень красивая метафора. Емкая, — сказал я. — И надо найти либо другой оазис, либо каких-нибудь бедуинов, которые встанут на нашу сторону в битве за старый водоем? А ты не думал о том, что бедуинов может терзать та же проблема и они предпочтут выкинуть из оазиса всех?

— Появление бедуинов в любом случае нарушит баланс сил, и Альянс получит хоть какой-то шанс. Пока таких шансов нет. А когда я говорю об Альянсе, я имею в виду все человечество. У независимых миров нет сил, чтобы выстоять в одиночку.

— Асад ад-Дин придерживается другого мнения.

— Значит, Асад ад-Дин заблуждается, — сказал Визерс.

— У него тоже есть аналитики.

— Не надо петь мне эти песни про маленькое, но гордое государство, способное дать отпор любому врагу, — сказал Визерс. — Асад не зря заигрывает с Империей на протяжении уже десяти лет. Адмирал Реннер давно вхож в его дом и является чуть ли не личным другом. Это что, по-твоему, просто так? Асад похож на человека, который хоть что-то делает просто так?

— Непохож, — согласился я.

— И вот так, поговорив о состоянии дел в галактике и глобальных проблемах, ждать которых осталось не так уж долго, мы плавно подходим к разговору о тебе, — сказал Визерс — Тебе очень нравится изображать из себя живую мишень?

Что ж, я и не сомневался, что Визерс полностью в курсе истинной причины моего нахождения на этой станции.

— Не очень, но Асад попросил…

— Понятно, — сказал Визерс — Асад попросил, а ты не мог ему отказать. Особенно если помнить все то, что он для тебя сделал после Новой Колумбии.

— Да, как-то так.

— Мне кажется, ты до конца не разобрался в личности своего благодетеля и кое-чего о нем просто не понимаешь.

— Ты с ним знаком?

— Заочно. Я читал его досье и тщательно изучил психологический портрет.

— Попробуй меня удивить.

— Это будет уже третий раз за сегодня, — заметил Визерс — Асад — человек сложный.

— Я пока не слишком удивлен.

— Я понимаю, что он тебе нравится, — сказал Визерс — Со стороны он должен производить очень хорошее впечатление. Кодекс чести, боевое братство, все дела. Но он политик, и, прежде всего, он — человек практичный.

Я зевнул. Пожалуй, чуть более демонстративно, чем следовало.

— Он унаследовал титул и сейчас занимается укреплением своих позиций, — продолжал Визерс— А укрепленные позиции — это очень важно, когда речь идет о семейной политической свалке вроде Леванта. Как минимум трое его братьев недовольны выбором отца и готовы пойти на решительные меры, чтобы переломить ситуацию в свою пользу. Я прав?