Джеймс Камбиас - Темное море
– Какого рода сообщества они формируют?
– Опять же информация, которой я располагаю, включает только археологические данные и дистанционную съемку. Судя по всему, ильматариане живут небольшими общинами, сконцентрированными вокруг действующих кратеров. У них есть некое подобие разделения труда: земляне наблюдали, как одни и те же особи на регулярной основе выполняют конкретные виды работ.
– Звучит очень похоже на шоленов, – сказал Гишора. – Маленькие общины, заботливое распоряжение ресурсами, взаимопомощь.
– Хотелось бы узнать о них больше, – отважилась сказать Тижос.
– Мы сможем изучить записи землян, – сказал Гишора. – Я уверен, что ты ждешь этого с таким же нетерпением, как и я.
– Со всей искренностью – да.
– Тижос, этот спуск может оказаться для нас последней возможностью поговорить без чужих ушей. Скажи, много ли внимания ты уделяла дома политике Согласия?
– Не слишком. Я посещаю собрания моей общины и рабочей группы, – она не добавила, что давно перестала слушать, что говорили на этих встречах.
– Я предполагаю, ты знаешь, что наше общество не достигло согласия по поводу землян.
– Да, – Тижос колебалась всего мгновение. – Лично я по этому вопросу придерживаюсь позиции невмешательства.
– Как и я, – сказал Гишора. – Но меня расстраивает то, что большинство сторонников данной позиции выступают за полное самоустранение из космоса.
– Это огорчает и меня. Мне кажется, большинство рабочих космических групп считают так же.
– Некоторые, но не большинство. Ирона отправился в эту экспедицию потому, что занимает видное положение среди сторонников интервенционизма в отношении землян. Они хотели бы ограничить деятельность людей пределами их собственной планеты, а возможно, и вынудить их принять стандарты управления, аналогичные нашим.
– Я знаю. Ирона говорил со мной об этом несколько раз во время пути. Не понимаю, зачем ты взял его на борт.
– У меня не было выбора. Интервенционисты выступают за освоение космоса – в конце концов, чтобы вмешиваться в дела существ, обитающих на другом конце межзвездного пространства, нужны корабли.
– Тебе требовалась поддержка Ироны, чтобы склонить Согласие в пользу экспедиции, и за это пришлось включить его в состав участников?
– Именно. А это значит, что выводы, которые мы здесь сделаем, должны поддерживать позицию Ироны.
– То есть мы знаем выводы еще до сбора данных?
– Боюсь, нам придется стать хорошими политиками и плохими учеными. Все наши надежды на продолжение космических исследований связаны с фракцией интервенционистов. Я точно знаю, что ради этой экспедиции Ирона рисковал собственным авторитетом. Если мы вернемся на Шалину и объявим, что для вмешательства нет нужды, он потеряет влияние, а противоположная сторона поставит нам на вид огромные затраты на организацию миссии.
– Ты говоришь будто сам интервенционист, – заметила Тижос.
– Вовсе нет! Я ненавижу идею навязывания нашего Согласия людям и не уверен, что мы смогли бы победить в противостоянии с Землей. На их планете людей вдесятеро больше, чем нас на Шалине.
– Но у нас же преимущество в технологиях!
– Я знаком с прогнозами их возможностей, – сказал Гишора. – Они меня не убедили. Да, наши знания намного превосходят все, что есть у людей, но мы поколение за поколением отучались эффективно их использовать. У Шалины всего один завод по производству космических кораблей, а на Земле нам известно, по крайней мере, восемь. Сейчас у нас двенадцать межзвездных судов, каждое из которых превосходит все, что могут построить земляне; у них кораблей не меньше тридцати – тех, о которых нам точно известно.
– Тогда, боюсь, я не понимаю, чего ты хочешь добиться, – призналась Тижос. – Ты одновременно опасаешься вмешательства и поддерживаешь его.
– Мы должны представить отчет, который поддержит позицию Ироны, но в то же время не перевесит общее мнение в пользу интервенционистов.
– Звучит непросто. Особенно учитывая, что в дело вовлечены инопланетяне.
– Очень непросто. Но подумай, чем это обернется в будущем: Ирона и его фракция будут нам обязаны, и так мы сможем их контролировать.
– Скажи, не хочешь ли ты поесть, – прервала его Тижос.
– Будь добра, – согласился Гишора.
Она запустила репликатор, чувствуя, что осваивается в роли ведомой. Приятное чувство – оно освобождало ее от ужасных решений, которые приходится принимать Гишоре.
Когда они начали трапезу, Тижос задала последний вопрос:
– Ты хочешь сохранить баланс между фракциями, но очень многое зависит от действий людей. Как предсказать поведение инопланетных созданий?
Гишора закинул пищевой комок в рот и лениво потянулся.
– Земляне без ума от правил и гордятся тем, что их поведение рационально. Просчитать их поступки не сложнее, чем анализировать данные, выдаваемые компьютером: если знаешь вводные и понимаешь правила игры, определить результат не составит труда. Из всех проблем эта беспокоит меня меньше всего. Люди, судя по всему, абсолютно предсказуемы.
* * *Грубохват не подозревает о нападении, пока болт, скользнувший вдоль прочного головного щитка, не вырывает его из глубокого сна. Он дает импульс и, к своему ужасу, вокруг россыпи камней, где расположилась на отдых шайка, обнаруживает много вооруженных фигур. Часть нападающих движется по дну, выстроившись полумесяцем и постепенно сжимая круг. Остальные парят наверху, готовые перехватить любого, кто попытается удрать. Их не меньше двух дюжин.
– Проснись! – Грубохват стучит по панцирю Твердобока и подает сигнал остальным. – Ополченцы!
Те, должно быть, из Трех Куполов; там живет много торговцев, и бандитов они не жалуют, даже если те не грабят местные караваны. Встретить их здесь – неожиданно, но не невозможно, Грубохвату просто не повезло, что ополчение прочесывает именно этот район.
Где Хвосторез? Грубохват вспоминает, что тот должен стоять на страже. Трус! Наверное, уже удирает. Грубохват и сам бы не отказался, но как сбежать, чтобы по пути тебя не нашпиговали болтами?
– Одноус! – кричит он. – Бери Головолома и Твердобока и пытайтесь вырваться. Мы задержим их здесь.
Это, конечно, ложь, но, раз дошло до драки, кем-то придется жертвовать. Как только группа Одноуса отдаляется на полкабельтова, остальные бросаются врассыпную. Теперь бедолага Одноус с компанией – самая крупная мишень, и Грубохват слышит, что их обступают ополченцы.
Та часть отряда, что плывет сверху, осыпает удирающих болтами. Парочка пролетает мимо Грубохвата, он петляет. Полухвоста накрывает сетью, он пытается освободиться, пока полдюжины болтов не отправляют его на дно.
Один из ополченцев идет наперерез Грубохвату. Тот не собирается дожидаться, чтоб его повязали во время схватки, и пытается проскользнуть мимо врага. Не удается… Ополченец пыряет его копьем, и Грубохвату приходится уворачиваться, чтобы не получить в голову обсидиановый наконечник. Оправдывая свое имя, он перехватывает древко копья одной клешней и ломает его.
Теперь ополченец решает ухватить его за ногу. Грубохват оглушает противника сильным ударом по голове – нападающий на мгновение ослабляет захват. Грубохвату того и надо: он резко ныряет – скалы и камни у дна путают эхо. Ополченец сигналит раз, другой, но, видно, сам не горит желанием драться один на один, а его приятели преследуют Головолома и Одноуса. Грубохват потихоньку петляет меж валунов, затем поднимается выше и бросается наутек. За ним не гонятся.
Он плывет, пока хватает сил, и останавливается едва живой от усталости. Опасливо прислушивается – погони нет. Звуки схватки стихают вдали. Решается спуститься пониже и найти укрытие для отдыха. Дно тут илистое, и Грубохват закапывается в грязь, пока снаружи не остаются одни усики; лежит и размышляет, удалось ли уйти кому-то еще. В нескольких кабельтовых отсюда есть скалистый подъем, там назначено место сбора. Впрочем, в сборе и месте нет толку, пока не уйдут ополченцы.
* * *То, что он вызвался таскать шоленов по округе, не освободило Роба от уборочных работ. Как специалисту по фото– и видеосъемке доктор Сен поручил ему просмотреть все визуальные данные в станционной сети и удалить из них кадры с живыми и мертвыми ильматарианами.
В компьютерных технологиях шолены не настолько превосходили людей, как во всем остальном, но и не отставали. Следовало предположить, что, кто бы от них ни явился, в земных системах он будет понимать. Так что Роб не мог просто удалить опасные кадры, их приходилось чем-то заменять. Он откопал кое-что из своих первых видео, из тех времен, когда только прибыл на Ильматар и не слишком уверенно ориентировался. Тут хватало кадров со съемками ила, заглушки объектива, его собственных пальцев или темной воды, которые можно было использовать в работе.
При этом научные группы, разумеется, не обрадовались бы полностью утраченным кадрам, поэтому все вырезанное Роб тщательно шифровал и сохранял на диске с этикеткой «Хентай». Для правдоподобности он перебросил туда же пару видео из личной коллекции.
