Иар Эльтеррус - Наследник
Прочтя письмо, он некоторое время пребывал в недоумении — уж не чья-то ли это дурная шутка? Однако курьер заверил его, что нет, никаких шуток. И Мишка, тогда еще Мишка, задумался — такой шанс упускать было бы глупо. Он согласился. С тех пор не раз проклинал все на свете — учили в ВПА очень жестко, даже жестоко, примерно половина курсантов гибла в процессе обучения. Зато выжившие становились специалистами очень широкого профиля, могли занять любой пост в Империи в кризисный момент и справиться. Хоть в армии, хоть на гражданке.
Сам Михаил больше всего тяготел к тактике малых разведывательных операций и очень надеялся, что по окончанию попадет в КВИБ-2 — Комитет внешней имперской безопасности. К сожалению, он мог только написать рапорт о своем желании, а дальше начальство будет само решать, куда направить выпускника.
В приемной он козырнул секретарю Томилина, отставному флотскому кавторангу, списанному по ранению. Тот проверил карточку курсанта и, ничего не говоря, махнул в сторону обшитых кожей двухстворчатых дверей. Михаил незаметно выдохнул и вошел.
* * *В ожидании вызванного курсанта Виктор Петрович прокручивал в голове состоявшийся пару часов назад разговор со своим бывшим однокурсником, адмиралом Романцевым. И тихо матерился про себя — как же достали эти желающие вернуть все на старые рельсы. Ну почему они не понимают, чем это чревато? Но не понимают, просто не желают понимать.
— Толя, твой Николай совсем зарвался, неужели ты не понимаешь? — тихо спросил директор КВИБ-1, устав доказывать аксиомы.
— Это ты не понимаешь, — не менее устало отозвался адмирал. — Он — мой сын! И этим все сказано.
— И что с того? У нас всех есть дети, но мы почему-то не создаем тайных обществ, идущих вразрез с законами страны.
— Значит, вы недостаточно любите своих детей! Почему мой сын не имеет права получить все, чего я достиг? Почему?!
— Да потому, что убогие дети великих отцов чаще всего губят все достижения этих самых отцов, — раздраженно потер виски Томилин. — Он получит твои деньги, чего еще? Дорожку бархатом выстелить?..
— А хоть и бархатом! — подался вперед Романцев, его глаза горели нездоровым лихорадочным огнем. — Почему он не станет дворянином?! Он по рождению дворянин! Почему он не наследует мой титул?!
— Ты сам прекрасно знаешь, — директор КВИБ-1 едва сдержался, чтобы не грохнуть кулаком по столу. — По законам Империи наследственного дворянства не существует! Его каждый должен заслужить сам. И дворянин — это не привилегия, тебе ли не знать. Это обязанность служить Родине! А твой Николай ничему и никому, кроме себя, служить не желает. Да еще и собрал вокруг себя стаю таких же мажоров и творит вместе с ними непотребства.
— Ой, да какие непотребства?.. — скривился адмирал. — Небольшие развлечения милых мальчиков.
— Милых мальчиков?! — чуть не подавился Томилин. — Развлечения?! Значит, групповые избиения, изнасилования и гомосексуальные оргии ты называешь небольшими развлечениями?!.
— О чем ты говоришь?.. — растерялся Романцев.
— Вот об этом! — директор КВИБ-1 судорожным движением открыл верхний ящик стола, достал оттуда папку с бумагами и буквально швырнул ее в лицо собеседнику. — Не хотел я давать тебе это, но ты меня меня вынудил. Читай! Это ты называешь небольшими развлечениями?!!
Адмирал с недоумением посмотрел на старого друга, затем все-таки открыл папку и погрузился в чтение. С каждым новым просмотренным документом он все больше бледнел.
— Нет, это неправда… — прохрипел он, наконец. — Мой Коленька не мог, он хороший мальчик…
— Хороший мальчик?!. — вздернул брови Томилин. — Да если бы не твои заслуги, этот «хороший мальчик» у меня бы давно урановые рудники на Титане осваивал! Документы заверены и проверены. И ты хочешь, чтобы такие, как он, становились аристократами Империи, занимали в ней важные посты и так далее? И во что они превратят страну лет за двадцать? Не скажешь? Это ты и остальные из вашего кружка не сумели воспитать своих детей, как должно! Так не смейте пенять на законы Империи!
С каждым его словом голова красного, как вареный рак, Романцева опускалась все ниже. Прославленный боевой адмирал, заместитель командующего Объединенным Флотом Земли был, как ни странно, подкаблучником и в обычной жизни находился под влиянием жены, той еще стервы, уверенной, что она все знает лучше кого бы ни было.
— Значит, так, — продолжил директор КВИБ-1. — Твоему Николаю выносится последнее предупреждение. Или он затихнет, или вот это, — он ткнул пальцем в папку, — уйдет в прокуратуру. Да, и дай Марине почитать о делах вашего с ней сыночка, пусть развлечется. Ваш кружок единомышленников распускается — его величество поручил мне высказать тебе свое крайнее неудовольствие.
— Я понял… — хмуро ответил адмирал. — Кольку я выдеру…
— Думаешь, поможет? — скептически поинтересовался Томилин. — Это надо было делать, пока он поперек лавки лежал, а сейчас — поздно. Главное, доведи до сведения сына, что заслуги отца — не его заслуги. И безнаказанным он не останется. А то он так скоро до пожизненного срока допрыгается.
Директор ненадолго замолчал, потом добавил:
— И еще одно. В окружении Николая замечены американские и европейские агенты влияния. Ты понимаешь, что это значит?..
— Только не это… — побелел Романцев.
— Именно, им начал заниматься уже не я, а КВИБ-2! Поэтому даю тебе последний шанс призвать сына к порядку. Ты все понял, Толя?
— Да…
— Вот и хорошо, иди. Папку захвати с собой. После того, как жена прочтет, уничтожь — это копии.
Проводив взглядом понурившегося старого друга, Томилин тяжело вздохнул. Ну почему многим родителям так хочется, чтобы их чада получали все без усилий? Неужели не понимают, кем вырастут избалованные дети? И что они сделают со страной, выстроенной с таким трудом?
Причем тайные общества и заговоры обычно создают именно те, чьи наследники выросли ничтожествами. Те же, кто сумел воспитать настоящих людей, такими глупостями не занимаются — они просто учат детей всегда быть лучшими. Не жить лучше, а быть лучше! И те сами всего добиваются.
Да, грустно, что на детях гениев природа отдыхает, но тут уж ничего не поделаешь. Главное не допустить, чтобы чванливые ничтожества смогли занять ответственные посты — они разрушат все, до чего смогут дотянуться, тому было в истории немало примеров.
Жалко Анатолия, гениальный флотоводец, но может эта встряска поможет ему заставить сыночка хотя бы понять, что ему далеко не все позволено. Если не поймет, придется устраивать несчастный случай — допускать суд над сыном трижды героя России нельзя, слишком большой общественный резонанс это вызовет. После такого Романцева, конечно, придется отправлять в отставку. А жаль, лучшего боевого адмирала поди найди…
* * *Сигнал коммуникатора, сообщающий о прибытии вызванного курсанта, заставил Виктора Петровича отвлечься от своих мыслей. В приоткрывшуюся дверь проскользнул затянутый в серую форму подтянутый молодой парень среднего роста. Голубые глаза прибывшего посверкивали с трудом сдерживаемым любопытством. Взъерошенные соломенные волосы явно требовали вмешательства парикмахера.
— Вызывали, Виктор Петрович?
— Вызывал, Шмелев, — отозвался директор. Садись.
Михаил осторожно присел на краешек стула, пытаясь понять, зачем он понадобился начальству. Задолженностей за ним как будто не числится.
— Вижу, от любопытства с ума сходишь? — прищурился Томилин. — Ладно, не буду томить. Решено поручить тебе вместо практики в Думе задание в дальнем космосе.
— Мне?! — расширились глаза курсанта. — Ура! То есть спасибо…
— Не благодари, — укоризненно проворчал директор. — Это не приключения, а тяжелая поисковая работа. Да и дело очень непростое. Подпиши-ка.
Он пододвинул к Михаилу какой-то бланк. Тот прочитал и в изумлении приподнял брови. Подписка о неразглашении. Но какая! Он такой формы и не видел никогда. Запрещено обсуждать что-либо связанное с заданием даже с самим Виктором Петровичем. Доклад только лично императору! Знать о сути задания имеют право лишь те, кого его величество внесет в особый список! Курсант некоторое время с сомнением смотрел на бланк, а затем все же подписал.
— Вот и хорошо, — кивнул Томилин. — А теперь слушай сюда. Несколько лет назад на планете Н237 был обнаружен комплекс строений Лонхайт…
И он повторил рассказанное императору о случившемся с группой лейтенанта Карпина. Курсант внимательно выслушал, не решаясь прервать начальство, хотя по лицу было видно, что в его голове теснятся тысячи вопросов.
— И что, больше ничего не известно? — не выдержал, наконец, Михаил.
— Ничего, — развел руками Виктор Петрович. — Связь с группой прервалась сразу же после высадки. А затем поразивший и нас, и крэнхи старт комплекса и его исчезновение. Ученые сходят с ума в попытках понять принцип его перемещения.
