Дмитрий Рус - Комэск-13. Книга 1. Кадет
Не знаю, кто бы победил. Наверное, тот, у кого бы позже закончился запас реагентов. Однако процесс был нештатно прерван все той же встревоженной дневальной, почуявшей своим прокачанным разумом эманации смерти на подконтрольной ей территории. Самоубиться и попасть на сорок тонн энергокредитов, не получилось. Судя по всему, я теперь крепко обязан симпатяшке Ливии… Судя по ее жадному взгляду, оплату она готова принять здесь и сейчас, причем обязательно натурой. М-да…
Появившийся следом седой и сморщенный мужчина-техник, скрипящий дешевыми кибер-имплантами, безостановочно кашляющий и жалующийся на дороговизну легочных фильтров для старенького дыхательного аппарата «Митсуми Эйр», долго и удивленно качал головой, уважительно косясь в мою сторону и ставя программную заплатку на ловко обойденную «защиту от дурака».
В десять вечера невидимые динамики рявкнули бравурным маршем отбоя. Девчата из «семерки» спешно рассосались, несмотря на дикий голод и тоску в глазах – дисциплина оказалась сильней полового инстинкта, что напрягло. Какими розгами их тут воспитывают?
Нужды в построении и перекличке не было – система и так прекрасно знала местонахождение каждого бойца. В нас врезали столько железа, что было бы глупо надеяться на отсутствие простейшего трекера.
Прессовать новобранцев также не стали – может, боялись перегнуть палку и сломать хрупкую психику «не добровольцев». Ведь, несмотря на медикаментозное прикрытие и прошедшую неделю дремоты в гелевой ванне, уровень стрессовых гормонов в организме зашкаливал. Зачем подвергать излишней нагрузке фильтры крови? Ресурс имплантов не вечен, а имущество казенное.
А может, расслабляют наши инстинктивно сжатые булки своими лживыми улыбками, а сами держат за спиной кулак со свинчаткой? Несмело раздвинешь губы в ответ – и мигом прилетит кастетом по хрупким зубам!
Народ неохотно расползался по капсулам под резкие звуки системного марша Пятого Рима. Наиболее задумчивые получили добавочное ускорение шокером от вездесущих сержантов. Команды должны исполняться на одних рефлексах!
Спальный бокс встретил меня равнодушным таймером отсчета: «До принудительной функции сна осталось: 9… 8… 7…»
Я едва успел рухнуть на койку, как свет в казарме притух до дежурного, а слащавый мужской баритон «умного дома» интимно шепнул на ухо: «Во славу Рима! Приятного сна! Пробуждение через 7:99:99… 7:99:98…»
Будильник обманул. Из сна меня вышибло тревожным алармом активировавшегося импланта. Зрение вновь рябило цветными маркерами интерфейсов, слух обострился, а дублирующий контур надпочечников спешно накачивал кровь адреналином и кортизолом.
Ложе ощутимо вздрогнуло, сквозь почти абсолютную звукоизоляцию пробился отголосок хлесткого взрыва. Ложе ощутимо тряхнуло, над головой погасла тусклая полоска ночника, мгновенно активировались красные лампы аварийного освещения. За прозрачным пластиком мелькали цветные росчерки лазерной дискотеки, весело полыхало совсем близкое пламя, беззвучно бились о стекло запекаемые в капсулах люди…
По оголенным нервам ударили эмоции проснувшейся Лины – паника, страх и яркая – как Солнце – боль! Словно раскаленная спица вошла в позвоночник – от копчика и до затылка. Я захрипел и заскрежетал зубами, совершенно не замечая, как пережевываю попавший под раздачу язык. Заемная боль была сильнее…
Удар босой пятки по пластине у выхода – откройся, тварь! Натужный вой движка, дым горелой изоляции и дрожащая надпись в воздухе: «Неисправность точки выхода. Каналы связи со службами спасения и ремонта – недоступны или заблокированы. Активирован аварийный протокол. Примите меры к защите от воздействия окружающей среды. Температура: +51°С, уровень СО2: 6 %, ведется огневой контакт с применением легкого баллистического и плазменного оружия. Разгерметизация через: 3… 2… 1…»
– Бум!!!
Вышибные заряды отстрелили неожиданно толстую крышку люка. В темный проем сразу же ворвался едкий дым, животные вопли убиваемых людей и мало на что похожие звуки современного боя. Запоздалый свист разогнанных до 5000 метров в секунду боллов импульсника, сдержанный рев перегретой плазмы и хлопки пакетных дробовиков штурмовых комплексов.
Нет, это не я такой умный! Это имплант раскладывал на отдельные ноты симфонию хаоса, засекая отсечки выстрелов, подсвечивая вероятные силуэты противников и уровень их вооружения. А заодно размечая цветными пятнами опасные сектора и оптимальные векторы движения к ближайшему укрытию.
Одна беда – чайник я полный. Системные логи мелькали, как при зажатом скролле. Графические глифы статусов водопадом извергались в правом верхнем углу и складывались в пухлые колоды на периферии зрения. Объемная решетка карты зоны БД крутилась и окрашивалась непонятными мне маркерами, словно сошедший с ума кубик Рубика.
Быть может, когда-нибудь я и смогу разобраться в интерфейсах высокотехнологичного боя, но сейчас я даже не мог отключить перекрывающие обзор сообщения.
Активность моей капсулы привлекла внимание неизвестного врага.
– Так-так-так-так! – задробила скороговорка разрушаемого пластика, и спальный бокс украсился перфорируемым узором крохотных отверстий.
– «Ручной пехотный рейлган, калибр одна десятая дюйма, тип боеприпаса: с вероятностью в 86 % – керамические боллы». Комментарии импланта иррационально спокойны. Еще один вектор движения окрашивается тревожным красным. Колода глиф, отображающих неподавленные огневые средства противника, пополнились очередной картой.
Приступ чужой боли вновь сгибает меня пополам. Я хриплю, щедро пятнаю пол кровью изо рта, но не закрываюсь от эмоций Лины. Чувствую-знаю – я не просто зеркалю, а принимаю на себя часть ее физический ощущений. Пусть ей будет легче.
Лина пытается закрываться – она не желает отдавать боль. Секундная радость: «Я ей не безразличен!» – разрушается короткими мыслепосланиями от девушки: «Два инвалида – бесполезны! Сохрани подвижность – убей врагов!»
«Обнаружена союзная цель – раненый комбатант. По возможности – оказать первую помощь. В случае отсутствия эвакобота и риска захвата противником – эвтанировать. Опционально-рекомендуемо: вооружиться за счет выбывшего из строя бойца».
Долго крутить головой не приходится. Интерфейс услужливо подсвечивает зеленым уполовиненный контур фигуры. Полоска хитов цели пугающе коротка и окрашена в темно-оранжевый цвет – состояние раненого критическое.
В безумстве происходящего появляется хоть какая-то цель. Кашляя, бросаюсь сквозь дым. На ходу, неожиданно для себя, успеваю среагировать на подсказку так-сети: следуя вспыхнувшей дорожке рекомендуемого вектора движения, я рефлекторно ныряю под алый росчерк предсказанной плоскости угрозы.
Прошедшая над головой клякса разогретой до сверхтемператур плазмы в бессильной ярости сжигает волосы на затылке. Неуклюже кувыркаюсь и распластываюсь в прыжке, уходя от очередного пунктирного росчерка.
Пролезть в щель между боллами высокоскоростной очереди не получается – в мясо бедра впиваются две злые кобры. Имплант помечает поврежденную конечность желтым и заботливо подсказывает: «Двойное ранение, уровень повреждений: легкий. Приняты меры к блокаде, остановке кровотечения и обеспечению работоспособности. Нагрузка на системы регенерации: 58 %».
Скольжение по залитому кровью полу прекращается вместе с моим полубезумным смехом. Действие боевого коктейля накладывается на противошоковые и обезболивающие препараты – меня реально шатает в ментальном плане.
Психику отрезвляет вид ползущей по взлетке дневальной. Узнать ее трудно – глаза поневоле съезжают с перекошенного лица на длинный шлейф мокрой требухи, тянущийся за обрубком человека. Ног и таза у девушки нет – тело разорвано пополам, жизнь поддерживается исключительно за счет резервов импланта.
Творение человеческих рук, по гениальности близкое к божественному озарению, латает поврежденные сосуды, компенсирует кровопотерю, стимулирует работу сердечной мышцы, накачивает организм генерируемыми на лету препаратами.
Беспомощно замираю – абсолютно не понимаю, чем можно помочь при таких травмах. Кровь вроде не брызжет, а кроме кустарной перевязки и доброго слова, других медикаментов у меня нет.
Ловлю взгляд девушки – зрачки расширены до переделов радужки. Вцепляюсь в испачканные красным пальцы, глупо бормочу:
– Ты… ты это… держись!
Дневальная криво усмехается:
– Это ты… держись… А я уже все – отстрелялась… Террор-группа Роя, будь он трижды проклят! Проклюнулось где-то проклятое семя… Сколько лет прошло – а они все просыпаются… Слушай, курсант!
