Юрий Корчевский - Асы. «Сталинские соколы» из будущего

Иван прошел двор и вывернул на улицу. А через двести метров к нему кинулась девушка. Обняла. От неожиданности он отпрянул.

Стоявшая рядом ее подруга изумилась:

– Оля, ты чего?

– А помнишь, я тебе рассказывала, как меня сержант на штурмовике спас, вывез? Вот это он и есть.

Тут и Иван вспомнил. Только он ее летом видел, в комбинезоне и шлеме. А теперь она была в шапке и шинели.

Девчонка отступила на шаг.

– Вы же Николай Кравчук?

– Да.

– Только изменились вы.

– Госпиталь не санаторий, не красит.

– Так вы из госпиталя?

– Да, в запасной авиаполк направлен по выздоровлении.

Ольга переглянулась с подругой:

– А идемте к нам. Мы с девчонками на квартире живем, не в казарме. Это недалеко от аэро-дрома.

Вечер мог быть многообещающим, но Иван сразу сообразил: если будет проверка документов, ему полный… абзац, потому как по документам он никакой не Кравчук, а Скворцов. И тогда все снова: конт-рразведка, лагерь. А второй раз ему может не повезти, снаряд в одно и то же место дважды не попадает.

– Не могу, – твердо отказался он. – У меня предписание, и я уже опаздываю.

– Жаль. – Ольга выглядела разочарованной. Наверное, Иван в ее глазах выглядел героем. Приземлился, спас от немцев, потом был сбит, госпиталь… Настоящий летчик-фронтовик, не тыловая крыса.

– Может, свидимся еще. До свиданья.

Ольга с подругой еще несколько раз оглядывались, пока Иван уходил. Надо же, какая неожиданная встреча! Но сам Иван испытывал смешанные чувства. Он был рад, что девушка жива. Но наряду с радостью ощущал и некую досаду – ведь он чувствовал себя обманщиком. Чужие документы, чужая жизнь. Вздохнув, он поехал на вокзал.

Здесь снова была проверка документов. Досматривали тщательно. Только потом он узнал, что документы разглядывали только с одной точки зрения – все ли секретные знаки на месте? В его предписании не была пропечатана точка. И это была не ошибка типографии, а знак для проверяющих. И скрепки на документах были ржавые, а не поддельные, изготовленные немцами из нержавейки для своих агентов и разведчиков. Так вычисляли настоящих диверсантов.

Поезда он ждал долго, но сел.

ЗАП был недалеко, в ближнем Подмосковье.

Запасные авиаполки имели постоянный и переменный состав. Постоянный – это штаб, летчики-инструкторы, технический состав. Переменный – это летчики, прибывающие после госпиталей из расформированных частей и авиаучилищ. Контингент был разный – и по налету, и по боевому опыту. Летчиков обучали полетам на новых типах самолетов, формировали из них эскадрильи и полки, укомплектовывали техническим и прочим персоналом и отправляли в действующую армию.

Авиазаводы осваивали и начали массово выпускать новые типы самолетов: Як-1, МиГ-1, Пе-2 вместо устаревших И-15, И-16, СБ. Кроме того, стали поступать самолеты по ленд-лизу – их тоже было необходимо осваивать. Дело усугублялось тем, что все надписи на приборах, тумблерах, ручках были на английском языке. Надписи переводились, тиражировались, и в авиашколах и ЗАПах их заучивали наизусть.

ЗАП, куда попал Иван, обучался на штурмовиках Ил-2. Конечно, по записям в документах старшина Скворцов прежде летал на СБ, и для него Ил-2 был машиной новой. Видимо, в кадрах рассудили именно так.

Иван же, увидев на аэродроме знакомые силуэты «горбатых», чуть зубами не заскрипел от злости и досады. Опять одноместная кабина без заднего стрелка!

Он представился в штабе, был зачислен в переменный состав и поселился, как и все пилоты, в казарме.

Обучение шло по ускоренному курсу: устройство самолета, вооружения и вкратце – тактика штурмовок.

Буквально через неделю начались полеты, и Иван сразу выделился техникой пилотирования. Еще бы, ведь у него был опыт полетов на этих машинах! А после стрельбы на полигоне его вызвал к себе комэск:

– Скворцов, ты отлично летаешь и стреляешь, прямо дар у тебя! Летал, что ли, на «Илах»?

– Никак нет, товарищ капитан. В документах написано – СБ.

– Смотрел я их, – махнул рукой комэск. – Предлагаю тебе перейти в постоянный состав.

– Это как? – Иван не понял.

– Экий ты непонятливый! Летчиком-инструктором, пилотов переменного состава натаскивать.

– Кабина же одноместная, товарищ капитан! «Спарки» нет. И как я учить буду? На пальцах? Нет, не согласен, на фронт хочу.

Капитан вышел из-за стола, открыл дверь, посмотрел в коридор – не подслушивает ли кто случайно, и понизил голос:

– На штурмовиках редко кто больше десятка вылетов делает. Сам видишь, защиты со стороны хвоста никакой. А тут, в тылу, пересидишь, еще мне спасибо скажешь!

– На фронт пойду, – заупрямился Иван.

– Ну, как знаешь, – помрачнел лицом комэск. – Насильно мил не будешь. Свободен.

– Есть «свободен»!

Оставаться в ЗАПе Иван не хотел по двум причинам: во-первых, если он чудом, случаем попал сюда, то не для того, чтобы в тылу отсиживаться. Может, это судьба испытывает его на прочность. Стоит ли он чего-нибудь или слабак? И во-вторых, кормили в тылу скверно, по тыловым нормам, все время хотелось есть. В обед – перловый суп, перловая каша, чай и два куска хлеба. После госпиталя с его усиленным пайком это казалось Ивану скудно. Можно потерпеть месяц, два – всем вокруг тяжело. Но и долго существовать таким образом сложно.

Приказом Главнокомандующего И. В. Сталина № 305 от 20.08.1941 года все штурмовые авиаполки, летающие на Ил-2, отныне становились двухэскадрильного состава, по 9 Ил-2 в каждой эскадрилье и 2 самолета управления полка. Численность самолетов в полку снизилась, поэтому полки формировались быстрее: меньше пилотов – меньше самолетов.

Когда одна из эскадрилий была собрана, сбита, укомплектована, ее отправили на пополнение изрядно потрепанного 65-го ШАП – штурмового авиаполка, воевавшего на Карельском фронте. Иван был в числе ее пилотов.

Перегоняли самолеты своим ходом, кружным путем, забирая к северу от Москвы, от линии фронта. С посадками для дозаправки прошли мимо Вологды, через Онежское и Ладожское озера, где их прикрывала пара наших истребителей. Это были английские «Хаукер Харрикейн». Для всех пилотов его силуэт был незнаком. Если бы их заранее не предупредили, да если бы не красные звезды на крыльях и хвосте, они попытались бы рассыпаться и уйти на бреющем. Конечную цель – свой аэродром – они знали, карты местности у всех были – добрались бы самостоятельно.

Но вот ведущий начал заход на посадку и выпустил шасси. За ним благополучно сели все штурмовики. Пока не прибыли вспомогательные службы, без которых полеты невозможны – техники, оружейники, мотористы, – они занимались изу-чением полетных карт, рисовали в штурманском классе линию фронта, довольно причудливую в этих местах. Для большинства летчиков карельские, финские, а также саамские названия населенных пунктов и рек были уху непривычны, в них путались.