Иллюзия победы. Часть вторая. - Ник Фабер
Она так и не успела договорить.
Сияющее золотом энергетическое копьё «Гунгнира» ударило «Повелительного» в переднюю оконечность, пронзило щиты, будто тех не существовало вовсе и пробило почти по всей длине семьдесят процентов корабля.
Дредноут исчез в ослепительной вспышке, когда взорвались три из четырёх его реакторов, не выдержавших критической перегрузки, а отвечающая за них автоматика уже перестала действовать, когда выстрел позитронной пушки испарил корабельный и флагманские мостики корабля.
Контр-адмирал верденского флота Ирина Сверидова и четыре тысячи её подчинённых погибли в одно мгновение.
***
Катастрофа. Идеально подходящее слово, подобранное этой погибшей женщиной.
Половина дредноутов группы «Молот» уже уничтожены или же превратилась в не боеспособные развалины. «Повелительный», флагман группы — погиб вместе со своим адмиралом.
Дредноут «Артемис», который должен был сменить его в цепочке командования, погиб нескольким минутами ранее.
Следующий в цепочке, корабль ВКФ «Бастилия» и его капитан испытали короткое замешательство, когда поняли, что вся группа осталась без командования.
Но, к чести командира «Бастилии», он быстро взял в себя руки и принял командование оставшиеся кораблями.
Он не хуже своего погибшего адмирала понимал, чем им может грозить выживание вражеского корабля с неизвестным оружием, способным бить на такой огромной дистанции.
Потому, что если они сейчас прикончат группу «Молот», то следом возьмутся за остатки Седьмого флота.
И у «Бастилии» и других верденских кораблей оставался лишь один способ этому помешать.
Шесть выживших дредноутов и четыре лёгких крейсера резко сменили курс и направились прямо в пасть зверя с максимально возможной скоростью.
Давным давно, ещё во времена, когда на Старой Земле корабли бороздили моря и океаны используя силу ветра и паруса, один адмирал сказал: «У любого военного офицера может быть лишь один манёвр».
И капитан «Бастилии», неожиданно ставший во главе оставшихся кораблей группы «Молот» сделал то, чем Горацио Нельсон мог бы гордиться.
Он устремился вперёд, прямо на грохот пушек.
Резкая смена курса остатков верденской группы, казалось, вызвала короткое замешательство у их противника.
Дредноуты бросились к врагу, более не задумываясь о собственной безопасности, выводя двигатели и энергетические установки далеко за пределы любых ограничений, стремясь сократить разделяющее их расстояние.
Но прежде, чем добраться до своих противников, им предстояло справится с другой угрозой.
Семьдесят «Энцелад» ещё на подходе выпустили весь имеющийся у них боезапас загруженных в пакеты лёгких ракет. Каждый из корветов нёс два блока по двадцать лёгких ПКР, что в сумме давало почти три тысячи единиц.
И всё это они швырнули в идущего на них противника, нисколько не заботясь о сохранении боезапаса.
Да, пусть их боеголовки и были слишком слабыми для того, чтобы повредить дредноутам, но какой-то урон они всё же могли нанести.
Щиты «Бастилии» и других кораблей вспыхивали, отражая удары их рентгеновских лазеров. Лазерные кластеры испугали импульсы практически без остановки, а тяжёлые орудия переключились на корветы, попытавшиеся в последний момент уйти в стороны, дабы не заходить в область действия бортовых орудий.
Успели не все.
Это была сущая бойня. Из семидесяти корветов двадцать семь единиц оказались уничтожены менее чем за шесть с половиной секунд. А вместе с ними простились с жизнью и четыреста пятьдесят девять членов их экипажей, навсегда покинувшие этот мир.
Но они не погибли напрасно.
Все лёгкие крейсера группы «Молот» погибли или же превратились в летящие по инерции развалины. «Бастилия» потеряла часть щитов левого борта, а дредноут ВКФ «Лучезарный» выглядел так, словно попал под плотный метеоритный поток. Весь его правый борт пестрел кратерами от попаданий лазерных импульсов.
Впрочем, просуществовал он не долго.
Очередной выстрел «Гунгнира» уничтожил раненого левиафана, пробив его корпус насквозь ближе к центру.
Два из четырёх реакторов отключились, а ещё два оказались выброшены в космос аварийной автоматикой, дабы спасти корабль.
Вот только все её действий оказались напрасны.
И так работающие на пределе своих возможностей компенсаторы инерции со снятыми с них ограничителями отключились всего на шесть миллисекунд раньше, чем вырубился главный маршевый двигатель.
Две тысячи сто семь ещё живых членов экипажа «Лучезарного» мгновенно превратились в размазанный по его переборкам кровавый фарш.
Рейнцы не были идиотами. Ретто Фридхолд прекрасно понимал, чего собирается добиться его противник сразу же, как только увидел смену траектории движения вражеских кораблей.
Он немедленно приказал сменить курс, но проблема заключалась в том, что его изначальный план не подразумевал быстрой возможности отступления.
Стремясь выйти на дистанция поражения «Гунгнира», они чрезмерно сблизился с противником, а учитывая тот факт, что группа «Молот» и так шла с рейнским флотом практически перекрестными курсами то уже ничего не могло изменить того, чтобы должно было случится.
«Бастилия» и четыре оставшихся в живых дредноута группы «Молот» вошли в зону действия энергетической артиллерии. Повреждённые и израненные, они горели желанием отомстить за своих товарищей.
И бортовые орудия стали проводниками их ярости и злобы.
Два десятка носовых гразерных излучателей «Бастилии» буквально порвали на куски дредноут РВКФ «Карающий», пройдя сквозь его щиты и броню, как добела раскаленные ножи сквозь масло, начиная эту страшную резню.
***
Дредноут РВКФ «Химера»
— У нас критически отказ систем охлаждения! Капитан, мы больше не можем вести огонь! Вы слышите?! Капитан Лит...
Оливер слушал голос Бэлла краем уха, глядя на то, как колонны гразерного и лазерного огня потрошили звездолеты вокруг «Химеры».
«Гунгнир» выдержал всего одиннадцать выстрелов. Гораздо меньше, чем ему обещали.
Печально, со странным спокойствием подумал капитан «Химеры», пока его корабль трясся от попаданий лазеров верденских ракет. Они точно смогли бы выбить ещё один или два дредноута верди, если бы чёртова техника их не подвела.
Кто-то сбоку закричал. «Химера» содрогнулась всем корпусом до самого своего основания, когда сразу два верднеских дредноута, «Трамас» и «Звезда Вердена», сосредоточили на ней свой огонь, пытаясь нейтрализовать самого опасного, как они думали, противника.
А ведь мы даже не можем больше стрелять, разочарованно вздохнул Оливер, с безумным спокойствием взирая на то, как проекция «Химеры» перед его глазами стремительно окрашивается красным от всё новых и новых получений.
Словно раковая опухоль, они распространялись по его звездолёту, поражая всё новые и новые его области.
Кто-то звал его. Наверное старпом, пытающийся понять, что им делать дальше, но Оливер не ответил. Какая
