Восхождение к власти: Падение «ангелов» - Степан Витальевич Кирнос
– Как ты себя чувствуешь, сынок? – снова задаёт вопрос мужчина в пальто и от его взгляда пытаются спрятаться, не выдерживая его силы, холода и строгости.
– Не знаю, господин Канцлер, словно бы машина, без эмоций, без радости или грусти, – даёт ответ Данте. – Это странное состояние. У меня есть только цели… и ничего.
– Ты привыкнешь. Андронник хоть и не великий фармацевт, но и он способен выдать чудо фармакологии.
– Это так. Господин Канцлер, я надеюсь, что вы найдёте то, зачем пришли.
– Несомненно. Я пытаюсь построить новый мир и поверь, с сегодняшнего дня Рейх заживёт ещё лучше.
С этими словами повелителя Данте соглашается, только без радости или грусти. Он чувствует себя биомеханизмом, но не человеком… он был когда-то мужчиной с семьёй, но теперь его душа полностью принадлежит цели, которой он служит. Канцлер аккуратно кладёт ему на руку плечо и подталкивает, тихо говоря:
– Идём, нас ждут результаты расследования.
Они прошли дальше, уходя с балкона и скрываясь в глубине здания, где их встретил бежевый коридор, освещённый холодными лампами, изливающими лунный свет. Всюду виднеются двери из бежевого дерева, за которыми кипит неустанная работа тех, кто ведёт бесчисленное количество следственных дел – инспекторов, новой, набирающей могущество силы Империи.
– Они собрали несколько материалов по тому, как Фемистокл собирал восстание против меня, – заговорил Канцлер, обернув лицо к Данте. – Надеюсь, тебе будет интересно узнать, кто за всем этим стоит. Я ведь так доверял Фемистоклу, я искренне надеялся на то, что он сможет оценить блага, которые предлагает Империя, я думал, что он станет соповелителем греческих территорий и покажет им свет науки, прогресса и культуры, но вместо этого он выбрал тьму варварства и присягнул на верность идеалам векового разложения, – голос Императора холоден, но это не бесчувственность Данте, а скорее реальное, не вызванное транквилизаторами онемение души; и Данте сам не знает, что хуже – быть льдом от рождения или стать им в следствии эффективной работы лекарственного «яда», а император тем временем продолжает на ходу. – Сколько же там людей полегло… сколько народу. Мы ведь потеряли практически все ордена, только выжила пара сотен из ваших Палачей, да ещё по три сотни из остальных, а Пурпурные Кресты вообще были уничтожены под Афинами.
– Да, господин Канцлер. Практически все мои сослуживцы полегли в битве на Балканах. Я слышал, что Афинский Полисный Ареопаг санкционировал применение ядерной бомбы, чтобы уничтожить захватчиков?
– Нет, это всего лишь слухи. Я удивлён, как ты – профессиональный военный не читал докладов? Но ладно, вся проблема в том, что там оказалась концентрация вражеских и союзных им сил. Против тысячи человек выступило пятнадцать тысяч пехоты и пятьсот единиц тяжёлой бронетехники, и полторы тысячи лёгкой. Когда наши десантные части начали вторжение, то оказалось, что от Пурпурного Креста практически никого не осталось.
– Ошибка командования. Как мы не смогли увидеть количество врагов в области их столицы?
– Мятежники хорошо замаскировали силы и дали нам возможность углубиться в их оборону, чтобы потом захлопнуть ловушку. Ладно, вот мы и на месте.
Канцлер лично открыл дверь и первый зашёл в обычный инспекторский кабинет. Тут Данте не увидел ничего примечательного – слева от него большая интерактивная доска, впереди – рабочий прямоугольный стол «следователя», на котором навалено множество бумажек, среди которых возвышается компьютер, а справа от вошедших расставлены стулья вокруг большого белого круглого стола, а у стен громоздятся шкафы и сейфы, в которых на флешках и традиционных бумажных носителях покоятся материалы о самых различных делах.
– Господин Канцлер, – чуть поклонился инспектор, стоящий возле своего стола; в его голосе Данте ощутил дрожь и благоговение перед владыкой Империи.
Данте учуял запах кофе, ещё не выветрившийся, который был смешан с чём-то тонизирующим. А на столе Данте смог узреть беспорядок – беспорядочная масса бумажек, где какая ведомо только инспектору. Худощавое лицо с мешками и тенями под глазами, с потухшими глазами говорят об усталости мужчины. По-видимому, инспектор сегодня не планировал ничего читать, но неожиданное прибытие Канцлера застало его врасплох.
– Не нужно вопросов, – словно не замечая высокого худощавого мужчину, мимо прошёл император, занимая один из стульев. – Начинайте доклад. Только кратко.
– Да господин император, – инспектор нашёл какую-то бумажку в кармане своего бежевого пальто и стал с неё читать. – Следствие было проведено по приказу Канцлера Рейха. Исходными рамками, определившими начало следствия стало подписание договора между Империей и тем, что в последствии стало Балканской Автономией. Мы выявили факты, которые свидетельствуют о том, что Фемистокл задумал восстание уже тогда и об этом говорят множественные переписки с теми людьми, которые потом встали во главе органов власти Балканской Автономии. Все переписки будут приведены в эпизоде №1 дела №1.
– Младший инспектор, это вы были на территории Греции и осуществляли сбор данных? Скажите, вы один работали над этим делом? – вмешался Канцлер. – Вы же понимаете, что дело о сепаратизме, государственной измене, не ведётся одним человеком?
– Да, – инспектор отложил бумагу, уверенно продолжая говорить. – Я был отправлен на территорию Балкан, когда оттуда последовал отказ от Балканской Автономии в выполнении Постановления Министерства Идеологической Чистоты о поддержке государственной политики в сфере упразднения всех национально-культурных и религиозных различностей. У меня была цель – расследовать деятельность Управления Национальной Балканской Политики Автономии на предмет нарушения законодательства, а также для установления слежки за рядом должностных лиц. А сейчас я просто предоставляю неофициальный доклад о деле, которое велось Высшей Оперативно-Следственной Группой.
– Хорошо, – в голосе Канцлера можно было услышать призрачный намёк на удовлетворение ответом. – Меня интересует одно – как он смог совратить стольких людей из орденов? Как Консулы стали его верными рабами? Как некоторые армейские части переходили на его сторону?
Инспектор нервно стал копаться среди бумаг, пока не нашёл нужную и не стал с неё читать голосом сухим, но слабо дрожащим:
– После того, как был подписан договор, было устроено празднество, на котором участвовали все консулы и тогда, не знаю, чем мотивируя своё решение, Фемистокл сделал свой выбор. В его переписках, которые мы смогли восстановить, он писал сокрытому жречеству и главам различных политических движений, которые должны были быть расформированы, но которые он сохранил в тайне и взял под своё покровительство.
– И что же он писал? – настороженно спросил Канцлер.
– Что он, далее цитирую: «нашёл тех людей, которые близко стоя рядом с ложным императором, готовы его предать, только они ещё сами об этом не знают. Тогда,
