Сергей Гжатский - Дыроколы
— Нет, моя крошка! Каждого из вас посадят в специальное креслице и усыпят. На полчаса, не больше. Во сне вы ничего не почувствуете.
— А вы правда нам заплатите? — подскочил к ней с другой стороны Грицько Остапчук.
— Не обманете? — вылез у него из-за спины Мыкола Бамбуляк.
Лже- Береслава даже поперхнулась от обиды.
— Сказала же, заплатим!
— Нам бы хотелось и денег, и золота и алмазов…
— Сделаем! — грубо отмахнулась оборотениха.
Смотритель с улыбкой подошёл к "зелёным"
— Не волнуйтесь, молодые люди! Я прослежу за этим, — заверил он ребят.
— А как мы попадём домой? — спросили девочки.
— Элементарно! Не забивайте головы чепухой. Сразу же после операции вас всех доставят в то место, откуда взяли. Или в любое другое по вашему усмотрению.
Хоть на Канары!
— Вот здорово! — расцвёл Бамбуляк, — Я хочу в Америку. Ну, там в Нью-Йорк или Вашингтон…Только у меня загран паспорта нет…
— Будут вам паспорта! Самые настоящие. И визы… Не беспокойтесь, перед операцией я лично подойду к каждому и уточню все детали…
— Лихо! — восхитился Остапчук, — Я тоже хочу в Америку… А вы мне не поможете положить мои денежки в какой-нибудь там банк? А тоя не знаю, как это делается…
— Замётано, паренёк!
— А у меня их не отнимут? А то начнут расспрашивать, что да как, да откуда? Страшновато, что-то…
— Ох, горе ты моё луковое! Не боись, всё сделаем чики-пики! Ни одна американская зараза не докопается!
— Мне никаких заграниц не надо, — простонала чуть не плача Таня Бурковская, — Я домой хочу, к маме. Заберите вы к лешему эту вашу, раз она вам так необходима. От этого дара одни неприятности…
"Зелёные" учинили Хранителям форменный допрос. Они терзали нескончаемыми вопросами лже-Береслпву и подвернувшегося под горячую руку Смотрителя-Крошечкина ещё с четверть часа, пока не пришло известие, что к операции всё подготовлено.
— Отлично! — радостно потёрла ладони оборотениха, — Двигайте за мной, герои!
Ребята побледнели и нерешительно потянулись за Хранителями.
— Стойте! — крикнул я им вслед.
— Так дело не пойдёт! — добавил Макар, становясь рядом со мной плечом к плечу.
Лже-Береслава вздрогнула и обернулась. На её распрекрасных скулах заиграли желваки.
— Что ещё не так? — прошипела она гадюкой и так посмотрела на нас, что мне стало нехорошо.
Я указал на труп Антона, всё ещё лежащий среди чемоданов.
— Мы не можем так оставить его. Нужно похоронить нашего боевого товарища.
Оборотениха, раздасадованая новой задержкой зло сплюнула.
— Ну так хороните!
Надо отдать нелюдям должное, они здорово помогли нам в этом печаль ном деле. Как по волшебству появились носилки, на которых мы перенесли останки нашего друга в березовую рощицу над рекой и снабдили неким замысловатым инструментом, который я сходу окрестил электролопатой. С её по
мощью мы с Макаром за несколько минут вырыли довольно приличную могилку.
Вот только гроба не нашлось. Антона мы завернули в кусок шерстяной материи, наподобие солдатского одеяла, который тоже презентовали Хранители.
Церемония была недолгой. Я и Макар вкратце рассказали о том, каким замечательным парнем был наш Антон, посажалев напоследок, что слишком рано он ушёл из этой жизни. Причину его гибели озвучивать не стали, обошлись обтекаемыми фразами. Под косыми взглядами оборотенихи и её солдат как-то было не с руки проклинать его убийц, стоящих вокруг нетерпеливой толпой.
Ребята-дыроколята тоже что-то присовокупили от себя, помянув покой по ника добрым словом. Девчата всплакнули малость, как и положено на похоронах.
Потом мы опустили тело в яму и закопали, наскоро соорудив над могилкой холмик. Макар и я подняли вверх лучемёты, с которыми не расставались ни на минуту и дали залп. Прощальный салют, так сказать. Неожиданно к нам присое
динилась лже-Береслава со своими солдатами и…оба Смотрителя. Так что огня было предостаточно, Антону бы понравилось.
— Всё, пошли на операцию! — в приказном тоне заявила оборотениха, а когда мы двинулись за ней следом, вдруг громогласно пообещала:
— Поскольку ваш друг пал невинною жертвой в борьбе роковой, мы ему гранит ный памятник сконструлим-поставим! Стометровый, во как! Что бы, значит, отовсюду было видно! Прикиньте: проплывут по реке пароходы — привет Антону!
Пролетят дисколёты — привет Антону, Проедут поезда — привет Антону. А прой дут Хранители — салют Антону. Кайф, да? Да вы не сумлевайтесь, сердешные.
Через годок, в этот же день, коли кто пожелает, милости просим к нам, что бы справить поминки по атланту. Тогда и убедитесь, что слово моё крепче щучьева
зуба, аминь.
Помнится, в тот миг никто подобным желанием не загорелся. Все как-то скромно промолчали. Я видел оборотениху насквозь. За своим словоблудством она пыталась скрыть нешутошную нервозность. А ну как всё сорвётся в послед ний момент и пойдёт наперекосяк? Я её понимал, потому как сам чувствовал внутри себя не слабый мандраж, который маскировал показным равнодушием.
И Макар заметно побледнел, волновался приятель за исход операции. Чем там всё закончится на самом деле. Игры с мозгом — не шутки! Не превратимся ли мы, доверчивые дурачки, в улыбчивых идиотов, пускающих от постоянного ощу щения счастья тягучую слюну. Нет, такое растительное существование нам
как-то ни в кайф.
Про "зелёных" вообще промолчу: ребята сделались бледнее полотна, еле
— еле переставляя ватные ходули. Сначала оборотениха покрикивала на них:
— Шевелите помидорами, пацаны! И вы, мокрощелки, поторапливайтесь, не разо чаровывайте меня. Живо, быстро, цигель-цигель, ай-лю-лю! Ать-два, ать-два!
Айн-цвай-полицай! Ахтунг, ахтунг, в небе Покрышкин!
Затем сделала знак и каждого из дыроколят /нас с Макаром они не тронули, поостереглись, косясь на наши лучемёты/ подхватили под локотки по два солдата-слизняка, буквально на руках протащив всех к месту предстоящей операции.
Им оказалось здание-куб на краю площади, крыша которого к тому време ни ощетинилась гребёнкой антенн различной конфигурации. Внутреннее помеще ние представляло собой один огромный зал без намёка на какую-нибудь мебель.
Стены без окон, пол покрыт цветным пластиком, с потолка лился скрытый приглушённый свет. Скорее всего нелюди использовали это помещение для спортивных состязаний, если только спорт у них в чести, в чём я сильно сомневался.
Теперь же они наспех переоборудовали его в некое подобие научной лаболатории, что бы провести над нами свой замороченный эксперимент. Всё вокруг выглядело довольно зловеще, и если бы не присутствие Дхиан-Коганов
с русинами, возможно кое у кого из "зелёных" не выдержали бы нервы. Стоит ли говорить, что все мы были перенапряжены, чувтствуя себя словно на иголках.
Мы шли за оборотенихой на деревянных ногах, путаясь в змеившихся по полу разноцветных и разнокалиберных проводах. Их было несколько сотен, если не больше. Одни концы словно лианы свисали прямо с потолка к стоящим вдоль стен высоким стеклянным шкафам, похожим на торговые холодильники. Только за дверцами не было видно ни пива на полках, ни колы с пепси. Вместо пойла там гуляли розово-голубые всполохи и сыпали завораживающие взгляд радуж ные искры.
Другие концы соединяли между собой стоящие кругом двенадцать кресел, сильно смахивающих на зубоврачебные последней модификации. Третьи — тяну лись от верхней части спинок кресел к шкафам. Короче, та ещё картинка!
Едва войдя в зал, я стал ощущать себя словно во сне. Мысли разбегались и путались, сконцентрироваться на чём либо не хватало сил, язык словно онемел, в глазах плыл туман. Макар и другие, насколько я видел, чувствовали себя не луч ше. Нас явно чем-то облучали, стремясь подавить волю. Я хотел было высказать
Возмущение сим фактом но как-то сразу и забыл об этом.
Наконец нас подвели к креслам, бережно усадили и дали подписать какие-то бумаги, которые Хранители назвали индивидуальным договором. Копии их, как я заметил, взял Смотритель-Крошечкин. Тут же лже-Береслава обошла и опросила каждого, куда он желает попасть после операции и в какой валюте хотел бы получить свою компенсацию. Лично я заявил, что мечтаю очутиться в своей квартире.
Когда все формальности были соблюдены, нам дали каждому что-то выпить. Жидкость в пластиковом стаканчике отсвечивала берюзой и на вкус
казалась приторной. Но это сугубо мои личные впечатления, как там было у остальных — не знаю. Проглотив свою порцию, я мгновенно воспрянул духом. Мне всё стало по барабану, хотелось вскочить и свернуть горы, повернуть реки вспять и разметать звёзды на небе. А ещё через пару секунд накатила страшная апатия и я начал прваливаться в сон.
Последнее что я запомнил, это на мгновение проступившее сквозь туман
