Евгений Щепетнов - Колян. Дилогия (СИ)

Николаю подумалось, как все‑таки полезно читать: информация вдруг всплывает в голове, когда она очень нужна. Главное, вызвать её из недр мозга, а потом применить, как следует. Решение всплыло само собой. Теперь надо было его реализовать.

Он рванулся в новом рывке и, сопровождаемый визгом пуль и рикошетами, наконец‑то вывалился за ряд бетонных стен у дороги, где собрался весь отряд. Люди сидели с угрюмыми лицами, тихо переговариваясь. Вытащить погибших они ещё не успели, и те так и лежали, избитые пулёмётными очередями — казалось, пулёмётчики специально терзают их тела, для развлечения. Он понял, снайперы пристреливали определённые точки, чтобы потом не тратить время на прицеливание.

Взводный доложил ему о потерях. Николай кивнул головой. Новым было только то, что погиб один из израильтян, что не прибавило им хорошего настроения. На их лицах было так и написано — стоило ли связываться с этими людьми, чтобы гибнуть за чьи‑то интересы? На этот счёт Николай мог бы много чего им сказать: что и интересы их общие, и что всё равно они бы не выжили в одиночку — местные так и так бы их растерзали в конце концов, ведь патроны не вечны… Скорее всего, их уже не было бы в живых, если бы за них взялись его бойцы у избушки. Но он промолчал — иногда лучше промолчать, чем говорить правду.

Молчали все. Кто‑то жадно глотал из пластиковой бутылки воду, вытирая со лба грязный пот, кто‑то бинтовал товарища, перетягивая простреленное предплечье.

«Хорошо, что из свд саданули! Если бы 5.45 попала — могла бы выйти из головы, или из задницы», — мелькнула мысль у Николая, но он откинул её и сказал:

— Внимание, бойцы! Начали мы не очень хорошо, но это не катастрофа. Есть задача — подойти к пулемётным точкам на бросок гранаты. Есть открытое пространство, которое мы пересечь не можем — всё простреливается на–раз. Ночью подойти тоже не можем — колючка, сигнализация из банок, хорошо хоть мин нет… У кого будут предложения как подобраться к пулемётам? Давайте, думайте, вы не только приложения к автоматам. Надо мыслить. Есть предложения какие‑то?

Один из бойцов громко сказал:

— Есть. Танк надо.

— Танк? Давай. Беру! — бойцы невесело рассмеялись. — А что смеётесь? Парень дело говорит. Нужен танк. Танка нет. Где взять? Давайте, в порядке бреда — где взять танк?

— Сделать! — сказали несколько голосов. — Может там где‑то бульдозер есть? Как вы когда‑то штурмовали крепость, нам рассказывали…

— Запомнили? Значит, не всё при обучении выскочило из головы, что‑то удержалось. Увы, бульдозера у нас нет, горючки тоже нет — если бы мы и нашли таковой аппарат. Какие ещё предложения? Нет? Никаких нет? Тогда я кое‑что вам расскажу. Слушайте внимательно: против нас несколько пулемётов, которые садят беспрерывно, головы не поднять. Вернее — поднять можно, а вот опустить — уже вопрос. Пулемёты 5.45 АПК-74, насколько я понял — то есть, калибр у них 5.45 и используют они патрон старый, с пустотками, тот самый, который называли «со смещённым центром тяжести». Если этот патрон попадает в человека, то в теле он изменяет траекторию при ударе и может выйти из задницы, попав в руку. Впрочем, из наших задниц он, скорее всего, не выйдет — они сплошная мозоль после седла, — бойцы приглушённо засмеялись. Николай внимательно следил за настроением отряда, от боевого духа тоже много зависело, следовало вывести их из ступора и расшевелить.

Он продолжил:

— Только вот у патронов 5–45 есть одно гадкое свойство — это плевалки. Если они попали напрямую в человека — тому будет плохо, очень плохо. Но и при попадании в любую, даже минимальную преграду, эти пули изменяют направление, рикошетят, идут чёрт–те куда и совсем не выполняют своей главной цели — убить или вывести бойца из строя. Наши соратники израильтяне вооружены винтовками м-16, теми самыми, которыми некогда американцы воевали во Вьетнаме — у них точно такие же малокалиберные пули, только калибр чуть больше — 5.56, а так ничем не отличаются. А вьетнамцы были вооружены нашими АКМ, и американцы гибли тысячами из‑за того, что в джунглях их пули летели куда угодно, только не в противника, рикошетируя от веток и стволов. Теперь у вас появились какие‑нибудь мысли по поводу танка?

— Ясно, атаман! Надо делать щиты! — крикнули несколько голосов, из них даже два женских — Николай узнал и Катькин голос.

— Да. Щиты. Надо сделать толстые бревенчатые щиты, по типу черепахи, из толстых стволов, получится что‑то вроде сруба, а внутрь поместим штурмовую группу, чтобы они толкали этот «танк». Сзади его будут прикрывать снайперы — не дай Бог у этих кадров найдутся гранаты! Пулемёты не пробьют толстые брёвна, а если и пробьют — урон будет не таким страшным, как при лобовой атаке. Главное, чтобы гранатомётчиков не проморгали — я сам буду прикрывать вас со снайперами и автоматчиками. Будем палить во всё, что шевелится. В штурмовой группе пойдут израильтяне, все девятнадцать человек и двадцать бойцов–казаков. Остальные прикрывают. Теперь мы все идём к лошадям в лесу, достаём инструменты и начинаем валить деревья, строить «танк». Штурм будет завтра. Взводному выставить дозоры — наши противники могут сделать вылазку. Всё, задача, думаю, ясна, пошли, ребята.

Повеселевшие бойцы поднялись и пошли в лес, скрываясь от взглядов засевших пулемётчиков развалинами строений и придорожными канавами. Наконец они углубились в лес и расслабились. Николай шёл спокойный, всем видом вселяя уверенность в завтрашнем бое в своих соратников, хотя на душе у него было очень неспокойно. Подавить пулемёты и влезть внутрь комбината — это полдела, настоящий бой начнётся внутри, где им поможет только удача и скорость реакций — страшный скоротечный рукопашный бой, после которого точно прибавится могил в чужом краю.

Еще до того, как казаки начали валить деревья, ему пришла в голову мысль — а как доставить тяжеленный щит к комбинату? Нет ни колёс, на которые его можно было бы поставить, ни катков. Да и замучались бы его тащить из леса до развалин на колёсах да катках по джунглеобразному лесу. Значит, надо доставлять брёвна к развалинам и собирать щит там. Но это демаскирует казаков. Противники их — совсем не дураки, как они уже доказали, могут и вылазку устроить, и гранатами закидать, подкравшись ночью… Казакам пришлось выставлять дополнительные дозоры и следить за передвижением противника. К ночи сруб, сложенный из толстых, сорокасантиметровых стволов, был готов. Он представлял собой этакую загородку, в виде положенной на спину буквы «П». Бойцы двигали его вперёд, упираясь в переднюю стенку и толкая за специально оставленные внутри короткие остатки сучьев.

Ночь прошла беспокойно, после полуночи отряд из леса обстреляли — видимо всё‑таки решились на вылазку. Но после ответного плотного огня нападавшие скрылись и больше не беспокоили. Видимо, это была проверка боем. Николай приказал всем не отвечать, стреляли только десять бойцов — лучше ввести противника в заблуждение в отношении их количества, так как вылазка, скорее всего, и была рассчитана на выяснение численности нападавших.