Шрамы, что превратились в морщины - Ritoro Deikku
[Ияков: …]
Впрочем, здесь его так видеть и привыкли. Ведь на этом самом дорожном указателе было написано «Гердан».
[Ияков: …]
Ияков засунул руки в карманы и медленно проследовал внутрь своего родного села. Остальные его клоны сейчас были далеко отсюда: доделывали то, что не успел оригинальный Ияков по всему Континенту .
Сам же мужчина пока решил навестить родные края, так сказать: повидать то, с чего всё началось.
[Ияков: …]
В целом, здесь было как-то пустовато и неприветливо. Дома словно скукоживались и бурели вместе с осенними деревьями, по улочкам уже мало кто слонялся, а поля пустовали, и меж когда-то ровных и выпашенных борозд красовались маленькие жёлтые кустики.
Адекватно засеяны были только маленькие клочки земли – судя по всему, её просто некому было обрабатывать.
[Ияков: …]
Сначала он пришёл в то самое место, где он постоянно тренировался – высокий и жирный дуб на прилеске у бывшей пашни. Здесь всё было таким же, как и раньше – разве что к концу лета уж больно всё обросло и расплескалось зеленью.
[Ияков: …]
Отсюда была видна вся деревня, угасающая и полудохлая. Иякову было немножко грустно от этого, но он не чувствовал никаких сожалений по этому поводу – может ему эти лесистые местечки и были дороги, но вот сам Гердан никогда не был к нему ни ласков, ни добр.
[Ияков: …]
Мужчина неожиданно заметил чью-то фигуру, пашущую на горизонте. Это выглядело довольно глупо – кто в своём уме будет работать в поле один? В былые времена здесь собирались целой оравой да и то еле успевали справиться со всей накопившейся работой.
[Ияков: …]
Мужчина в поле был лысым, слегка осунувшимся, но в целом довольно крупным.
[Ияков: Тит…]
Да, это был давний собутыльник и товарищ Иякова. Когда-то ещё они с ним бегали за шарашом и прогуливали работы в поле, а теперь уже всё было по-другому.
[Ияков: …]
Ияков спустился с прилеска и приблизился к лысому мужчине. Тот был весь в поту и прилипшем сене, кожа была смугловатой, а может просто грязной. Его веки были осунувшимися, брови густыми, а подбородок свисшим. Чем-то он походил на тягловую лошадь, очень грустную и уставшую тягловую лошадь.
[Ияков: …]
[Тит: …]
[Ияков: …]
[Тит: Ты кто?]
Тит повернулся в сторону Иякова, грубо произнёс этот вопрос своим не очень то и изменившимся голосом и продолжил впахивать.
[Ияков: Не узнаёшь?]
[Тит: Не узнаю. Если, правда, знакомы с тобой, то ты должен знать, что я слеповат, блять, как курица общипанная.]
[Ияков: Давно?]
[Тит: По полу говно. Что ты до меня доебался? Не видишь – я работаю.]
[Ияков: Я Ияков.]
[Тит: Ну и нахуй отсюда иди, Ияков.]
В поле повисла мёртвая тишина, и только слышно было покачивание золотых колосков, которые уже начинали загибаться и сереть.
[Тит: Ну вернулся ты спустя столько лет и что с того? Думал: я сейчас тут расплачусь перед тобой и душу разливать буду? Хуй там плавал. Я для тебя был никто, и ты для меня – никто, так что можешь валить отсюда.]
[Ияков: …]
[Тит: …]
[Ияков: …]
[Тит: …]
[Ияков: Уже осень. Скоро медовуха пойдёт.]
[Тит: Эхх… Ничто уже никуда не пойдёт. Не готовят больше здесь медовуху.]
[Ияков: И чем же теперь знаменит Гердан?]
[Тит: Что здесь не живёт никто, и что здесь ты выродился – вот и всё. Ходят тут иногда всякие да и только.]
Ияков вспомнил про Прушку, которого как-то нашёл Аймар в этой захудалой деревушке.
[Тит: Купец, которому мы служили с отцом, ушёл отсюда и оставил нас на пустых полях. Мужиков осталось мало после твоего побега, а бабы по родственникам разъехались в других деревнях – один хуй с голода бы померли в Гердане.]
[Ияков: Сколько тебе уже?]
[Тит: Я сам не считаю, но жена говорит, что 31.]
[Ияков: У тебя есть семья?]
[Тит: Да. Ниля тоже осталась в Гердане – так и познакомились. Я только, сука, видеть плохо стал – так и не знаю, как её лицо-то выглядит точно. Ну ничего – женщина прекрасная да и сиськи большие: мне большего и не надо.]
[Ияков: Рад за тебя.]
[Тит: Я твою радость на хлеб не намажу. А мне ещё двоих детишек кормить… Так что не мешай.]
[Ияков: …]
[Тит: …]
[Ияков: …]
[Тит: …]
[Ияков: …]
[Тит: Ну что ты? Сбылась твоя мечта? Убил графа?]
[Ияков: Я много кого убил. И графов тоже.]
[Тит: И как оно? Стал счастливым после этого?]
[Ияков: …]
[Тит: …]
[Ияков: Нет, не стал.]
[Тит: Меня что ли не хватает для полного счастья?]
[Ияков: Нет, не тебя.]
[Тит: А кого?]
[Ияков: …]
[Тит: Вот я искренне не понимаю, нахуя ты этим занимаешься… Я вот никого так и не убил за свою жизнь и что? Пожрать есть что, крыша над головой имеется, жена с детишками дома ждут, и люди меня любят, что я пашу тут за всех них.]
[Ияков: …]
[Тит: А ты? Любит тебя кто-нибудь?]
[Ияков: Нет. Сейчас нет.]
[Тит: Оно и понятно. Я разглядеть тебя не могу, но всё равно помню, что у тебя рожа как у ишака была.]
[Ияков: Тебе легко так говорить, потому что ты обрёл счастье и не потерял его. А я потерял.]
[Тит: И что теперь? Мстишь?]
[Ияков: Да. И если ты хочешь узнать, делает ли это меня счастливей, то да – делает.]
[Тит: Вопрос только сдалось ли тебе такое счастье?]
[Ияков: …]
Ияков прикоснулся к осунувшейся роже лысого мужчины и пошёл дальше, засунув руки в карманы.
[Тит: …]
[Ияков: …]
[Тит: И нахуя ты это сделал?]
[Ияков: Вернул тебе зрение? Не знаю – сходи и вглядись в лицо Нили, а то мало ли вообще на мужике женился.]
[Ияков: …]
Когда-то этот дом был самым широким в Гердане и входили в него чужие только с почтением и небольшой опаской.
Две пристройки для одной избушки – это нехило даже по меркам богатых сёл. Колодец, свой дворик, качели, сад, огород, флюгер, стеклянные окна, красивые деревянные орнаменты…
Но всё это лишь когда-то было здесь – теперь же оно здесь тупо существовало, заброшено и покинуто.
