Николас Поллотта - Бюро-13
Как раз в эту минуту из кустов выскакивает белка и пускается прыгать по открытому пространству выжженной травы. Часовые кричат, солдаты разворачиваются — и по несчастному зверьку ударяют одновременно все автоматы и гаубицы, а потом для убедительности плюет сталью и свинцом пулемет Атчинсона. Когда дым рассеивается, к месту расправы направляется группа военных в серебристых, пропитанных химическим составом костюмах и огнеметами производит окончательную чистку. Что ж, действуют они правильно, я одобряю. Официальный приказ гласит: ни одну живую душу, ни один посторонний предмет не пропускать ни в ту, ни в другую сторону! На душе спокойнее, когда видишь: приказ выполняется четко и скрупулезно.
Приближаемся к баррикаде; от группы солдат, изучающих устройство М-16 с прикладом, похожим на крендель, отделяется высокий военный средних лет — генерал. Черно-зеленая армейская форма штата Иллинойс ладно сидит на его могучем теле; шлем, покрытый маскировочной сеткой, плотно прилегает к голове; ботиночки как зеркало; на брюках тщательно отутюженная складка; на ремне, в кобуре, не обычный кольт сорок пятого калибра, а гигантский сине-стальной «черный ястреб» — «автомагаум-44»: таким оружием только машины расстреливать, типа «бьюик», да мелкие строения. Двухзвездный генерал пристально глядит на нас, я так же — на него. Хромая, он направляется к нам.
— Джесс? — мысленно спрашиваю я.
— Перебита нога, — сообщает она. — Этот человек голыми руками схватил оборотня и швырнул под танк.
Джордж Ренолт терпеть не может высших чинов, но тут даже он приходит в восхищение: и вправду настоящий генерал! А я думаю: верит ли храбрец в магию? Бюро могло бы привлечь его к работе.
— Швырнул под танк, ну и?.. — Рауль даже привстает с обитого плюшем сиденья.
— И… ничего тому не сделалось, — информирует Джессика.
— ФБР! — Оставив в кармане визитную карточку коммивояжера, предъявляю удостоверение.
Вся моя команда вовсю старается выглядеть подтянутой, внимательной, сосредоточенной — соответствовать представлению о внешнем виде федеральных оперативных работников.
Позволяю генералу внимательно рассмотреть удостоверение и фотокарточку. Конечно, оно несколько запылилось, но зато подлинное: Эдвардо Альварес, ФБР, юридический отдел, подразделение Бюро-13. Не так часто выставляю я этот факт на публичное обозрение. Пока он держит удостоверение в руках, оно начинает мерцать и поблескивать, подтверждая подлинность и информируя меня: он из наших.
В отдалении я уже вижу атомную станцию имени Эдисона, слышу слабое потрескивание горящего дерева. Вынужденная задержка меня, понятно, раздражает, но без проверки документов эти войска ни за что не пропустят нас в зону. А окажем сопротивление — попросту разорвут на части. Охрана выставлена по всему периметру. Насмотревшись, генерал презрительно фыркает и возвращает мне документ.
— Поверьте, в этой одежде вы не нуждаетесь в удостоверении.
Ах да! Я ведь до сих пор в этом клоунском костюме агента ФБР — таком, чтобы никто не отличил меня или любого нашего от человека из толпы.
— Что здесь произошло? — Засовываю удостоверение в нагрудный карман, так чтобы краешек оставался на виду.
— Нас разделали! — ревет генерал. — Езжайте туда и прикончите этих мерзавцев!
Нажимаю на педаль — лимузин рвется вперед. Вся дорога впереди искромсана: воронок столько, что похожа на кухонный дуршлаг… Да, войска постарались: лишенные возможности оставить свои позиции, изрешетили каждый дюйм шоссе, чтобы осложнить «Свисту» путь к отступлению. Приятно иметь дело с профессионалами…
Наш прочный лимузин скачет, как боевой конь, по бесконечным рытвинам; наконец приближаемся к окружающей станцию проволочной ограде высотой футов в восемь. На самом-то деле ограды три, одна за другой. Две внешние облиты особым пластиком, а та, что посередине, под током. И в этом непроницаемом барьере зияет рваная брешь такой величины, что спокойно можно загнать слона. Проезжаем в нее — стоит огромный грузовик, нагруженный бетонными столбами. Таран, конечно, примитивный, зато действенный. Черт бы побрал эту действенность! Впереди — площадка для цепных собак, там лежит то, что осталось от немецких овчарок. Времени у нас нет, пути — тоже… Увеличиваю скорость и еду прямо по кускам собачьего мяса и костей. Майкл Донахью произносит краткую молитву. У Джессики вид такой, словно она заболела.
Но у ядерного реактора есть еще одна защита, — надеюсь, она уцелела… Прямо перед нами — трехэтажное кирпичное здание. К северу возвышается на двести футов над землей охладительная башня — именно она, четко вырисовываясь на фоне неба, доступна взорам проезжающих мимо атомной станции. Ну, это всего лишь испарения теплой воды, не более опасные и вредные, чем, скажем, пар. Южнее, на открытой площадке, размещены трансформаторы, напрямую соединенные с вереницей опутанных проводами металлических башенок, по ним поступает в город электроэнергия. А в центре этой каменно-стальной конструкции — ядро индустриального пейзажа: гигантский куб из гладкого бетона. Это защитная оболочка на случай аварии; как крышка на кастрюле с кипящим супом, она полностью прикрывает здание с реактором: начнет плавиться — радиоактивное облако не вырвется на волю.
— А Чернобыль? — Это Джессика, уловив мои мысли, передает мне свои.
— Что ж, русские хотели сэкономить на реакторе и не побеспокоились о строительстве защитного колпака.
— Они были не правы.
— Безусловно! С этим не поспоришь…
Смотрю — машины со стоянки вывезены и расставлены вокруг здания. Ну, наш лимузин раскинул эти мелочи в стороны с такой же легкостью, с какой оборотни через них перелезли. Еще дальше в кучу свалены поломанные козлы для пилки дров, вряд ли они стали преградой для взбесившихся вервольфов. На территории станции ни одной живой души, даже ни одного трупа…
Мощная дверь центрального входа, когда-то запертая, болтается в раме из легированной стали; толстенный пластиковый корабельный канат — им связаны дверные ручки — разорван словно паутина. Неужели это все оборотни?..
Мы осторожно проникли внутрь через окна с выбитыми стеклами и тихонько пошли по хрустящим осколкам. Весь вестибюль черен от сажи, кругом валяются обгоревшие куски мяса… Значит, кое-кто из «Свиста» погиб — подорвались на минах, замаскированных под ковром. Ну что ж, получили по заслугам!
От вестибюля отходят три коридора, один забаррикадирован офисной мебелью. Минди как раз туда и направилась, раздвигая обломки мебели мечом А вот настенная карта… так, посмотрим… в ней наверняка есть сознательные ошибки.
— Ребята, к реактору — туда!
На полу появилась огромная тень с неровными краями.
— «Двенадцать часов, верх»! — крикнул я и выстрелил из «магнума» в лампы над головой.
В облаке щепок и осколков с потолка обрушилась громадная тварь — прямо на конторку регистратора, а оттуда на декоративный стеклянный столик, тут же вдребезги разбившийся под неимоверной тяжестью; на ногах чудовища — ну прямо водосточные трубы — сочились кровью глубокие порезы. Ха! Я всегда знал, что от водосточных труб добра не жди!
Пока хрипящий зверь старался освободиться из-под осколков столика, пистолет Джессики изрыгал свинец, сталь и новехонькие плазменные пули. Обороняясь, враг зашипел и стал плеваться струями кислоты. Рауль направил в его сторону жезл — золотой луч остановил кислотные потоки на полпути, но яд брызнул на компьютер — и тот стал растворяться… Стрела Минди угодила гаду в глазницу; Донахью опалил его жидким огнем, а Тина заткнула пасть.
Джордж зловеще усмехнулся, снял с предохранителя «мастерсон» и обстрелял живучую водосточную трубу бронебойными разрывными пулями. Результат яростной атаки этих страшных пуль — отличная модель для изучения атомной структуры материи. Я затолкал «магнум» в кобуру, опустил ствол «баррета», прицелился и нажал на спусковой крючок… Ощущение такое, что моя пушка ошиблась и выстрелила в меня… Внутренне я как бы скорчился от боли, причиненной собственной шрапнелью… А потом вижу: водосточная труба лишилась головы…
— Но ведь это не оборотень! — уверенно заявил Рауль, показывая на неподвижное тело.
— Боже мой, парень, ну конечно, это всего лишь их приятель! — Отец Донахью приворачивал шипящий фитиль своего оружия. — Они явно здесь побывали.
— Но откуда взялась эта тварь? — С грустным видом Джордж облокотился на свой «мастерсон».
— Какое еще у нас есть снаряжение?
— Серебро, — ответил я, и тут щелкнула электрическая лампочка. — Оно действует только на оборотней.
Все другие боеприпасы остались далеко отсюда — в Старой Башне. Просто лучше не придумаешь! Я закинул на плечо тяжелый «баррет».
