Святослав Зайцев - Семицвет: молодость богов. Части 1-2
Сон пожал плечами. Извращенный садизм тренера в отношении монстров его нисколько не пугал. Сколько бы не был тот психом — он был в тысячи раз эффективнее того же первого преподавателя, который в привратник даже и не ходил. Видать не статусу ему монстров мочить!
А тренер сложил руки на груди, меч положил на пол и отвернулся, уставившись в темноту.
— Злой какой… — сказал Сон.
— А чего бы ему не злиться. Его высочество не дает всвоей возлюбленной развода и держит на правах оруженосца, в то время как та уже давно живет с Тысячелистником. А вот, кстати и она.
— Лучший боец великой арены Семицвета! — объявила Ольга. — Сетроени Лед-Сет Морган!
Сон остолбенел. Сетроени была в обычной форме оруженосца… И, оказывается, в верхах семицвета царит не только политическая война. У металлургов была Даша. А у нулевой таблицы — Лед-Сет. А ведь она даже красивой не была! Нелепая копна волос, плечи широченные, вся нескладная — сплошные мышцы. И что они оба в ней нашли? Вот Даша… Да та же Лиза! Вот это девица. А ведь тренер при виде Лизы таял как масло, а что у него с Лед-Сет? Он что сразу…
Вслед за воительницей вышел Сиреника. Ему лично аплодировала Ольга. Они обменялись поцелуями и тот встал рядом. Затем выходили воины, имена которых Сон слышал впервые. Некоторых знал по рейтинговым спискам, кое-кого мельком видел в привратнике. Из знакомых вышла Сакура. Была она скромна и удручена. Отчего-то Сон мигом простил её за все прегрешения. Наверное от того, что на самом деле Сакура была уникальным воином, одним своим наличием заменяя на арене сразу десятерых воинов. Правда, она была физиком — атаки её не несли ничего кроме ударной мощи и могли повергать чрезвычайно сильного, но тупого как пробка противника.
С удивлением он обнаружил двух воинов, оружия в руках которых не было вообще. И воинов, форма на которых выглядела настолько необычно, что он даже и формой это назвать не мог.
После двадцать седьмого воина формирование торжественно закончилось. Ольга покинула круг и в центре ярким триколором загорелся флаг империи. Воины встали на одно колено… Образуя точный круг. Лучше бы за руки взялись, подумал мальчик. Странное де-жа-вю посетило его. В какой-то момент он пожалел, что там нет Электрифи и только когда гимн закончился до него дошло, что там нет Первого преподавателя.
— А что если они возьмутся за руки? — спросил Сон.
— А почему за руки? — спросила Электрифи.
— На колени как-то неудобно. Да и зачем? Некрасиво же. И бессмысленно.
— На колени встают в знак глубочайшего почтения.
— Почтения к чему? — спросил Сон.
— К флагу империи.
— К тряпке?! — удивился мальчик. Совершенно искренне, и сразу — по какой-то причине ему захотелось поспорить. Обязательно доказать, что флаг империи хоть и является неким символом патриотизма, но обожательство и коленопреклонение — это все пустое, а вот за руки взяться — было бы интереснее…
Сразу вспомнился Петя. Петя бы сразу его поддержал. Спорить было для них нормальным режимом общения. И если сначала Сон спорил с ним из злости, то потом начал спорить просто так, из интереса. Никакой истины в этом споре не рождалось, зато он интересно проводил время и оттачивал навыки общения. Переспорить Петю всегда было очень сложно, ибо был он спорщиком очень хорошим. Отвечал быстро, менял тактики, переводил стрелки, увиливал от темы, сбивал с толку… Если бы демона можно было победить только его переспорив — Петя был бы лучшим воином Семицвета.
— К красивой тряпке. — сказала женщина.
— Можно туда платье свадебное повесить, оно красивее.
Все что требовалось — это разбудить в ней Петю! Но Петя в ней «будиться» как-то не желал. Наверное не спал сутки, не ел и вообще.
— А можно поставить чучело. — сказала Электрифи.
— Правильно! О чем я и говорю. Можно поставить чучело. — На мгновение Сон почувствовал, что берет верх в споре.
— Чучело ученика Семицвета. — сказала Электрифи. И Сон тут же поник.
— Тоже пойдет. — ответил мрачно Сон.
— Существуют традиции, о которых легче забыть нежели их изжить. — сказала Электрифи. — Тот же этикет, например.
— Но я же могу его не соблюдать.
— Можешь. Но ты никогда не сможешь заговорить с главой академии и попросить его о чем-то, не встав перед ним на одно колено.
— А я просто возьму и заговорю! — разозлился Сон.
— А он тебя проигнорирует.
— А я попрошу тебя передать ему просьбу. Ты вместе с ним состоишь в Белом клане и можешь это сделать.
— А я заставлю выучить тебя тысячу слов на технической латыни. Только за то, чтобы передать ему просьбу.
— Зачем мне техническая латынь? — удивился Сон.
— Очень нужна на третьем курсе энергобиологии.
— А если это вопрос жизни и смерти?
Электрифи медленно к нему повернулась.
— Я поняла твою логику. — сказала она, упорно не желая поддаваться не все его провокации и вступать в спор. Открыла сумку. Достала нож, положила рядом.
— У нас, в белом клане, — сказала женщина, — Есть один хороший способ решения всех споров.
Отчего-то Сон стал нервничать. В душу закрадывались смутные подозрения. Под ножом в сумке лежал пластиковый бокс. Она азартно и как-то облегченно улыбнулась.
Достала коробку. Открыла. Развернула пакет внутри. Запахло вкусным.
— Будешь есть? — спросила она и разрезала на две части большой, толстый, пахучий бутерброд с ветчиной и петрушкой.
— Буду. — сказал Сон.
От еды стало хорошо. Спорить действительно расхотелось. А захотелось спать. Электрифи закончила работать на планшете, все разошлись, в зале давно зажегся свет. Глаза закрывались. Он стал проваливаться в небытие. Но уходить не хотелось…
Сразу после формирование нулевой таблицы в центре зала установили проектор и можно было следить за началом боя в прямом эфире, поэтому Сон прикрывал глаза и позволял себе окунуться в красочные фантазии. Затем — от резкого звука проснуться и посмотреть как на аренах устанавливается оружие.
Снова сон, снова какие-то ощущения и мелькающие перед глазами картинки. Двое инженеров разбирали усилители. Оказывается, гимн империи игрался настоящим оркестром и транслировался в несколько точек страны. Сон подскочил, чтобы открыть глаза. Рядом сидел запыхавшийся Петя.
— Смотри, — сказал он возбужденно.
— А? — переспросил Сон. Петя показал ему расчеты таблиц.
— Откуда они у тебя?
— Поймал передатчик. — Петя взял в зубы карандаш и стал искать нужную таблицу, — Вот в этом месте — видишь?
— Нет. — сонно сказал мальчик.
— Ты вообще понимаешь о чем я сейчас? — спросил Петя.
— Нет… — сонно ответил мальчик.
— Ну и дурак! — сказал Петя в сердцах, вскочил и убежал. Сон протер глаза. Арену на экране проектора освобождали от биомассы. С ядром покончили… Быстро, однако. Сон думал туда несколько часов быстрыми заходами… В кармане запиликал ключ. Сон аж подпрыгнул! Проснулся мигом. Ключ пиликал очень редко. И обычно это были чрезвычайно важные сообщения.
Он протер глаза и стал читать сообщение. Проснулся окончательно! Сердце наполнилось странным, приятным волнением. Воинов Семицвета — всех без исключения — учеников и оруженосцев — призывали на полное уничтожение демона, чьи три ядра были уничтожены второй троицей нулевой таблицы.
Стало хорошо. Надо было сходить за Василиской. Та, наверное, уже отоспалась. Как никак она тоже воин!
Глава XII. Макродемон
Диспетчерская находилась даже ещё выше, чем операторская. В отличие от энергоирургов и кузнецов, диспетчеры были изжившим себя классом воинов, работа у них была — комментировать и говорить все, что они видят на экранах перед собой. А так как операторам и бойцам все эти технологии были давно доступны, то надобность в диспетчерах отпадала. Однако каким-то невероятным образом эти люди держались за свою работу и занимались по сути ничем иным как созданием видимости и серьезного отношения к своему чрезвычайно важному труду.
А видимость диспетчеры создавали великолепно! Никто не относился к простым и ежедневным действиям настолько серьезно и тщательно, чем диспетчеры. Никто так рьяно и дотошно не обеспечивал себя и близлежащие отделы зеленым чаем и сежими пончиками. Никто так скрупулезно не подходил к проверке и перепроверке ненавистной всеми отделами отчетности.
Сколько раз порывался первый преподаватель разогнать дармоедов, однако ничего у него не получалось. Стоило ударить диспетчера в живот, как вместо долгожданного хруста ребер рука по локоть утопала в бюрократическом дерьме. А бюрократами они были знатными — одни их отчеты чего только стоили. Гигантские, длинные, бумажные, написанные от руки печатным шрифтом, подшитые в папки и разложенные по годам, числам, дням, часам и минутам.
