Андрей Круз - Эпоха мёртвых. Прорыв
Затем был верхний, технический, этаж, тёмный и пустынный, с какими-то пыльными толстыми трубами и маленькими окошками по периметру. Дверь за собой они тщательно заблокировали, а затем группа разделилась. Двое бойцов с автоматами заняли позиции у окошек прямо над стоящими во дворе машинами, прикрывая транспорт на случай, если его кто обнаружит и попытается присвоить, а остальные перебежали на противоположный край.
— Кот, давай тональный, — скомандовал главный усатому.
Тот уже разворачивал рацию и лишь коротко ответил:
— Есть.
Из двух других, длинных свёртков появились две винтовки. Не просто винтовки, а очень длинные, сейчас сложенные пополам, с массивными оптическими прицелами на них, которые, после того, как их разложили, стали похожи на противотанковые ружья. И два человека с ними пристроились у окон, подбирая позиции получше, пристраивая оружие даже не на сошках, а на настоящих штативах.
— Есть ответный сигнал, — доложил усатый радист. — По коду «на позиции, всё в порядке».
— Ну и занимаемся по плану, — скомандовал бородатый, извлекая из сумки большой лазерный дальномер в зелёном металлическом корпусе.
— Витич, сколько? — спросил один из снайперов.
— Так… Момент… Ага, есть, даже трибуну сделали… до неё… тысяча пятьсот. Нормально, как и предполагали.
— Aгa, понял, — сказал второй стрелок, взявшись за колесики поправок. — Ветра нет вроде.
— Aгa, нет почти, — подтвердил старший. — Там тряпочку подвесили, а она почти не шевелится. Кот, с реки там что?
— Сейчас… — ответил усатый. — Есть сигнал. «На позиции» по коду.
— Нормально, ждём.
Ждать им пришлось около трёх часов, но недовольства или признаков нетерпения никто не выказывал. Ждать так ждать, ждать — главное умение снайпера, даже стрелять уметь не так важно. Не умеешь ждать — профессия снайпера или разведчика не для тебя, забудь о ней совсем.
Никто не курил, даже почти не шевелились. Разговоров было мало, в основном по делу и шёпотом. Рацию тоже никто больше не трогал, соблюдая радиомолчание. Затем усатый сказал:
— Едут.
Никто ничего не ответил, но снайперы приложились к винтовкам, словно в очередной раз убеждаясь в том, что не разучились ими пользоваться, а бородатый снова взялся за бинокль.
Минут пять снова прошло в молчании, затем бородатый сказал:
— Есть колонна. Кот, всем сигнал готовности.
— Есть.
Хорошо видимая в мощный бинокль четвёрка машин свернула в заводской двор, в котором, кстати, скопилось немало народу, затем они исчезли из виду, пристроившись за углом. Бородатый начал немного волноваться, но затем вздохнул облегчённо, увидев кучку людей, идущих в сторону низенькой дощатой трибуны.
— Они… опознаём, всем внимательней… — забормотал бородатый. — Коричневая куртка, гражданский — Бурко. Серый свитер, серые брюки, седина — Пасечник… С ними… так, с ними Салеев…
— Не ждали, — сказал один из снайперов. — С ним что?
— До кучи вали, если успеешь, — ответил бородатый. — На него не рассчитывали просто, как я понял, а дерьма на нём выше башки. Так, трое… Гунс, берёшь Бурко и Пасечника второй целью. Прыгун, тебе Салеев, вторым бери тоже Пасечника.
— Есть. Понял, — откликнулись снайперы.
Между тем Бурко с Пасечником выбрались на трибуну, а Салеев встал сбоку от неё, разговаривая с каким-то человеком в чистой спецовке, который активно кивал и время от времени показывал рукой в сторону реки.
— Так… выставились… — пробормотал бородатый. — Чего ждём? А ждать уже и нечего. Внимание… огонь!
Две винтовки грохнули разом, выдув в стороны струи раскаленных газов из дульного тормоза и послав в дальний полёт две тяжеленные пули. И тут же, через доли секунды, когда ещё не только звук выстрелов, но и первые выпущенные пули не достигли цели, самозарядные винтовки ударили повторно, а затем снова, уже в третий, четвёртый и пятый раз, как бы закрепляя результат.
— Минус один! Два! Три! — скороговоркой отсчитал бородатый и тут же крикнул: — Отходим! Кот, сигнал!
— Есть!
В заводском дворе бегали, суетились, кто-то залегал, из-за угла выдвинулись две бронемашины, водя стволами крупнокалиберных пулемётов, но заметить уже никого было нельзя. А понять сразу, что снайперы стреляли более чем с полутора километров, бывает обычно трудно, непривычная это дистанция.
Фальшивые «мародёры» ураганом слетели по лестнице, и ещё через минуту ЗИЛы рванули со двора, распугивая эхом завывающих моторов птиц ворон на деревьях.
Отход был коротким, но по путаному и извилистому маршруту, чтобы исключить риск преследования. Остановились у высокого металлического решётчатого забора, тянувшегося вдоль набережной, прямо с крыш кузовов перепрыгнули через него и со всех ног побежали к реке, где еле слышно постукивали лодочные моторы. Два серых пластиковых катера покачивались на мелкой речной волне у самого берега, два пулемёта уставились стволами наверх, готовые прикрыть отступающих. Но прикрывать не пришлось, всё прошло по плану, и вскоре две лодки, завывая мощными моторами, понеслись вниз по реке — водный маршрут никакими блоками и КПП не перекрывался.
Иван Усимов, опер
5 июня, воскресенье, день
— Ты охренел. Не может быть, — сказал стоящий во дворе КП Усимов, когда к нему прибежал с вытаращенными глазами радист.
— Да правда всё, охрана связалась, все в панике. Вот текст! — Радист размахивал бумажкой. — Снайпера их завалили, стреляли с крыши откуда-то.
— Всё! Понял я. Давай на своё место, сейчас обмен такой пойдёт… — отправил радиста Иван.
Из дома выбежал Баталов, которому тоже сообщили по короткой связи.
— Иван, слышал?
— Слышал, — кивнул тот. — И Главный, и Пасечник, и Салеев. Всю верхушку выбили. Кто бы это?
— Хрен его знает, — пожал плечами военный. — Есть идеи?
— Если только на тех, с кем на встречу лететь собирались завтра, — пожал плечами опер. — Там большой напряг ожидался, вот те и могли решить разрулить по-своему. Но это теория, толку от неё около нуля. Что делать дальше будем?
С этими словами Усимов поглядел в глаза бывшему наёмнику.
— Мы тут за главных остались, — пожал плечами тот, сложив мощные руки на груди. — Я у Салеева замом был, командование ко мне переходит. Что скажешь?
— Аналогично по «Пасеке», — ответил Усимов. — Оверчука больше нет, Ерёменко нет, моя очередь, так сказать.
— Да, Ерёменко накосячил, — несколько некстати ввернул Баталов. — Замом по науке теперь кто остаётся? Без него нельзя, это доход.
— Зам по науке у нас в подвале сидит, — усмехнулся Иван. — Умный, хитрый, все ходы знающий, какой нужен.
— Я так понял, что с остальными они накосячили немало, — заметил Баталов. — Тоже грех всё прощать. Да и вообще…
— А нам только Домбровский нужен, — улыбнувшись, ответил Усимов. — Остальные лишние. И ещё у Бурко были с собой компакт-диски с допросами, надо бы их изъять и ко мне в сейф спрятать.
— К нам в сейф, — поправил его Баталов. — Копии снимем.
— Договорились. Граната есть?
Баталов молча похлопал по гранатной сумке.
— Тогда пошли вниз.
Стальная дверь в подвал захлопнулась за спиной, со всех сторон обступила тишина.
— Дай гранату, — сказал опер, протягивая руку.
— Я сам, — ответил Баталов, отстраняя того от двери.
Громыхнул тяжёлый замок, дверь открылась. В пустой тесной камере без мебели сидели на полу двое — испуганные, грязные, один с кровью на лице, потому что Бермана «ломали» быстро и энергично.
— Привет, — сказал Баталов и закатил внутрь РГД-5.
Дверь захлопнулась, оттуда приглушённо донеслись крики, затем грохнуло. Грохнуло неожиданно громко, а крики затихли.
Ещё дверь, за которой обнаружился перепуганный почти насмерть Домбровский.
— Николай Ильич, — улыбаясь, обратился к нему Усимов, — должен сообщить вам пренеприятнейшее известие… — Тут он выдержал паузу, с удовлетворением наблюдая, как на штанах системного аналитика быстро расплывается тёмное пятно. — Господин Бурко погиб в результате покушения на него со стороны неизвестных. С ним погибли генерал Пасечник и полковник Салеев. Покушение произошло на торжественном митинге по поводу запуска литейного цеха.
— Как? — не понял тот, даже не замечая своего конфуза.
— Снайперы застрелили, — ответил Усимов на вопрос «как». — С крыши, из дальнобойных винтовок. Хорошие снайперы, профессионалы. Но разговор не об этом, в общем, а о том, что у нас есть с вами прекрасная возможность забыть все неприятные разговоры, что велись в этом здании.
— Не понял… — совсем растерянно сказал Домбровский.
— Власть сменилась, если проще, — ответил тот. — На место Главного кандидатур нет. И не будет, Главный был один. Я заменил Пасечника, майор Баталов — Салеева. Вы возвращаетесь на свою работу, потому что кто-то должен рулить наукой. Мы не сумеем. Согласны?
