Олег Верещагин - За други своя!
— Чуть свет уж на ногах — и я у ваших ног! Привет.
— Здоров будь, — Гоймир встал, кивнул Йерикке: — Пойду.
— Погоди, — задержал его Олег. Положил руку на плечо. — Постой, князь. Уходить собираетесь, так?
— Сам ведаешь, — сдержанно ответил Гоймир, — так что спрашивать?
— А то, что Бранку с собой беру.
Что Гоймир — Йерикка поднялся из-за стола. Гоймир же просто побледнел — Олег не заметил, кажется, а Йерикка — заметил и горько подумал, что двоюродный брат еще надеялся: в ином мире, вдали от Олега, Бранка со временем снова будет его, Гоймира…
— И она согласна? — изумился Йерикка. Олег, не в силах сдержать счастливой улыбки, кивнул:
— Сама предложила, и надеяться не смел!
— Как же вы там, на Земле? — спросил еще Йерикка. Олег отмахнулся:
— Где один, там и двое. Предки не съедят, а если и съедят, так всё с ней на пару…
— Чего ж, — наклонил голову Гоймир, — то добро. По чести… Пойду я.
— Ну погоди, — Олег его удержал, заглядывая в лицо. — Ну пойми ты. Ну так получилось. Что ж теперь?!.
— Ладно, — Гоймир приобнял Олега, потом толкнул кончиками пальцев в лоб и вышел. Олег посмотрел ему вслед, вздохнул — но уже снова улыбался, когда повернулся к Йерикке. Рыжий горец все еще стоял за столом и спросил:
— Ума хватит — на юг ее везти?
— О том и пришел говорить, — Олег сел. Йерикка продолжал стоять. — Ты мне друг или портянка?
— Как посмотреть, — осторожно ответил Йерикка и засмеялся. — Так, что? Вы когда уходите?
— В мае.
— А за мной приедут в начале марта, так?
— Так…Ты что, хочешь до мая задержаться?
— Я бы задержался. С милой душой, — Олег потер висок. — Но понимаешь… себе самому противен становлюсь. Я тут ем, пью, сплю и веселюсь, а дома-то через три месяца по мне год справлять будут. Понимаешь?! Так что я с ней все обговорил. Я уеду в марте. А в мае, когда уходить вам — ты ее отправь Дорогой на Землю вместе с ребятами из «Славяна», там трое или четверо собираются возвращаться, Сашка тот… Адрес я дам, они ее и доставят. Четырнадцать лет друг без друга жили, два месяца потерпим!
— Сделаю, — Йерикка сел. Олег потянулся через стол, пожал ему плечо. Задумался и внезапно сказал грустно:
— Не так все кончается.
— Не так, — согласился Йерикка. — Ты об этом тоже думал?
— Думал, — отмахнулся Олег. — Победа, а вы спасаетесь, они вон города ваши жгут… И я тоже как-то не так… Мне ведь остаться надо, я понимаю.
— Ты и так уж столько сделал для нас… — Йерикка не договорил. Олег посмотрел на него:
— И с тобой больше не увидимся… Вот проклятая жизнь! — он стукнул кулаком по столу: — Ты, Богдан… Вы мне как родные стали! Ты говоришь — я там для вас что-то сделал… А сколько вы для меня сделали? Да нет, не то: это же вы меня СДЕЛАЛИ! И как мне теперь на Земле?! Я же знаю — там всем данваны заправляют! Что же — просто так жить, и все?!
— Разберешься, — ответил Йерикка. — Горожане наши тут остаются. Связи остаются… Если захочешь — найдешь и людей, и пути, и союзников отыщешь. Только поживи хоть лет пять нормально. Рано все это, Вольг, рано…
— Хоть скажи, куда уходите, — попросил Олег.
— Мы путь закроем, — нехотя объяснил Йерикка, — зачем говорить…
— Значит, совсем?
— Совсем… или лет на триста, пока не научимся летать меж звезд.
— Или пока данваны и там до вас не доберутся.
— Или пока не доберутся… Слушай, как ты говоришь — не капай на мозги?
— Хорошо, — покорно согласился Олег. И сказал: — Я еще просить хотел. Пойдешь ко мне в сваты? Хочу чтоб все по закону.
Йерикка открыл рот. Моргнул и, покачав головой, расхохотался, искренне и с каким-то облегчением…
…— День добрый тому дому!
Бранка, вскочив, закрыла лицо руками и привалилась в угол. Остальные домашние, окаменев, смотрели на ввалившуюся, с мороза троицу, дружно отряхавшую со спин и ушанок снег, пока Йерикка, тряхнув рыжими волосами, не развел руками:
— Шли тут краем, да припомнили разом — в доме-то девка живет, скоро час — перестарком стянет — брать никто не берет, женихи двор переулками обходят!
— Жаль нас взяла, — звонко поддержал Богдан, кланяясь поднявшемуся из-за стола наконец деду Бранки. — Дай, думаем, добро сделаем, жениха-то залучим. Подобрали первого встречного — благо, некалечного, не увечного.
— Вот, — Йерикка выпихнул вперед Олега, который, красный, как рак, уставился в пол, — в обочь дороги валялся — то и ноги его не держали, а так всем хорош, да и берет без придачи — ему-то в его разуме что коза, что девка — все равно.
— Ну то и гулять на сторону не станет, — «утешил» Богдан, хлопая Олега по спине, — ноги не понесут, не просыхает. Да и хуже женихов — не счесть. Наш еще из прилику — лицом да умом не задался, так уж спокойный, как остатний зальет…
Старый бойра поклонился в ответ и, поглаживая седые усы (левый закинут за ухо, правый спадает на грудь), заговорил в ответ:
— Благо вам, добрые люди, что про-за убогую мою озаботились. И впрямь — пора ей замуж-то, да вот не глянет на нее никто, а кто глянет — заикой станет. Девка-то не чтоб красива. Глаз правда большой — левый, правый-то помене станет. Руки работящие — как за столом с кашей воевать. А что ноги наплетаются — так и она гулять не будет, ну и заживут, дай Лада, душа в душу… — он протянул руку и за косу вытащил не отнимавшую рук от лица Бранку из угла: — Годна ли такая жениху — уж больно добра молодца сыскали, побрезгует разом!
— И такую возьму! — поднял глаза от пола Олег. — Мне ли чваниться? Заслуг на мне особых нет, сам — приблудный, не отсюдный. Всего и чина-то — приёмыш, а что умений — так всех и есть, что драться могу, стрелять без промаха, да врага бить не больше одного раза. Да еще сгожусь — её любить по самую смерть, до гробовой доски. Станет ли моих богатств, славный бойра? Или еще что потребуешь?
— А и хватит, ножа дуй, — согласился старик, выпуская косу. — Бери, коли сама пойдет. А уж мы про тебя наслышаны, и не худые те слухи, Вольг Марыч…
— Куда ж уводит?!. — вскрикнула мать Бранки и, сорвав с головы венец, упала на стол, еще что-то выкрикивая, и по обычаю, и искренне… Но Олегу не было ее жаль — он раскинул руки навстречу приближающейся девушке, счастливо и неожиданно подумав, что лишь теперь, вот с этого мига, она и правда — ЕГО.
В тот момент ему не было нужно больше ничего.
* * *— Уважаемые пассажиры. Наш поезд въезжает на территорию протектората. Просим приготовить необходимые документы.
Сопровождающий Олега со спокойным лицом полез в барсетку, одновременно глазами показал Олегу: "Сиди спокойно!" Мальчишка кивнул и вновь уставился за окно, за которым поплыл, крытый перрон, залитый электрическим светом
Временами ему казалось, что он УЖЕ вернулся домой. И это сходство наводило на грустные мысли.
Олег закрыл глаза. Лучше думать о недавнем прошлом…
…Бранка не поехала его провожать на Сохатый. Она хотела, но Олег
остановил ее на пороге, сказав:
— Не забудь привезти оружие. Главное — меч и наган. Хорошо? До скорого.
От этих просто и спокойно сказанных слов не находившая себе до того неделю места Бранка как-то сразу успокоилась. Может быть, окончательно поняла, что они — ВМЕСТЕ. Ну а что впереди два с лишним месяца разлуки — так разве не были они в разлуке и больше, и в какой: где грозили Олегу ежечасная гибель. Конечно, юг — не вир-рай, но люди ездят и туда, и оттуда и живут там…
Олегу нелегко дались те спокойные слова — будто и впрямь уезжал в обычную отлучку. Но он видел, как сразу легче стало Бранке. И не хотел для нее лишних мук. Правда ведь — скоро увидятся. Он даже не оглянулся, когда шел к коню и выезжал со двора.
Сейчас — жалел об этом. Неприятное предчувствие его беспокоило — из тех предчувствий, которым он научился доверять еще до того, как раскрылся его Голос Крови.
На Сохатый они ехали втроем — он, Йерикка и Богдан. На юге уже наступала весна, а тут, в горах, еще царствовала Морана. Кони рысили по узкому, но натоптанному тракту. Места хватало как раз чтобы ехать втроем колено в колено. Мальчишки молчали, хотя каждый понимал — вот еще конский шаг — и меньше времени остается… а вот еще и еще… Олег мучился: надо было говорить, а он не знал — что, и мелькнула поганая мысль — лучше бы он не находил Дорогу, тогда можно было бы утешать себя мыслью, что вернёшься когда-нибудь, и не прощаться, а говорить "до свиданья". Для прощаний навечно люди не выдумали слов, потому что не любят их и не верят, что такое прощанье хоть раз выпадает в жизни каждому.
— Богдан, — оказал Олег на рыси, — возьми себе мой камас. У меня дома есть дедов, а этот пусть будет тебе.
— Хорошо, — сипло ответил младший мальчишка и хлюпнул, но тут же пояснил: — В лицо бьет…
— А тебе я снова ничего не подарил, — повернулся Олег к Йерикке. — и на свадьбе твоей не гулять мне…