Андрей Круз - На пороге Тьмы

Под ногами гравий – шумно, зато следов не оставляем: не поймешь сразу, если нашей пробежки не видел, что смылись мы, что бросили свою броню на произвол судьбы и смотались.

– Туда!

Старое, добротное здание из красного, сильно потемневшего и закопченного кирпича, с арочными проемами окон и стенами толщиной как в Кремле, даже по цвету похожи. Это еще до торжества восставшего пролетариата построили – такой дом из пушек не разнесешь тяжелых, не то что из винтовок.

Подгонять никого не пришлось: все наддали. Первый этаж вообще без окон, разве что широкая дверь двустворчатая, скорее даже ворота. На втором окна есть, да и те в решетках. Что тут такое было раньше, что строили столь капитально?

Бегом, бегом, выстрелов пока не слышно – не видят нас синемордые. А кто это еще может быть? Только они, больше некому. Ладно, потом разберемся, бегом пока, бегом!

Гравий хрустит под подошвами, навьюченное железо звякает, в спешке подхваченная сумка норовит съехать куда не нужно, колотит вообще по причинному месту, а я ее даже поправить не могу. А вот шлемофон танковый – долой, к черту, он теперь только мешает. Снявши голову, по волосам не плачут, и тем более по шлемофонам. Надо будет – еще выдадут. Нам все выдадут, чего ни попросим, особенно звездюлей: их у командования всегда от пуза, вволю.

Там не закрыто, я это отсюда вижу – створка даже не притянута. Крепкие такие ворота из толстой доски, закругленные сверху, потому что проем тоже под арку, да еще художественно так выложен повернутыми кирпичиками. Мало было эдакий блокгауз выложить – еще и красоты добавили, изысков вроде как.

Первая пуля нагнала нас, когда я уже тянул тяжелую створку ворот, осевшую и застрявшую в грязи. В ту щель, что была открыта, разве что кошка была способна проскользнуть. Пуля пробила доски чуть левее моей головы, напомнив о том, что лучше торопиться.

Напоминание сработало, шесть рук с такой силой дернули створку на себя, что все же сдвинули на полметра, не меньше. И когда еще несколько пуль ударило в ворота, мы уже ломились внутрь, и подгонять нас точно не было нужно.

Весь низ представлял собой один общий зал, совершенно пустой, с железной лестницей, ведущей на второй этаж. Еще была железная труба, торчавшая из пола и уходившая в люк в потолке. Что-то это мне напомнило, но что именно – думать было некогда.

– Наверх!

Сил вообще нет: последние отдал на то, чтобы ворота открыть, – а ноги почему-то бегут, и так бодро. Дыхание со свистом, в горле какой-то ком липкий встал, взмок как мышь под одеждой, прилипает все, а вот бегу и бегу.

Ступеньки гулкие, на второй дверь тоже открыта. За нею зальчик небольшой, из него в разные стороны комнатки. Прямо за дверью свалил с себя все, оставшись с немецким автоматом, скомандовал:

– Иван, прямо отсюда держи ворота, мимо тебя никто не сунется. Федька, проверить надо все же.

– Это без вопросов, – просипел еле дышащий Федька.

Этаж был пуст. За дверями, которые мы так и бросили открытыми, нашелся кабинет и несколько комнат вроде караулок с дерматиновыми бурыми топчанами. Все стены увешаны плакатами о пожарной безопасности. Ну конечно, это же пожарка была, станционная! На первом этаже машину держали, или что там у них было, на втором личный состав на массу давил в ожидании катаклизмов. Как случится что – надо было по шесту вниз спуститься.

Была даже пожарная каланча – небольшая, метров пять в высоту, надстройка на крыше, куда мы даже соваться не стали, потому как что на ней делается, видно отовсюду, и противотанковое ружье ее насквозь прошьет. В нас, кстати, пока не стреляли, и других признаков активности мы не наблюдали, хотя в окна поглядывали постоянно, предварительно повыбивав стекла прикладами. А то рванет что-нибудь близко и всех осколками посечет.

– Иван, пулемет свой отставь, возьми РПД, – сказал я. – На такой дистанции его за глаза хватит. И шей все, что попытается в ворота пролезть или за воротами шевелиться будет. Понял?

– Понял, – кивнул он, явно приняв тот факт, что я поставил себя главным.

– Федь, хватай пулемет и подкатывай к тому окну, что на депо выходит, откуда бежали. Оттуда же стреляли, так?

– А откуда еще? – сказал Федька, принимая у Ивана из рук тяжелое тело пулемета. – Оттуда. Оттуда и подходить будут.

– А я пока «мосю» возьму и возле окошек пошарюсь, – выдал я в заключение. – Может, что полезное и сделаю: полсотни хороших патронов у нас есть.

И с этими словами начал разворачивать чехол с винтовкой. Как бы там ни было, но нас пока не убили, и мы в укрытии.

– А что вообще делать думаешь? – спросил Федька.

– Там видно будет – отбиваться пока, – сказал я, пожимая плечами.

– И долго проотбиваемся? – поинтересовался он, крепко подпустив ехидства в интонацию.

– Думаю, что долго, – ответил я. – Сам прикинь – на первый этаж вход один, и тот под пулеметом, гранатами не закидаешь, там спрятаться – только голову пригнуть. На втором – одни окна, и те с решетками. Гранату толком не закинешь, даже если подойти удастся. Метров на двести в каждую сторону – гладкое место, даже замаскироваться не получится. Гранатометы здесь только винтовочные, но у них и точность, и дальность – сам понимаешь. И все равно с голого места стрелять придется. Вот и подойди к нам, пока патроны есть. Блокгауз настоящий.

– Ну да, что-то в этом есть, – кивнул он, подумав и толкнув письменный стол ближе к окну. – Сюда бы танк подогнать, но у них нет. ПТР только…

– А что ПТР? – спросил я с преувеличенной бодростью. – Кучность у него так себе, раз пальнет – заметим, потом я его из «моси» приголублю. Ладно, рано себя хоронить. Скоро контрольный срок выйдет – и самолеты искать пошлют. Ракеты пустим, о нас узнают, а потом, глядишь, и разведбат сюда подтянется. Да и вообще… есть идея.

Вообще-то я не только успокаивал себя и товарищей, но и сам был уверен – какой-то выход найдется. По крайней мере, про один я точно знал, хоть и был он рискованным до ужаса. Да и вообще, характер у меня такой – не верю я в безвыходные ситуации. Не верю – и все тут, и в делах меня это спасало не раз. И сейчас спасет, надо только нужный момент не пропустить.

– Федь, поглядывай, но всерьез не высовывайся, понял? Так, лишь бы атаку или подход противника не профуфлить, но на прицел не вылезай сам, понял?

– Да не дурак, усек, – сказал Федька, располагаясь у стола. – Если полезут, пулемет выставлю, а так – вполглазика, на полшишечки…

Так, приказы я, командир самозваный, раздал. А теперь надо определить самое угрожающее направление. Долбанули нам в правый борт, а когда мы выскочили к сцепленным паровозам, то обстрел вообще прекратился. Значит, били с достаточно узкого сектора, и даже до депо им еще добираться нужно, – а именно там самые лучшие позиции для обстрела пожарки.