Темный янтарь 2 (СИ) - Валин Юрий Павлович
Встречал группу очередной строгий майор-распорядитель с повязкой на рукаве, а рядом с ним торчал улыбающийся Земляков – тоже в полевой форме, но бодрый, видно, что слегка отдохнул.
— Во, и наши разведчики из штаба здесь, – восхитился кто-то из саперов, ходивших на высадку к Таллину. – Везде успевают.
Лично товарищ Васюк ничуть не удивился – мероприятие не только культурное, но и служебное. Обязан толмач присутствовать, никак без него нельзя.
Поздоровались душевно, штабной переводчик не чванился – обнялись, похлопали друг друга по спинам. Обнимать Анитку тактичный переводчик не стал, но поздоровался отдельно и взглядом свое восхищение продемонстрировал. Сказал:
— Всех знакомых встречаю, увидимся еще…
Внутри театр слегка подавлял – блеском, размахом, гардеробом. Бойцы неуверенно сдавали шинели, затягивали перед зеркалами потертые ремни, разглядывали номерки. Капитан Васюк и сам слегка ужасался – театр, это же совсем иная, мирная эпоха. Но нужно было командовать, не терять равновесия. Вон – Анитка бойцам уже про роспись стен рассказывает.
Неспешно двинулись к Большому залу[14], здесь можно и заранее зрительские позиции занимать – место сосредоточения артогнем немцы явно не накроют.
Занавес торжественный, красный, со звездой. И размах. Даже кинокамеры в зале стоят – видимо, будут спектакль на пленку записывать. Может, и в «Киножурнале» эпизодом покажут, почему нет, вполне себе событие. Зал-то каков, а люстры… Проходы, ложи-балконы, партер – и везде защитные гимнастерки, блеск медалей-орденов. Нет, не только защитно-полевой цвет в зале, радуют глаза вкрапления цветных женских платьев, напоминают о суровых морях островки черной флотской формы. Но защитный цвет здесь главный, и вертят головами сотни бойцов-фронтовиков – запоминают окружающий блеск и размах культуры, и себя среди того блеска.Первый звонок…
— Вон он! Сам! Генерал.
Товарищ Попутный вовсе не в центральной ложе – там какие-то артиллеристы и медики устроились. Старшие офицеры занимают левый фланг балконов – там погоны и награды сияют ярче, женских платьев чуть больше, но и фронтового-защитного хватает. Поглядывает на тот фланг весь партер и остальные «театральные позиции», но нет никаких сигналов на аплодисменты и овации, просто все собрались и начала спектакля ждут. Пусть и для фронтовиков спектакль, но самое обычное дело, в Москве всегда так…
Настраивает инструменты невидимый оркестр, звучит второй звонок, заполнен дисциплинированный партер, да и балконы уже полны.
— Серый, а генеральская жена – блондинка или рыжая? – шепотом спрашивает любопытный Янис
— Понятия не имею. По-моему, он вообще не женат, – отвечает Серега, поглядывая на ставший главным балкон.
Про семейные обстоятельства генерала действительно как-то не приходило в голову интересоваться. Но дамы у товарища Попутного – ого! Слева от генерала сидит рыжеволосая красавица – даже издали видно, что молода и шикарна – сияют прическа и открытые плечи. Справа девушка в форме, коротко стриженная, светловолосая, наград немного, звание не разглядишь. Но разворот плеч и остального… Сильна. Во всех смыслах. Вряд ли что-то личное у нее с генералом, наверное, летчица какая-то известная. Есть в ней что-то этакое, высотное, неземное. Хотя, с другой стороны, Попутный и сам… стратосферного уровня человек, просто это очевидно пока очень немногим.
Анитка тоже с интересом косится. Только не на балкон, а на товарища Васюка.
— Красивые там дамы. Но генерал интереснее, – шепчет Серега. – Анит, ты его запомни. Много мы о нем еще услышим.
Анитка с пониманием кивает. Звучит третий звонок...
Зал ЦТКА (1940)
Между прочим, спектакль понравился. Думалось, что будет что-то классическое, парадное. Но нет. Прямо сразу сюжет захватил: внедрялась наша разведчица в штаб врага, план операции был внезапен и хитроумен. Двигались по сцене вагоны в натуральную величину, промчался под боевой марш бронепоезд – очень натуральный. Случайность сорвала продуманный хитрый план, героине пришлось отбиваться из пистолетов. Прямо почти попалась, когда магазины пистолетов иссякли. Очень натурально, хорошо, что под музыку и песни, а то прямо хоть отсекающий огонь открывай…
Антракт подкрался незаметно. Двинулись в фойе потоки сводных взводов, обменивались восхищенными впечатлениями, переживаниями и догадками насчет дальнейшего хода разведывательной операции и ходов дерзкой красавицы-разведчицы.
— Не на шутку захватывает, – признался зампотех «Линды». – Вроде и не кино, музыкальное, но все равно. Ой, думаю, попадет она в плен, такая хорошенькая. Нехорошо будет. Ладно, хоть поет, как-то отвлекает, не дает уж совсем испереживаться.
— Между прочим, дело у Одессы происходило, – намекнул Зяма. – Я характерные детали узнаю. История-то в основе документальная, по слухам, ее будут экранизировать.
Тут переживания о судьбе прекрасной разведчицы оказались вытеснены – в фойе обнаружились накрытые столы. Фрукты, конфеты и вино – немного, но очень красиво и к месту. И столы именные, расписанные по подразделениям – к ним сразу провели. На табличке «Герои-саперы. Группа «Линда». Вот прямо нет слов.
Говорило-шумело фойе, осторожно чокалось, сияло стекло бокалов душистым красным и белым. Трудновато было держать фужеры за тонкую ножку жесткими и мозолистыми фронтовыми пальцами. Но это же не спирт, тут смысл в ином, как раз в тонкости.
…— Братцы, после войны строго на вино перейду. Вот как то красное называется? Мишка, запиши, дурак, точно ведь позабудем…
Двигалась по фойе защитная волна, звякая наградами, встречала знакомых. Серега с удивлением обнаружил, что и вот того капитана знает, и этого сержанта, как же, та осенняя переправа очень запомнилась. И еще лица знакомые мелькали, уже и не вспомнить навскидку: Великие Луки или под Ржевом?…
Вот – и эти люди тоже очень знакомые, тут курада помянуть тянет, но воздержимся. Что-то они медлят, этак к своему столу опоздают, антракт-то не бесконечный.
Двигалась через шумное фойе группа военнослужащих. Полевая, не очень заношенная форма, немногочисленные награды. Озираются, улыбаются… вот только некоторые офицеры чуть смущенно, хотя есть среди них здоровенные лбы, прямо борцы-штангисты. Земляков на их фоне – субтильный школьник-студент, хоть сегодня и без очков. Да и Робин мелковат. Ага, а вот и девушка-блондинка. Имелись подозрения…
— Э, я же говорю – это она. Всё сходится, – прошептал Янис.
— Нужно поздороваться. А то вообще про нас подумают… – Серега не договорил, глянул на невесту: — Анит, прикроешь, в культурном смысле?
Анита Андресовна не всё поняла, но не колебалась, взялась под локоть:
— Конечно.
Выдвинулись наперерез. А оказалось все проще:
— Вот они! – воскликнул Земляков, улыбаясь во весь ровно-зубастый рот. – «Линда», лиепайско-таллинские, и не только тамошние, герои. Харьков тоже. Катерина, я же рассказывал. А Янис у нас в краткой гостевой командировке бывал.
Пожимали руки. Девушка Екатерина, оказавшаяся вблизи чуть постарше годами, рассказывала:
…— А я помню. Больничный двор, боец на автопилоте, глухой и контуженный, а машину заводит, за руль садится. Вспоминала потом не раз, я же сама с автотехникой в сложных отношениях, у меня чуть глохнет, сразу норовлю механизм пнуть и обматерить. Вспоминала, как специалисты делают, вдохновлялась.
— Э, да дело привычки, – заверял откровенно польщенный Янис.
Можно было понять – девушка Катя в определенном смысле и была центром этой группы гостей. Видимо, не столько из-за внешности, а по иным, более весомым причинам. Хотя и внешность… Глаза ослепительные, остальное... Единственная награда и знак Гвардии, на погонах лычки старшего сержанта, а манера держать себя на очень большие звезды тянет.
Красавица-сержант разговаривала с Аниткой, и тут товарищ капитан осознал, что ему повезло даже больше, чем считал. Но и жуть как нелегко придется в послевоенном будущем. Невеста рядом с высокой светловолосой военнослужащей выглядела ничуть не хуже. Маленькая, тоненькая, но абсолютно спокойная и удивительно хорошенькая.
