Лето, пляж, зомби 10 - Наиль Эдуардович Выборнов
Впрочем на лицо я все равно нацепил скорбное выражение. Нельзя чтобы кто-то меня заподозрил. Пусть видят смирившегося, полностью сломанного пленника. Надо убедительно отыгрывать роль, и тогда, возможно, поверят.
— Это так-то Край, — проговорил один из конвоиров. — Он побольше тебя добился, так что уважение прояви что ли.
Он ухмыльнулся. Своими словами не меня возвысил, а наоборот, Часового опустил. Ну ладно, посмотрим, что и как.
Раздевать меня тоже не стали, так что я так и остался в испачканной кровью форме, бронежилете и штурмовых ботинках. Это хорошо, очень хорошо. Но на этом положительные моменты, пожалуй, заканчиваются.
Нет, может быть, они решат повеселиться и развяжут нас. Хотя бы ноги. Чтобы посмотреть, как мы будем бегать от зомби, как нас порвут на куски. Но что-то подсказывало мне, что нас просто вывалят на улицу, а потом отъедут в стороны. И удовольствуются нашими криками.
— Край? — спросил Часовой и вдруг выдохнул. — Что ж ты на связь не выходил-то, Край? Так все проще могло бы пройти ведь.
Я снова ничего не ответил. Товарищем по несчастью я его назвать не мог. Мразь он такая же, как и все остальные, если бы получилось, я бы и его под нож пустил. Но сейчас ему однозначно пиздец. Потому что зомби нас не пощадят.
Один из конвоиров вдруг запустил руку в карман и вытащил из него миниатюрную видеокамеру. Открыл, понажимал на кнопки, проговорил:
— Слышь, памяти совсем немного осталось.
— Так почисти, — ответил ему второй.
— Да че там чистить, — пробормотал тот. — На память же все.
— Ага, — кивнул ему второй. — На память записывал, как ты Ленку ебешь?
Тот ничего не ответил, только насупился. Потом снова пощелкал кнопками, и сказал:
— Ладно, нормально. Там долго снимать не придется, их все равно сразу порвут.
Вот как, значит. Мансур решил все-таки посмотреть на казнь, насладиться записью. А может быть и остальным ее покажет, для того чтобы продемонстрировать свою власть. Зомби использовать в качестве казни, в этом тоже есть что-то Средневековое. Когда викингов сбрасывали в ямы со змеями английские короли.
Жаль только, что я не могу сказать им, что буду рад послушать, как захрюкают поросята, когда узнают, как умер старый кабан. У меня детей нет, теперь это отчетливо помнится. Нет, где-то может быть и есть, с каждой шлюхи, что у меня была, я ответа не требовал. Но вряд ли они знают, где их отец.
Окон в кузове «буханки» не было, и я понять не мог, куда мы едем. Но что-то подсказывало, что в сторону центра Керчи. Да, наверняка так и есть. Движок ухоженный, мерно гудит, колеса шуршат. И дорога чистая, значит. Почистили наверняка.
— Давай помедленнее, — вдруг приказал тот, что с камерой, повернув голову к водителю.
— А чего это? — спросил он.
— Да Мансур говорил — потянуть. Говорит, чтобы страх по настоящему почувствовали. Так что чуть притормози.
Водитель послушался, сбросил скорость. Вот ведь тварь этот Мансур. И добраться до него уже не получится, скорее всего. А жаль. Жаль, что один поехал, и некому спину прикрыть было. Так, может шансы были бы.
Может, иначе действовать надо было? Договориться с Сергеевым попытаться? Что, мол, ему власть перехватить надо, а Мансура общими усилиями убрать. Хотя…
Он ведь на базе себя как дома чувствовал, да еще и радовался. Шашлыку, пиву, бане, девкам тем. Ему подачку кинули, а он и рад. Не, не собирался он главным становиться.
А с Часовым добазариться не получилось бы, подозреваю. Ладно, чего уж теперь.
Я тупо смотрел в стену, ловя на себе взгляды Часового, который теперь смотрел заинтересованно. А толку-то в этом интересе? У него план какой-то есть что ли? Вряд ли, какой сейчас может быть план? Черт его знает.
Не знаю, сколько времени прошло, и пусть водитель и ехал медленно, мы добрались до финальной точки. Машина остановилась, конвоир поднялся и открыл задние двери «буханки». И наружу выволокли нас. Сперва Часового, а потом и меня.
И бросили прямо в пыль, как мешки с мусором. А потом конвоир уселся обратно в тачку, включил камеру и навел на нас. Водитель тронул машину с места, совсем медленно, а потом засигналил. Мол, твари, вот оно угощение для вас. Подходи — налетай.
Я осмотрелся. Дорога, неожиданно широкая для Керчи, аж четырехполосная, и развязка в виде кольца. В центре этого самого кольца — стелла какая-то, но кому посвящена непонятно. Зная нашу страну, может быть кому угодно, начиная Рюриком и заканчивая Иосифом Виссарионовичем Сталиным.
Здания вокруг трехэтажные какие-то, с красными крышами угловатыми. А вот, чуть в стороне и высотка есть. Ну для нынешних мест, конечно, высотка, не считая тех вон, что севернее, современных.
И зомби вокруг. Не очень много, около полусотни примерно.
Что ж. А теперь настало время последнего шанса. Я вывернул правую руку, кулак которой до этого все время держал сжатым. А почему? А потому что у меня там был кусок стекла от той самой разбитой бутылки минералки, которой я зарезал охранника.
Успел в последний момент, когда меня уже завалили, схватить. Взять успел, а вот ударить кого-то — уже нет. Так и ехал всю дорогу с этим обломком у себя в ладони.
Я повернулся на бок, и стал пытаться перерезать веревку. А секунду спустя порезался, и стеклышко выпало у меня из руки.
Твою ж мать! Твою мать!
Я принялся шарить по земле, пытаясь нащупать его пальцами. Огляделся, и увидел, что зомби уже движутся в нашу сторону со всех сторон. И с соседних улиц выходят. Их много, их все-таки очень много.
— ААААААААА! — орал Часовой, глаза которого лезли из орбит.
Похоже, что до него только сейчас дошло, что именно произойдет. И оставалось надеяться, что зомби первым наведутся на него, и это даст мне немного времени для того, чтобы у меня получилось задуманное.
Через несколько секунд я нащупал острые грани, схватился, а потом несколькими движениями перерезал веревку. Тут же перевернулся обратно на спину, сел, после чего рассек путы на своих ногах.
— Нихуя себе! — послышался крик со стороны «буханки». — Стреляйте по нему! Уйдет же!
— Да нихуя он не уйдет! — был ответ. — Так даже веселее!
Зомби уже подходили вплотную, сплошной толпой.
— Освободи меня! — заорал Часовой, который увидел, что
