Живым здесь не место - Дмитрий Шатров
Мысли стали потихонечку путаться. Усталость, последствия нервной встряски, безумные гонки по подземельям брали своё. Я начал зевать, клевать носом, а вскоре и вовсе выпал из объективной реальности.
* * *
И снился мне нескончаемый страшный тоннель. Платформа, на которой оживший Штиль тычет пальцем в индикатор томографа. Видно, хочет что-то сказать…
Из темноты выскакивает Джул и сносит ему башку из обреза. За нами гонятся чёрные. Мы снова бежим. Я теряюсь… Снова выхожу к терминалу… и расплываюсь в улыбке.
Ко мне идёт пепельноволосая девушка в костюме из белого стретча… Аня. Жива и здорова… Она ласково берёт меня за руку и ведёт за собой. Я послушно иду, тихо радуясь, что с ней всё в порядке… Куда ведёт? Домой, куда же ещё.
Картинка гаснет – тёмный провал – появляется новая.
Я дома. На кухне. Всё знакомо до боли. В электрическом чайнике клокочет вода. Мерно гудит магнетрон. За стеклом СВЧ-печки крутится тарелка с бутербродами. Люблю такие. С ветчиной и расплавленным сыром. От предвкушения рот наполняет слюна… быстрее бы… А вот и готово.
Зелёные палочки таймера складываются… нет, не в нули. В квадрат.
В квадрат?
Пронзительно верещит зуммер. Раз. Второй…
* * *
На третий я уже стоял на коленях в пределах нанесённой разметки, спиной к двери, с руками за головой и ощущением, что меня ледяной водой окатили. На лбу выступил пот, кожа превратилась в гусиную, сердце колотилось где-то под горлом… Конечно, были сомнения, что меня вот так сразу пристрелят, но проверять не хотелось. Здесь не игра. Запасных жизней нет.
В шлюзе зашипел поток пара.
Заныла насосами вытяжка.
Щёлкнул замок.
Одежду колыхнул сквозняк из открытой двери. От едких миазмов дезсредства во рту появился специфический привкус, безумно захотелось чихнуть. Я сморщился, но сдержался, хоть и с превеликим трудом. Не приведи Господь, расценят как неблагоприятный симптом или даже агрессию. У них, кто бы там ни зашёл, в руках автоматы и нервы натянуты гитарной струной. Дёрнется палец на спуске – и привет, пуля в голову.
Зашаркали бахилы по пластику пола. Зашелестела ткань защитных комбезов. Клапаны автономной кислородной системы противно захлюпали. Но визитёры сохраняли молчание, и меня от напряжения начало ощутимо трясти. Ждать вердикта, читай, приговора, уже не осталось сил.
Шаги приблизились, кто-то замер у меня за спиной.
– Добрый, день, уважаемые, – сказал я, стараясь не шевелиться, и вложил в короткую фразу максимум дружелюбия. – Чем порадуете?
В шею впились два острых контакта. Треснул разряд…
Я клацнул зубами, едва не откусив язык, выгнулся дугой и перестал контролировать тело. Через мгновение и разум погас.
* * *
– Н-ну да, зачем-м со м-мной ра-а-азговаривать, – промычал я голосом, звучавшим на всех видеокассетах в девяностые, и разлепил веки.
Похоже, меня хорошо тряхануло – всё тело ломило после мышечных судорог. Щека до сих пор дёргалась. На шее зудела отметина от электродов. На самом деле там две, но ощущалась как одна, но большая.
Я хотел почесаться и обнаружил, что обездвижен. Мог дышать, моргать, чуть-чуть крутить головой, пальцами шевелить – это сколько угодно, но повернуться, двинуть рукой или ногой – нет. Чуть позже пришло стойкое ощущение, будто я парю в воздухе. Что примечательно, снова голый.
Спина не чувствовала опоры совсем, но какая-то сила прочно удерживала меня в подвешенном положении. Очевидно, где-то подо мной стоял источник этой силы, но по понятным причинам его я увидеть не мог.
Смена обстановки, а возможно, и статуса, напрягла не по-детски – мозг заскрипел извилинами в попытке найти объяснение. Пока ясно было одно: меня за каким-то лядом перевели из карантинного бокса сюда. Но куда сюда? Зачем сюда? И на хрена с применением электричества? Могли бы просто сказать… ну или потребовать, если такие крутые.
Используя отпущенную свободу движений, я как мог огляделся.
Потолок белый, высокий. По центру обязательная камера кругового обзора мигала красным глазком. Люминесцентные лампы, расположенные квадратом, испускали рассеянный свет с уже знакомым голубоватым оттенком УФ-облучения. По углам жужжали коробки ионизаторов. Гудела электромотором мощная вытяжка.
Это удалось рассмотреть без труда.
Дальше пошло сложнее. Пришлось косить так, что чуть глаза не завернулись внутрь черепа.
Стены расчерчивала клетка белого кафеля. Тускло блестели остеклёнными дверками навесные шкафы. Стекло было матовым, так что их содержимое осталось загадкой. Ниже по всему периметру выстроилась в ряд мебель и оборудование: столы, закрытые стеллажи, холодильники, герметичные боксы, сложная аппаратура…
На столах громоздились колбы, кюветы в штативах, пробирки с разноцветными жидкостями. А назначение приборов я даже не пытался угадывать. Опознал только большой микроскоп, судя по всему, электронный, и центрифугу. Да и то не до конца был уверен, что это они.
Постепенно сложилось предположение, что меня разместили в лаборатории. А когда нос уловил характерный запах химических реактивов, предположение переросло в уверенность. Спокойствия, правда, этот факт не добавил.
В качестве кого разместили?
Ответ пока был один: в качестве подопытной крысы.
* * *
С лёгким гулом отъехала сдвижная дверь. В помещение, оставляя за собой перестук каблуков, ворвался кто-то стремительный. Меня окатило волной запаха терпкого одеколона с изрядной примесью табачного духа. Не успел я глазом моргнуть, как надо мной вырос мужчина.
Высокий. В годах – седые волосы уложены в аккуратный пробор. Лицо вытянутое, сухое, немного костистое, но ухоженное: щёки тщательно выбриты, бородка клинышком, волосок к волоску. На носу, чуть с горбинкой, блестели золотой оправой очки. Тонкие губы строго поджаты. Белейший халат сидел, как дорогой бальный фрак, пошитый по спецзаказу.
На требовательного, но справедливого дядюшку был бы похож, если б не оружейная сталь, сверкавшая в серых глазах.
Он заметил мой изучающий взгляд, прищурившись, хмыкнул:
– Сафонов Алексей Валентинович?
– А вы кого-то другого ожидали застать? – теперь уже скептически хмыкнул я. Простите, не знаю вашего имени-отчества, но…
– Крестовоздвиженский, – отрекомендовался он с лёгким поклоном. – Иннокентий Петрович. Профессор. Доктор наук.
– Простите за мой внешний вид и что не встал в вашем присутствии, док. Некоторые обстоятельства мешают мне проявить вежливость… – Я для наглядности пошевелил пальцами рук.
– Ах, это, – протянул мой новый знакомец. – Для безопасности вас поместили в обычное стазис-поле. Не препятствует кровообращению, и в плане профилактики пролежней незаменимая вещь. Мера
