Гимн шута 3 - Антон Сергеевич Федотов
— Спецы СИБ. Одно радует: теперь наши полномочия — все. За операцию официально отвечают «черные».
Ирина и так знала кто они такие! Вот только это ни разу не давало ответа на один простой и короткий вопрос: «А что тут ОН-то делает?!!». Кажется, ее мысли столь явно отпечатались на лице, что «замок» решил даже утешить молодую коллегу (стыдоба-то какая!!!)
— Да не бойся ты. Не съедят.
Возможно, Романову успокоил факт, что в тот самый миг бойца с позывным Лом и самого потряхивало нехило. Вот только опыт позволил ему чуть лучше скрыть свои чувства! Все-таки ЭТИМ — можно все. По крайней мере, так считается. А ну как найдут они просчеты в действиях «барсовцев». Так ведь и на нары загреметь можно по тихой грусти. А то и вовсе оставить прощальную записку и воспользоваться правилом последнего патрона. Бывали прецеденты!
— Я-а-а-а-а… — попыталась было объясниться девушка.
Однако получилось столь жалобно, что она заслужила лишь недоуменный взгляд старшего офицера. А тут еще этот Павел (гад, как есть гад!!!) запросто, будто они встретились в баре, махнул ей рукой:
— Привет, Ирин.
Даже тон тот же самый. Будто и не поправлял он в тот миг перекрутившийся ремень «Вепря».
— Привет, Паш…
Кто бы знал, каких трудов ей стоило собраться с мыслями и выдавить из себя ответ. А тому хоть бы хны… Как обычно прошел мимо и направился по своим делам.
— Мда… И что это было? — словно сквозь вату расслышала голос заместителя командира отряда Бешеная. Но не было у нее ответа, кроме как протяжного:
— В душе не е…
А ведь это было только начало! То же Лом аж споткнулся, стоило ему услышать буквально крик души от обычно крайне уравновешенного командира:
— Какого хера⁈
И если б на этом все кончилась. Ох, как бы она была рада просто отойти в тень и больше не отсвечивать на этом празднике жизни, как вдруг ее… обняли за плечи!
— Привет, Ириш, — поздоровалась та самая Валюха, по собственной терминологии Бешеной, с которой она совсем недавно пила пиво в их любимом баре.
Вот только теперь на ней было вовсе не то облегающее платье, а штурмовой комплект… да еще и какой!
А уж какими взглядами новичка-офицера наградили сослуживцы — просто песня! Впрочем, уже через миг новый «взрыв» привлек к себе внимание окружающих. Да еще и какой! Аж про Ирину все сразу забыли.
— Ты что тут делаешь⁈ — зло бросил Гром одному из «черных».
И (кто бы сомневался!) откликнулся, естественно, Павел. Ну, прям, в каждой бочке затычка. Девушка почувствовала столь разрушительную волну раздражения, что… отвлек ее от натурального бешенства только выстрел. Ублюдки застрелили еще одного заложника, зато переговорщик канцеляристов выбил еще пятнадцать минут, что в подобной ситуации просто невероятный результат.
Пока девушка приводила мысли в порядок, чертов парень вновь внес в них сумбур всего одним словом. «Брат⁈» — мысленно завопила Романова, припомнив иные их «трения». Но ведь Гром — урожденный Волконский и… если это так… то Павел…
Додумать девушка не успела. Просто потому, что «чертов парень» пошел вместе с штурмовой группой внутрь. Ирина так и не смогла понять, почему именно ублюдки не заметили приближающуюся тройку и не расстреляли ее в упор. Однако времени на разгадку ей не дали. Взревели на форсаже движители десантного бота, а через миг тяжело ухнули спарки непосредственной обороны, расстреливая стену кафе… и всех, кто находился за ней…
Пообщаться с Волконским после операции ей не удалось. Лишь мельком его и углядела. Жив он был. И даже самостоятельно дошагал до транспорта канцеляристов…
— Надо или не надо — не вопрос! — наконец решилась девушка, выныривая из накрывших ее воспоминаний, и сделала первый шаг к подъезду.
Встретил ее Фил. И… ничуть не удивился. Словно она каждый день в гости заходит.
— Привет, проходи, — сделал он приглашающий жест и пропустил ее внутрь квартиры. — Чай будешь?
Девушке больше ничего не оставалось, как последовать за хозяином дома.
— Ааааааа…
Девушка услышала тихий стон еще в коридоре. Источником «страданий» оказался еще Кроль. Он пустым взором уставился на стакан водки перед собой. Но так и не сделал попытки его опростать. Наверное, потому, что руки у парня были заняты. Он ими за голову схватился.
— Тяжелый день, — негромко констатировал здоровяк так, будто это тут в порядке вещей.
Впрочем, чего еще можно ожидать от дома. где квартирует Волконский!
— Добрый вечер! — великолепно поставленный ровный голос заставил Бешенную вздрогнуть.
Она сделала шаг вперед из коридора на кухню и… Даже почти не удивилась. За столом, демонстрируя грацию придворной леди, восседала девушка, которой никак не могло оказаться в задрипанной квартире старого дома: невероятно красивая блондинка, чья вызывающая сексуальность лишь слегка оттенялась строгостью и собранностью. «А уж шмотки!» — невольно оценила стоимость простых на вид брюк и белоснежной рубашки.
— Мне бы Павла… увидеть, да, — несколько вызывающе бросила Ирина, словно надувшийся ежик в момент опасности выпустившая все свои иголки.
Собственная растерянность взбесила Бешеную.
— Сегодня Павел Анатольевич не принимает, — вновь заполнил сильный глубокий голос кухню.
А твердый взгляд ярко-голубых глаз хоть и не выражал агрессии, но отчего-то отбивал желание спорить начисто.
— Чем он занят хоть? — поинтересовалась Ирина, принимая кружку с чаем.
— Пьет пиво и, кажется, уже в пятидесятый раз пересматривает какой-то ролик, — пожал плечами Фил. — И ржет негромко.
— Ага…
— Павел Анатольевич очень занят, — негромко повторила блондинка.
— Ну, занят так занят… — не стала спорить Ирина.
Все равно она не очень хорошо представляла, что именно хочет сказать Волконскому.
Точку в ее размышлениях поставил негромкий стон Кроля:
— Да бл******…
Глава 8
Глава 8
— Что. Здесь. Происходит.
Три слова. Ровный тон. Чуть сиплый со сна голос.
День для Павла начался довольно необычно. Например потому, что проснулся парень… днем, на три буквы отправив привычный режим. Иногда ведь можно, верно?
В общем, постель он покинул в районе одиннадцати часов. И, минуя привычную процедуру умывания, сразу же потопал на кухню, откуда доносилась веселая возня и негромкие голоса.
— Все как обычно, — ровно ответил Кроль, продолжая наблюдать за скворчащими на двух сковородах блинчиками.
Волконский слегка помотал головой. Его мозг не смог осознать всю картину разом, а потому он
