Весь Роберт Маккаммон в одном томе - Роберт Рик МакКаммон
Послышался звук отодвигаемой задвижки. Дверь бесшумно открылась, и они увидели высокого темноволосого человека.
— Войдите, — сказал Майкл Галлатин.
Глава 3
В доме было тепло. Дубовый пол натерт, в камине, сложенном из белого камня, плясал огонь. Капитан Хьюм-Тэлбот вручил Майклу рекомендательное письмо, подписанное полковником Вивьеном из Лондонской паспортной конторы, а Шеклтон подошел к камину и протянул к нему озябшие руки.
— Добраться к вам непросто, — проворчал он. — Что, более глухого места не нашлось?
— А я и не искал, — тихо ответил Майкл, читая письмо. — Если бы мне нравились незваные гости, я бы снял дом в Лондоне.
Руки Шеклтона ожили; он повернулся, чтобы лучше рассмотреть человека, до которого так долго добирался.
Черный свитер с засученными рукавами и выгоревшие на солнце брюки цвета хаки, на ногах коричневые шлепанцы. Густые черные волосы с проседью на висках подстрижены по-военному: коротко на затылке и по бокам. Темная щетина на щеках говорила о том, что два-три дня бритва не касалась его лица. На левой щеке был шрам, начинающийся под глазом и уходящий к кромке волос. «След ножа», — подумал Шеклтон. Опасный удар. Видно, Галлатину пришлось побывать в рукопашном бою. Ну и что? Рост Майкла около 187 сантиметров, вес — 90–92 килограмма. Он был в хорошей спортивной форме, с атлетически развернутыми широкими плечами, похожий на футболиста или игрока в регби. В этом человеке чувствовалась уверенная мощь, как в пружине, сжатой до предела. Однако это еще не делало его безусловно пригодным для той задачи, которую он должен выполнить в оккупированной нацистами Франции. Похоже, Галлатин давно не был на солнце. Его кожа бледная, как у отшельника. В этом проклятом климате зимой, наверное, не бывает ничего, кроме мокрой мглы. Но зима шла на убыль, до весеннего равноденствия — 21 марта — оставалось только два дня.
— Вы знаете, что вокруг вас бродят волки? — спросил Шеклтон.
— Да, — ответил Майкл. Он дочитал письмо. Давно уже полковник Вивьен не писал ему. Дело было важным.
— На вашем месте я бы здесь особенно не разгуливал, — продолжал Шеклтон. Он вытащил сигару из внутреннего кармана мундира и обрезал ее кончик перочинным ножом. Затем зажег спичку о кладку камина. — Эти твари любят мясо.
— Это волчицы. — Майкл сунул письмо в карман.
— Не важно. — Шеклтон зажег спичку, глубоко затянулся и выдохнул белый клуб дыма. — Если хотите размяться, добудьте ружье и займитесь охотой на волков. Вы знаете, конечно, как пользоваться ружьем…
Он вдруг поперхнулся, потому что Майкл внезапно оказался прямо перед ним: его пронизывающие зеленые глаза приковали майора к месту.
Майкл поднял руку и выхватил сигару изо рта Шеклтона, сломал ее пополам и швырнул в огонь.
— Майор Шеклтон, — сказал он, обнаружив явный русский акцент, несколько смягченный английским воспитанием, — это мой дом. Вам следовало спросить меня, можно ли здесь курить. И я вам ответил бы: нет. Я надеюсь, что мы поняли друг друга?
Лицо Шеклтона побагровело. Он сказал, запинаясь:
— Слушайте, эта сигара стоит пятьдесят центов.
— А воняет на полушку, — сказал Майкл, глядя прямо в глаза майора в течение нескольких секунд, как бы убеждаясь, что его правильно поняли. Затем он повернулся к капитану и сказал. — Я вышел в отставку. Вот мой ответ.
— Но, сэр… Вы еще не слышали того, что мы должны вам сказать.
— Я догадываюсь.
Майкл подошел к окну и посмотрел на темную линию леса. Он унюхал запах старого виски из своего запаса от Шеклтона и улыбнулся, представив, каково пришлось американцу, привыкшему к выдержанным сортам. Неплохо пошутила Морин из «Бараньей отбивной».
— Предполагается совместное наступление союзных войск. Если бы это дело не было важным для американцев, я не был бы здесь.
— Последнее время я слушаю всю коротковолновую разноголосицу над Ла-Маншем. Все эти коды с цветами для Рудольфа и требованиями настраивать скрипку. Я, конечно, не знаю содержания донесений, но звучание голосов мне понятно: в них слышится крайнее возбуждение и страх. Ясно, что все это означает близкое вторжение союзников через Ла-Манш, атаку «Атлантического вала». — Он посмотрел на Хьюм-Тэлбота, который так и не двинулся с места и не снял мокрого плаща. — Я полагаю, что высадка войск намечена через три или четыре месяца, когда лето утихомирит Ла-Манш. Я уверен, что ни Черчилль, ни Рузвельт не захотят направить через Ла-Манш, на гитлеровские берега, армию, страдающую морской болезнью. Так что это произойдет в июне или июле. В августе будет слишком поздно: американцам придется двигаться на восток в худшее время. Если они займут опорные зоны в июне, они смогут организовать снабжение и зарыться в окопы на границе Германии к первым снегопадам. — Он вопросительно выгнул брови. — Я близок к истине?
Шеклтон выдохнул со свистом сквозь зубы.
— Ты уверен, что этот парень на нашей стороне? — спросил он Хьюм-Тэлбота.
— Можно, я продолжу? — сказал Майкл, переводя взгляд с капитана на майора. — Для того чтобы обеспечить успех высадки союзников на континент, нужно перерезать коммуникации немцев, взорвать склады боеприпасов и топлива и вообще создать в их тылу адскую атмосферу. Но этот ад должен быть тихим, горящим холодным огнем. Мне думается, что партизанам придется хорошо поработать ночью перед началом операции, взрывая железнодорожные пути. Возможно, в этом примут участие и американцы. Парашютный десант в тылу внесет панику, которая заставит немцев разбежаться
