Водный мир. Осада - Александр Павлович Быченин
— Ладно, как скажешь, — невозмутимо кивнул высокий гость, мгновенно изменив линию поведения. Дипломат, что с него взять. — Но учти, Илюша, это был твой последний шанс спустить дело на тормозах, и ты им не воспользовался.
А, то есть надо было возопить что-то типа «простите, вайгожэнь добрыя, бес попутал»⁈ Фига се! А батюшка вместо этого, получается, всем своим видом продемонстрировал, что руководствуется исключительно холодным расчётом, а не эмоциями. То есть вызов кланам Чжунго бросил вполне осознанно. Вернее, бросил-то я, а он подтвердил намерения.
— Увы, Ба! — с лёгкой улыбкой развёл руками отец. — Времена нынче такие, беспокойные. Остаётся только смириться с тем фактом, что нам с тобой выпало жить в эпоху перемен.
— Да будь они прокляты, — кивнул Цзян. — Ладно. Я правильно понимаю, что на наших условиях договариваться ты не намерен?
— На старых? — на всякий случай уточнил Илья Фаддеевич, и, дождавшись кивка, твёрдо заявил: — Однозначно нет! Хватит с нас колонизации. Мы хотим жить своим умом. А вам придётся с этим смириться. И принять уже наши условия.
— То есть ты, Илюша, намерен стоять на своём?
— До конца! — отчеканил отец, глядя в глаза Цзяну. — Надеюсь, ты это осознал, Ба.
— Жаль, — как-то разом сник старик, растеряв всю солидность.
— Меня? — удивился батюшка.
— Нет, моих иллюзий, — пояснил Банда. — Тех, которых я только что лишился по отношению как к своим соплеменникам, так и к тому, кого я считал почти сыном. Вы все упрямые бараны. И это упрямство выйдет вам боком. Всем.
— Смирись, старый. Времена изменились, обстоятельства тем более, — философски вздохнул отец. — Всем нам хочется стабильности, но у всего есть цена. И цену такой стабильности мы не приемлем.
— Жаль… — повторил Цзян. — Что ж, тогда остаётся лишь одно — огласить наши условия.
— Какие ещё условия? — заломил бровь батюшка.
— На которых мы сможем закрыть глаза на все творящиеся здесь бесчинства, Илюша, и вернуться к нормальным отношениям между нашими кланами. И заметь, твоё отречение в них не входит! Ну как, будешь слушать?
— А смысл? — хмыкнул отец. — Что я там нового услышу? Нет уж, уважаемый господин Цзян, извольте вы выслушать наши условия. На которых мы сможем закрыть глаза на творившиеся здесь ранее бесчинства и вернуться к нормальным отношениям между нашими кланами. И когда я говорю «нормальным», я именно это и имею в виду, а не откровенную кабалу, в которой вы держали нас десятилетиями!
— То есть ты жаждешь равноправия, — моментально сориентировался Цзян Банда, снова собравшись и превратившись в жёсткого дипломата. — Боюсь, мои соплеменники этого не поймут. Мало того, решат, что потеряли лицо. Не все, конечно, но «боевая» ветвь клана точно.
— Это их проблемы! — отрезал Илья Фаддеевич. — И учти, Ба, каждое последующее предложение будет для вас только хуже. Пока — пока! — мы согласны на равные доли во всех предприятиях, включая торговые, и приведение пошлин в соответствие со средними расценками по Протекторату Росс. Плюс вывод ваших эскадр из системы Иддии. Но если это предложение будет отвергнуто, в следующем я предусмотрю доступ на рынок Гессионы для ваших конкурентов.
— А я думал, Илюша, что ты трезво оцениваешь свои возмож… — Цзян прервался на полуслове и к чему-то прислушался, став похожим на какую-то лесную птицу.
Естественно, земную, то бишь мифическую. Название запамятовал.
— Что там, Ба? — забеспокоился отец.
«Что там, Ли?» — мысленно продублировал я своему искину.
«Подозрительная активность отсутствует, сяньшэн, — незамедлительно отрапортовал тот. — На вилле всё в пределах допустимого, вражеская флотилия по-прежнему на гессионостационарной орбите, но признаков подготовки к атаке не наблюдается».
— Нет, ничего, — отмер Цзян, подтвердив данные Лиу Цзяо. — Показалось.
Твою же мать! Меня, что ли, почуял? Ладно, учтём…
— Но вернёмся к нашим баранам, Илюша, — снова заговорил старик Байху. — Ты ведь меня знаешь, если бы существовала хоть малейшая вероятность продавить выгодное для моих соплеменников решение, я бы им воспользовался. Но ситуация такова, что… как бы это помягче…
— Вы там на грани междоусобицы, что ли? — цинично ухмыльнулся отец. — Не ожидал!
— Да я и сам не ожидал! — страдальчески поморщился Цзян. — Но факт есть факт. Мы раскололись на два лагеря, к моему сожалению, неравномерных. Те, кто заведует финансами и торговлей, то есть контролирует деньги, за то, чтобы с вами договориться. А вот те, в чьём ведоме флот и армия, настаивают на силовом решении вопроса. И чтобы сохранить лицо, и чтобы другим впредь неповадно было.
— А ты, стало быть, последний шанс партии мира? — понятливо усмехнулся Илья Фаддеевич. — Узнаю старого Ба! На вид суров и непреклонен, а на деле первый миротворец. Что, правда, не отменяет жёсткости и даже жестокости, если договориться не удалось.
— А иначе с нашим змеиным кублом не получается, Илюша, — и не подумал оспорить отцовскую сентенцию Цзян Банда. — Эх, почему мой Юань не был похож на тебя! Глядишь, сейчас бы жив был… ты, кстати, не в курсе, что с ним приключилось? — поинтересовался вдруг старик, заставив меня нервно сглотнуть от неожиданности.
— Увы! — развёл руками отец. — Понятия не имею. Я его последний раз видел в свите Сергея Аверина, еще до… ну, ты понимаешь.
— Понимаю, — кротко склонил голову Цзян. — Но и ты меня пойми! Я должен принести хорошие вести, иначе…
— Увы! — повторил предыдущий жест Илья Фаддеевич. — Ничем не могу помочь. Договариваться будем только на наших условиях, и никак иначе. А если не получится сейчас, то к следующему твоему визиту я ещё сильнее задеру планку, чтобы было чем поступиться и всё равно остаться при своих.
— Боюсь, второго раза может и не быть…
Банда вдруг снова прислушался к пространству, но на этот раз филина — вспомнил! —
