Раненые Звезды 5 - Сергей Котов

Я продемонстрировал раскрытые ладони, приглашая к продолжению разговора.

— Ты человек? — спросил он.

— Да. Конечно.

— Верю, — кивнул Захар, — и тут моя фантазия заканчивается.

Я вздохнул и опустил взгляд.

— Думай пока, — Захар достал из кармана штанов беспроводные наушники. Его смартфон лежал на специальной зарядной полке, метрах в пяти от нас. Достаточно, чтобы поймать сигнал. — Алиса, — произнёс он, — включи музыку. Любимое.

После этого он вернулся к упражнению.

Я не сразу понял, что он меня испытывает. Правильным решением в этой ситуации было бы слепить любую легенду, которая хоть как-то бы согласовалась с фактами. И у меня был готов пяток историй. Но это же решение, разумно выхолощенное, лишённое риска, привело бы к утрате доверия.

Слишком уж неординарным человеком был этот Захар. Слишком умным. Нестандартным. Я никак не мог до конца понять, что же у него на уме, чего он на самом деле хочет. Но вот это простое испытание на доверие я разгадал.

И решил пройти его.

— Что слушаешь? — спросил я с улыбкой, когда он вернулся ко мне.

Вместо ответа Захар достал один из наушников и протянул мне. Что ж, по крайней мере он не страдает обессивно-компульсивным расстройством. Равно как и излишней брезгливостью.

Я уверенно вставил наушник в ухо. Электроника продолжила воспроизведение.

Head on to the other side

No-one will stand us by

Dismantle me tonight and bury my arms right

Here on the other side

Don’t mind the rising tide

Watch as I gently lead the both of us astray*

Направляйся на другую сторону

Никто не встанет рядом с нами

Демонтируй меня этой ночью и похорони мои руки правильно

Здесь, на другой стороне

Не перечь приливу

Просто наблюдай, как я заведу нас не туда

*Текст ‘Functions’ Tiger Lou

— Необычно для тренировки, — сказал я, возвращая наушник.

— Мне помогает, — ответил Захар, — сколько подходов ещё осталось?

— На этом всё, — ответил я, — впереди заминка. Пока можешь сделать пару глотков воды.

— Что надумал?

— Надумал, что скажу правду, — ответил я.

— Да? — он глянул на меня испытующе, — было бы здорово.

— Ты ведь знаешь про многомировую интерпретацию Эверетта? — спросил я.

Захар молчал пару секунд. Я буквально видел, как в его голове проносится лавина мыслей, выстраиваются теории и причинные связи.

Он побледнел.

— Не может быть… — выдохнул он.

— Ну вот так, — я пожал плечами.

— Это настолько маловероятно, что динозавра за окном сейчас можно считать почти свершившимся фактом, — сказал Захар, — но дело даже не в этом… это ведь чрезвычайно опасно. Путешествие по вероятностным линиям. Малейшее информационное совмещение сознаний ведёт к аннигиляции всех вовлечённых линий. Я не говорю про физические путешествия, потому что это бессмысленно, однако… нет, это совсем ерунда какая-то.

— Там… была сложная ситуация, — сказал я, — возникла некая изолированная область вероятностных линий, которые контролировала одна информационная сущность…

Захар снова задумался.

— Да, это имеет смысл, — сказал он, — только это… ужасно. Какая-то часть будет оставаться стабильной ценой бесконечного кошмара для неимоверного количества вероятностных линий… и побочный эффект: внутренние вселенные этого веера миров будут ограниченными. Со всеми вытекающими последствиями по термодинамике.

— У меня получилось вытащить одну из линий из этого пространства, — сказал я.

Захар сделал круглые глаза.

— Но… нет, постой, это невозможно. Даже теоретически!

— С внешней помощью.

— Тоже невозможно. В таких условиях возникают неразрешимые проблемы коммуникации, — сказал Захар, — точнее, даже не самой коммуникации, а искажения барьера. Который снимается не сразу даже после выхода из него. Так?

— Тем, кто нам помогал удалось их решить… — сказал я, и тут же добавил, — постой. Ты сказал — снимается?

— Ну да, конечно, — кивнул Захар, — после стабилизации реальности.

— Значит те, кто нас вытащил, могли с нами взаимодействовать напрямую?

— Ну конечно! Наверняка они ждали этого момента.

Кажется, у меня сердце пропустило удар.

— Ты так и не объяснил, как вам удалось вырваться, — сказал Захар.

— Они забрасывали в нашу реальность предметы, которые обладали некоторыми свойствами. Их нужно было собрать и структурировать определённым образом, — сказал я.

— Изящно! — Сказал Захар, — оригинальный способ преодоления барьера. Но тот, кто его создал наверняка ведь пытался это предотвратить. Он должен был создать что-то вроде карантина на такие случаи.

— Он и создал, — улыбнулся я, — но мы оказались… удачливее.

— Ясно, — кивнул Захар, — но ты так и не пояснил, каким образом оказался у нас. Ясно ведь, что речь шла о другой вероятностной линии, хотя и в похожем мире. Так? Только у вас наверняка происходили очень крупные катаклизмы, которые…

— После перехода я научился видеть вероятностные линии… — вздохнул я.

— Что? Нет… — Захар в ужасе покачал головой, — и ты не понял, что делаешь?

— Слишком поздно, — ответил я, — хотя смотря с какой стороны смотреть. Мне удалось изолировать себя… здесь. В том варианте меня, который тут был. Если понимаешь, о чём я.

— Гриша, это… это… — он щёлкнул пальцами, — не обижайся, но это как если бы кочегар на паровозе занялся управлением ядерным реактором!

— Меня некому было остановить, — я всплеснул руками.

Тут мой взгляд упал на часы на стене зала функциональных тренировок.

— Пошли потянемся. А то давно стоим. Начнём привлекать внимание.

Захар кивнул и направился в зону растяжки.

— Ты хотел рассказать, над чем работаешь, — сказал я, когда мы приступили к заминке.

— Не то, чтобы хотел, — ответил Захар, — но придётся. Откровенность на откровенность. Самое первое, что ты должен знать: вполне возможно, твоё появление здесь не случайно. Это могло быть побочным эффектом моей работы.

Я скептически улыбнулся.

— Так понимаю, несмотря на свершения эпического масштаба и такой же степени безумия, в знании физики ты примерно на уровне науки твоего мира? — Спросил Захар.

Я вздохнул и вспомнил Гайю. Она намекала, что продвинулась немного дальше в понимании природы вселенных, но я не спешил с расспросами. Видимо, зря.

— Стандартная модель более-менее успешно описала поведение барионной материи, — продолжал он, — осталась гравитация. Чтобы описать наблюдаемые явления, придумали тёмную материю и энергию, с разными вариантами смыслового наполнения этих явлений. Даже пытались внедрить вимпы в стандартную модель. Параллельно развивались математические модели, описывающие процессы самоорганизации и закономерности развития информации. Ну, это ты в курсе, я думаю.

Я кивнул.

— Реальность, как это часто бывает, оказалась немного… сложнее, — улыбнулся Захар, — начну с самого главного: кроме четырёх известных тебе фундаментальных взаимодействий есть ещё два. В них