Лунокровные ягоды - Глеб Серов
Морщась от боли, Олган поднялся на ноги, и зажимая рукой рану в правом боку, усмехнулся, глядя в глаза старосты.
— Моей первой женщиной тоже была Лита, смерд. И если бы ты знал, как была прекрасна женщина, имеющая страсть к неопытным юнцам, то не смеялся бы над ним. Ты, и тебе подобная грязь чаще познают ослиц первее женщин, и не тебе…
Речь Олгана прервала грохот от ударившей по стене двери церкви. Взгляды всех присутствующих прикипели к двум жрецам, неторопливо спускающимся по деревянным ступеням. Первым шел Итар, внимательно всматривающийся в лица присутствующих. Шагающий за ним Каланар обратился к другу:
— Олган, советую быстрее заканчивать, сейчас тут будет жарко! Площадка — это люк, под ней одна из цветочных тварей!
— Не смей богохульствовать, кукла ложных богов! Только дети Луны истинные боги!..
Резкий, высокий крик Гарты, жены старосты, прорезал воздух, но Олган, кивнувший другу, не обращая больше ни на что внимания, щелкнул пальцами и резко свистнул.
Стоявшие до этого неподвижно одушевлённые молнией сорвались с места, и сбив замешкавшегося Витара с ног, вцепились зубами в его руки, и растянули в стороны. Шагнувший вперёд Олган быстрым взмахом снёс косматую голову, подхватив её на лету. В следующий миг его шпага загорелась красным, и пронзив удерживаемое одушевлёнными тело старосты, за несколько ударов сердца испепелила то, что когда-то было человеком.
Яростные крики Гарты переросли в пронзительный визг, который подхватила сначала Мина, а потом и остальные женщины. Впрочем, через несколько секунд визг оборвался, погрузив площадь в тишину.
Вскарабкавшийся на одушевлённого Олган двумя длинными прыжками заставил некогда живых коней покинуть площадку, и остановил их по бокам от остановившихся жрецов. Его трофей, который охранитель держал за волосы, яростно вращал глазами и раззевал рот, пытаясь что-то сказать, однако спрятавший шпагу Олган не обращал на это никакого внимания, зажимая рану в боку.
Несмотря на захлестнувшую их ярость, сельчане не спешили бросаться на внезапно объявившихся врагов. Только пришедшая в себя Гарта начала спускаться по ступеняв, неотрывно глядя в глаза Олгана.
Остановившись с противоположной стороны деревянной площадки, Гарта вытащила из складок одежды уже знакомый Олгану нож, и указав им на Итара, заговорила. В повисшей тишине её подрагивающий от ярости голос, казалось, отражался от стен церкви и дома.
— Вы, заблудшие твари, пришли на благословлённую Луной землю, и пытаетесь забрать нашу обретённую свободу! Вам не забрать священные дары Луны! Ложным богам не набросить на нас ошейник!
— Вы уже давно перестали быть людьми, Гарта! У вас нет никакой свободы, и никакого права выбора, о котором вам рассказывал Талан! Вы рабы его дурмана, единственный выбор которых сводится к служению ради очередной порции проклятого нектара!
— Лжец!!! — вновь сорвавшаяся на визг женщина, красивое лицо которой теперь исказилось в гримасе ненависти, полоснула себя по ладони, и взмахом окропила кровью землю перед собой. — Я докажу вам, что ваши жалкие боги всего лишь самозванцы перед ликом истины!!!
Вскинув разрезанную ладонь к небу, женщина в платье, покрытом засохшей кровью дочери, начала громко читатать заклятье, услышав которое, Каланар нахмурился, и закрыл глаза, сконцентрировавшись. Он узнал гортанные звуки, и начал творить заклинание-громоотвод, чтобы разрушить конструкцию чар Гарты.
Над деревней Звездопад, прямо над творящей заклинание Гартой, небо начало темнеть и полыхать молниями. Резко поднявшийся ветер заполоскал ткань одежды собравшихся, а вскинувший ладонь Каланар, начавший творить своё заклинание, внезапно покачнулся, и скрючился от пронзившей его тело дикой боли.
Жена старосты, закончившая творить магию, расхохоталась, и через шум ветра прокричала:
— Что, колдун, не получилось?! Луна открывает такие знания, о которых твои ложные идолы даже никогда не слышали! Но Луна милосердна! Убей тех, кто рядом с тобой, и она примет тебя в свои объятия! Она одарит такой силой, о которой ты мог только мечтать!
— Вир Та Зан! Убирайся во тьму, ведьма!
Каким-то чудом Каланар смог завершить заклинание, и в небо ударила тонкая спица ослепительного света, мгновенно успокоившая ветер, а следом за ним и молнии.
Почерневшее небо успокоилось, но тучи так и остались неподвижно висеть над деревней, и довольно улыбающаяся Гарта вытянула уже зажившую ладонь в сторону мужчин.
— Убейте! Их! Всех!!!
Стоявшая до этого толпа жителей, сверлящая мужчин ненавидящими взглядами, сделала медленный, синхронный шаг вперёд, и сорвалась вперёд яростной лавиной.
Бледный Каланар, из ушей которого текла кровь, обернулся к Итару, и прорычал:
— Я сдержу первый удар, а дальше дело за тобой! Я должен помочь Олгану! Давай, Итар!
Посмотрев выпученными глазами на уткнувшегося в гриву одушевлённого Олгана, красное пятно на боку которого стало намного больше, на Каланара, окружившего их призрачным частоколом, усеянным шипами, молодой жрец стряхнул с себя ступор, и бросил короткий взгляд в глаза Гарты.
Женщина, стоящая всего в двадцати метрах, счастливо улыбнулась, и послала парню воздушный поцелуй. В презрении скривив губы, Итар сорвал со своей шеи искрицу — серебряный шарик, внутри которой покоился уголёк из Очага Призыва. Подняв сжатый кулак, Итар вскинул голову и неожиданно сильным голосом прокричал:
— Придите на мой зов, дочери Рикаты! Придите на свет моей души! Придите, и уничтожьте тех, кто осквернил людские души!
Словно не чувствуя боли от заполыхавшей яростным огнём в его кулаке искрицы, парень с размаху впечатал её в свою грудь, туда, где билось сердце. Несколько секунд ничего не происходило. Дым от прожжённой робы и обугленной кисти медленно развеивались в воздухе, а толпа обезумевших людей, подмявшая под себя насаженный на призрачные шипы первый ряд атакующих, начала карабкаться на их плечи, чтобы перепрыгнуть неожиданное препятствие, когда Итара подбросило в воздух на два метра.
Застыв в воздухе, молодой жрец захрипел, а его тело, изгибающееся в судорогах боли, начало слабо светиться. Через несколько секунд, на которые всё происходящее
