Кастерширская осада - Александр Шатилов
На главной галерее схватились полковник Шатилов и рыцарь Кренсил. С ожесточением наносились удары, точно два коршуна столкнулись в небе над добычей. Клинки мелькали в воздухе, и слышался звон стали, гулкими эхом повторяемый стенами галереи. И вот они оба кинулись друг на друга, оба нанесли свой последний удар, и стон пронёсся по галерее. Проткнутое насквозь тело сэра Кренсила сползло на каменные плиты пола, обагрённого кровью. Полковник Шатилов стоял неподвижно, глядя на поверженного врага. Меч рыцаря скользнул по его груды, вспоров чёрный мундир и повредив мышцы. Но он не чувствовал боли, её заглушала радость победы.
Постепенно все внешние стены и башни были заняты людьми Альвареса. Во внутреннем дворе солдаты перевязывали раны самодельными бинтами, представлявшими собой разорванные на ленты праздничные рубахи. Лишь в главной башне несколько мятежников всё ещё оказывали ожесточённое сопротивление. Ян Стихорецкий повсюду искал покои, в которых была заперта Ольга. Неожиданно он услышал её крик и бросился вверх по винтовой лестнице вверх на открытую площадку главной башни. Яркие солнечные лучи на минуту ослепили его.
— Ян! — услышал он голос любимой, донёсшийся справа от него.
Повернув голову, Стихорецкий увидел Ольгу, её горло сжимала рука высокого рыцаря в чёрных доспехах.
— Отпусти её, Лихтенштейн! — крикнул Ян, подходя ближе.
— Нет, она моя, ты не получишь её, даже если ты и сжёг мой замок! Никогда! — ответил Лихтенштейн, отступая к зубчатой стене.
Оруженосец барона кинулся на Яна с пикой наперевес, но шляхтич успел уклониться от удара и в ответ ранил оруженосца, полоснув его саблей по спине. В этот момент Лихтенштейн хотел бежать с пленницей через маленькую угловую башню, но ему навстречу высыпали казаки во главе с десятником Рубенко. Отступать было некуда, и барон, прикрываясь заложницей, попятился в угол, скалясь как загнанный волк.
— Стойте! — крикнул Ян, жестом останавливая казаков. — Он мой!
— Сделай шаг, и она умрёт! — пригрозил Лихтенштейн.
— Ты рыцарь, вспомни это! Отпусти её, и сразимся честно, как дворянин с дворянином! — проговорил Ян, мысленно моля Бога о том, чтобы он защитил Ольгу.
— Какой мне смысл слушать тебя, когда так или иначе меня убьют? — спросил Лихтенштейн, сдавливая горло Ольги.
— Я даю слово, что если ты победишь в честном бою, то мои друзья не станут чинить тебе преград! Так, Василь? — и Ян с надеждой посмотрел на своего старого товарища.
— Так, — помрачнев, произнёс казак, и все его товарищи тоже согласились с этим.
— Отпусти её и сражайся! — потребовал Стихорецкий.
Лихтенштейн разжал руку, и Ольга выскользнула из объятий смерти, спрятавшись за спинами казаков. Лишившись живого щита, барон сдвинул забрало, вытащил из-за пояса цеп и угрожающе пошёл навстречу Яну. Против закованного в броню рыцаря с таким грозным оружием Ян, на котором не было никакой защиты, со своей саблей был бессилен. Уклонившись от двух смертоносных ударов, он начал отступать вглубь башни. Рыцарь следовал за ним, загоняя шляхтича на самый верх дозорного укрепления, возвышавшегося над всей башней. На самом верху Ян понял, что пришёл его час. Лихтенштейн снова нанёс удар, от которого Стихорецкий уклонился, и тут же нанёс удар саблей по панцирю Лихтенштейна, но боевой доспех пробить ему было не под силу. Замирая от ужаса, Ян нанёс повторный удар, но на этот раз цеп барона обвилась вокруг его сабли, и Лихтенштейн выбил оружие из рук шляхтича, оттолкнув его со всей силой, стараясь сбросить с башни. Ян оступился и упал на самый край стены. Краем глаза заметил он несущуюся на него усеянную шипами голову цепа. Он чудом увернулся, пропустив смертельный удар справа, и тут же цеп просвистел слева, совсем рядом с его головой.
— Прощай, — сказал злорадно Лихтенштейн, — прощай навсегда!
Но тут старый камень поехал у него из-под ног. От неожиданности рыцарь оступился, покачнулся в тяжёлых доспехах и с криком полетел вниз головой с высокой башни и рухнул у подножия собственного замка, разбившись и камни двора. Ян осторожно повернулся и увидел прямо под собой чёрное пятно, которое когда-то было тщеславным и жестоким бароном.
Когда он спустился на открытую площадку главной башни, и Ольга кинулась ему навстречу, обняла и жарко поцеловала, из глаз у шляхтича полились слёзы радости, так долго он ждал этой встречи, так тяжела была для него разлука с любимой. И из глаз у Ольги тоже лились слёзы радости, и смешивались они со слезами любимого Яна. И от их радости растаяли сердца у воинственных казаков и рыцарей, видевших их счастье.
Потом они все вместе спустились во двор, где солдаты уже убирали тела, собирали оружие и помогали раненным. Пленных собрали вместе и заперли в уцелевшем амбаре под охраной казаков. Навстречу Яну и Ольге на коне выехал сам генерал Алехандро Альварес.
— Поздравляю, пан Стихорецкий! — произнёс он с улыбкой, — более полутора сотен моих людей нашли здесь свою смерть, и только вы своё счастье!
Затем, взглянув на Ольгу, добавил:
— Да, вы нашли самое прекрасное сокровище Лихтенштейна!
Девушка при этих словах смутилась и потупила взор. Она даже думала, что именно ради неё и был этот кровавый штурм, ради неё и погибли все эти храбрые люди. Увы, политике и корысти нет дела до любви.
В общем ликовании никто не заметил хромоногого Гарола, притаившегося с самопалом за разбитым зубцом башни. Он видел Альвареса, а он его нет. Он был совсем близко. Ещё секунда, и он отомстит и расквитается с ним и за своё бегство из Чаврогов, и за падение Кастершира, и за гибель его людей и за Счетновскую битву и за всё, что сделал этот генерал. Гарол прицелился и в тот момент, когда грянул роковой выстрел, кто-то крикнул «Нет», и что-то упало замертво на камни двора. Когда рассеялся дым, злодей увидел, что генерал по-прежнему сидит в седле, а у ног его коня лежит бледный юноша, раненный в предплечье. В этот же момент Василь Рубенко выхватил свой самопал и убил Гарола наповал.
Раненного Яромира перевязали и отправили с казаками в Щитовецкий лазарет. Армия Альвареса и силы под управлением полковника Уэрто объединились в крепости в тот же день. Однако Норманн
