Братья крови - Русанов Владислав Адольфович
Наверное, на моем лице отразилось слегка снисходительное выражение. Коллекционер занервничал:
– Что-то не так?
– Да все так, Валентин Валентинович. Карабела. У вас таких штук пять или шесть.
– Польская сабля?
– Именно. В свое время в Речи Посполитой их наделали немало. Что ж это за шляхтич без сабли?
– А позолота?
– Ну, позолота… – Я быстро прикоснулся к поблескивавшей крестовине – где золото, там и серебра жди. – Позолота может свидетельствовать, что она некогда принадлежала магнату побогаче прочих. Вот гляньте только – здесь когда-то были вставлены самоцветы. – Я указал на маленькие отверстия вдоль крестовины. – Сталь, по всей видимости, золингеновская. Поэтому я датирую ее концом семнадцатого или началом восемнадцатого века. Хотя я бы посоветовал проконсультироваться со специалистом по стали. Возможно, даже сделать анализ, чтобы быть уверенным.
– Выходит, меня обманули? – Он выглядел расстроенным, но я знал, как у людей его круга наказывают за обман, и заранее пожалел незнакомого мне черного археолога. Впрочем, какое мне дело до смертных? Кажется, становлюсь слишком мягким. Нельзя позволять себе чересчур уж увлекаться воспоминаниями о молодости.
– Почему же сразу «обманули»? Отличная сабля. Великолепный баланс. Смотрите!
Я, пятясь, вышел на середину кабинета. Ноги привычно заняли третью позицию. Клинок взметнулся в защите Святого Георгия – почти горизонтально над головой, острие чуть ниже рукояти. Коротким кистевым движением крутанул саблю над головой. Она слушалась отлично. Не парадная «цацка», а настоящее боевое оружие. Плавно перешел в «высокую секунду», а из нее проделал стремительное мулине, согласно учению Джиакомо ди Грасси[20]. Шесть убийственно точных и быстрых ударов по воображаемой мишени. Кивнул, протянул саблю рукоятью вперед владельцу.
– Замечательное оружие. Если восстановить заточку, что для золингеновской стали не составит труда…
Валентин Валентинович покачал головой.
– Зачем мне еще одна карабела? Фехтовать я не собираюсь. Еще не хватало ногу себе отрубить. Хотите, Анджей, я подарю вам ее?
– Нет, покорнейше благодарю. Не хочется, знаете ли, с таможней связываться.
– С таможней?! Подумаешь, какие мелочи. Все необходимые документы вам завезет мой стряпчий. Когда вы собираетесь возвращаться?
– Скорее всего, завтра. Ночным рейсом.
– Завтра после обеда все документы, включая нотариально заверенную дарственную, будут у вас.
Я ненадолго задумался. Что это? Попытка завоевать дружбу? Желание купить мое молчание? Или вообще он хочет избавиться от меня? На человеческий взгляд – довольно простое решение. Если документы, выданные мне на право вывоза сабли за пределы Российской Федерации, окажутся неправильно оформленными или, еще того хуже, поддельными, то мне, как у них принято говорить, может «светить большой срок». Да, кроме того, в тюрьмах всякое случается. Человек может поскользнуться в душе и удариться виском о кран, может заснуть и не проснуться, да мало ли что… Он ведь не знает, что мне ничего не стоит отвести глаза строгим таможенникам. Даже если обойтись без вампирской магии, то у Амвросия достанет влияния, чтобы вытащить меня из украинской тюрьмы, а Прозоровский не захочет портить отношения с князем Киева и приложит все усилия, использует все связи, дабы избавить меня от проблем с российской правоохранительной системой. Так что я ничего не теряю в любом случае, зато имею возможность понаблюдать – что за игру ведет Валентин Валентинович, чью фамилию я не знал и не хотел знать.
Церемонно поклонившись, я спрятал клинок в ножны.
– Благодарю вас. Принимаю ваш подарок.
– Как залог нашего дальнейшего сотрудничества, – улыбнулся человек. – Плодотворного, я бы сказал, сотрудничества.
– Буду счастлив оказать вам помощь по мере моих скромных сил, – отвечал я, почувствовав, как сводит челюсти от слащавой, наигранной улыбки. Неужели он этого не замечает? Или предпочитает делать вид, что не замечает?
– Значит, до встречи?
– Пишите или телеграфируйте.
Он поморщился.
– Может, достаточно будет звонка по мобильному или электронного письма?
– Конечно, достаточно. Мой слуга примет звонок и сообщит мне. Он же распечатает письмо.
– Просто удивительно! – всплеснул он ладошками. – Такой образованный человек – и такое неприятие современных средств связи.
– Не успел привыкнуть. На самом деле, Валентин Валентинович, я очень старомоден. Просто адски старомоден.
Миллионер испуганно перекрестился. Отвращения к его жесту я не ощутил, из чего сделал вывод, что он не слишком-то религиозен и христианина скорее изображает, нежели верует в сердце своем.
– Да! И ждите документы на саблю! Запомните – завтра, после полудня.
– Пусть ваш стряпчий передаст документы моему слуге. Его зовут Збышек. А у меня в это время сиеста, уж не взыщите.
На этом я откланялся и покинул гостеприимные апартаменты.
Глава пятая
Загадки от госбезопасности
Охранник – наконец-то я узнал, что его зовут Витьком, – проводил меня до крыльца, открыл дверь роскошного «майбаха». Несмотря на то что я всякий раз просил просто вызвать для меня такси, Валентин Валентинович считал своим долгом доставлять меня к порогу «Метрополя» на личном автомобиле.
Водитель, огромный, как и Витек, и подобострастный до приторности, всю дорогу вежливо молчал – чувствовалась школа, не то что у тех же таксистов, которым рот не закроешь.
На крыльце гостиницы мялся парковщик, одетый, несмотря на мороз, в летнюю униформу. Узрев сверхсовременного монстра на четырех колесах, кинулся к нам со всех ног. И, даже выяснив, что в его услугах не нуждаются, проводил меня до благообразного швейцара – видя во мне не меньше чем генерала в отставке.
Мягкая музыка и яркий, но не слепящий глаза свет обволокли меня. Я не сразу увидел невысокого и широкоплечего мужчину лет сорока, поднявшегося мне навстречу с дивана, стоящего за огромной кадкой с финиковой пальмой.
– Господин Грабовский?
Уже одно это должно насторожить любого мало-мальски осторожного вампира.
– С кем имею честь? – кивнув, спросил я. Скосил глаза по сторонам. Человек был один. Или его подручные умели чертовски хорошо маскироваться.
– Полковник Спицын. ФСБ.
– Чем могу быть полезен? – Я уже догадался, о чем пойдет речь, но продолжал изображать святую простоту.
– Есть несколько вопросов.
– Официальных?
– Можно сказать, да, – офицер слегка замялся, и я не преминул пойти в атаку:
– Хотите меня задержать?
– Упаси Боже! – На этот раз я испытал легкое головокружение. Следовательно, полковник оказался глубоко и искренне верующим человеком. – Просто поговорить. Возможно, ваши слова помогут пролить свет на одно ночное происшествие…
– Я даже догадываюсь, на какое именно. Желаете пригласить меня к себе в управление или поднимемся в номер?
– Буду обязан вам, если пригласите к себе, – он слегка улыбнулся. – Я тут не совсем официально. Вернее, совсем не официально.
Мне стало смешно. Странное что-то творится с московской службой безопасности. Измельчали они, что ли, со времен «застоя»? Я уже не говорю о железных молодцах Генриха Григорьевича и Лаврентия Павловича. Он даже не знает, с кем дело имеет, но все равно осторожничает. Волнуется, что ли?
– Прошу вас, полковник!
Держа саблю в ножнах под мышкой, я направился прямиком к лифту. Не оборачивался, но знал – эфэсбэшник шагает следом. Ему эта встреча, похоже, нужнее, чем мне. Гораздо нужнее.
Прямой, седой и строгий Збышек отворил дверь, холодно окинул взглядом моего спутника.
Офицер госбезопасности поздоровался. Видно, нечасто ему приходится бывать в домах с дворецким или просто с хорошим слугой.
Збышек коротко кивнул. Принял пальто у меня и у гостя.
Пройдя в гостиную, я присел в кресло, послабил шейный платок, указал глазами на оттоманку.
