Болотник. Книга 5 - Андрей Алексеевич Панченко
— Мишка! Нет времени на разговоры! — хрипя от нехватки воздуха в лёгких я вывалился на поляну прямо на моих парней, которые как я понял, только что прибыли в лагерь — Семён серьёзно ранен! Разворачивай каракат и мухой к военным! Найдёшь там особиста и передашь, что Найденову срочно нужна помощь. Мы пойдём к ним напрямик, через лес. Пусть вызывает вертолёт и готовит всё необходимое для приема тяжелораненого. Нападение медведя, раны кусанные и очень грязные, воспаление и высокая температура, скорее всего потребуется бригада реанимации! Он всё сделает, сам оставайся там и жди нас! На встречу не ходи, разминёмся точно. Всё Мишка, гони, времени нет! Юрка, за мной!
Не обращая внимание на расспросы собравшихся вокруг меня взволнованных учёных (всех за исключением Кожевникова, который испуганно смотрел на нашу суету из-за палатки), я выхватил у Ерастова флягу с водой и одним залпом осушил емкость. Мишка, не сказав мне в ответ ни слова уже мчался по своему следу назад, а второй егерь, по имени Юра, споро снаряжался в путь. Молодцы мужики, ни одного вопроса или лишнего движения, надо, значит надо!
— Ерастов! Быть здесь! На месте! За вами вернётся Михаил и выведет вас, его слушать как меня! Кожевникову передай, если Семён умрёт, я его лично, своими руками убью! Пусть молится падла за его здравие день и ночь! — больше не произнеся и слова я махнул рукой своему егерю, и мы скрылись в тайге.
Три часа! Ровно столько мне понадобилось, чтобы дойти до лагеря и вернуться назад с подмогой. Юрка пёр за мной как танк не прося передышки. Парень только недавно дембельнулся и ещё не растерял свою физическую форму.
Семён спал, или был без сознания, но будить я его не стал. Носилки готовы, мы с Юркой как можно аккуратнее переложили пострадавшего на них и тут же двинули по тайге.
Шли мы без передышки, только однажды поставив носилки на землю, чтобы соорудить плечевые петли, так как рук мы уже практически не чувствовали и могли уронить раненого. Я двигался в голове, боясь обернуться на Семёна, не сладко ему приходится, он то и дело вскрикивает от боли, теряет сознание и опять не на долго приходит в себя. Идти нам тяжело обоим. Я выбираю путь и сверяясь с компасом и солнцем веду нашу бригаду эвакуации к спасению, а вот Юрка вынужден полагаться на меня, он даже не видит куда ногу ставит, поэтому то и дело спотыкается и с трудом удерживается равновесие. Молодец парень, жалоб и просьб о передышки я от него не слышу, в отличии от меня он всё время видит своего старшего егеря и понимает, что времени почти нет.
Уже темнело, когда мы, едва передвигая ноги вывалились на вырубку запретной зоны. Нас ждали. Топая сапогами десяток солдат буквально в течении минуты оказались рядом с нами и перехватили носилки, они скрылись в воротах воинской части практически мгновенно, а мы с Юркой упали там, где стояли, сил не было даже пальцем шевельнуть. Рядом с нами остался только один человек — Зинченко.
— Не можете вы без приключений Кирилл Владимирович — абсолютно без иронии произнёс особист — бригада врачей из военного госпиталя прибыла в часть на вертолёте три часа назад. Сейчас они осмотрят раненого и, если он транспортабелен, загрузят в вертолёт и немедленно вылетят.
— Спасибо! Ты не представляешь, как этот человек мне дорог. Я не забываю ничего, и хорошее, и плохое. Считай, что я тебе теперь должен! — совершенно искренне произнёс я, глядя в глаза своего недавнего врага и агента — тот наш разговор в кабинете забудь, бумагу я сожгу, но на нашу дружбу рассчитываю и знай, что ты тоже можешь в любой момент попросить меня о помощи, я не откажу!
— Ладно Кирилл Владимирович, проехали — вздохнул Зинченко, а на его лице промелькнула тень облегчения и даже радости — пойдёмте. Твой человек на КПП, там и вам сейчас ужин организуем. Извини, в часть пустить не могу, сам понимать должен.
— Ты и так много сделал, как только медики закончат с Семёном, я прошу тебя сообщить о его состоянии, и мы уйдём — то что особист зенитчиков и так сделал многое я понимал и лишнего не требовал, посидим на КПП, медикам мы только мешать будем.
Целый час мы просидели на КПП прежде чем послышался шум работающих винтов вертолёта. Принесённая солдатами гречневая каша с мясом в горло не лезла. Мы сидели с Юркой как манекены, каждое движение вызывало боль в натруженном теле, мышцы горели огнём. Рядом суетился Мишка, пытаясь кормить нас чуть ли не с ложечки, но мне было не до еды, Зинченко пока не вернулся и вестей о состоянии Семёна не было.
— Идёт кто-то кажись! — Мишка стоящие возле двери кабинета, в который нас завели военные, подобрался и отошёл за мою спину. Он рассказал, как его тут не ласково приняли и держали на губе до прихода особиста. Особист тоже поначалу вёл себя грубо и нагло, пока Мишка не упомянул, что прибыл от меня. Тут то всё кардинально и переменилось. Мой водитель был выпущен на свободу с требованием сидеть возле вездехода и никуда не уезжать, а в части поднялась суета. Теперь Мишка свято верил, что его непосредственный начальник Кирилл Найденов большой авторитет как в посёлке, так и за его приделами. Подумать только, по одному его слову вояки пригнали за Семёном транспортный вертолёт, не задавая практически ни каких вопросов!
— Увезли! Гарантий не дают, но скорее всего жить будет, он в очень тяжёлом состоянии, возможно придётся ампутировать ногу — не стал тянуть Зинченко и сразу с порога поделился новостями — началась гангрена, но шанс её сохранить тоже есть, в операционной хирург будет решать.
— Бля… — выдохнул я, плохо это, нога охотнику ох как нужна, но главное, чтобы выжил — Спасибо тебе. Мы пойдём.
Я с трудом встал и протянул руку Зинченко, мои мужики поднялись тоже, подхватив с пола свои вещи и оружие. Пора выдвигаться, тут нам оставаться нельзя, и так особист пошёл на нарушение кучи инструкция, для того, чтобы спасти Семёна. Теперь мне надо срочно вернуться в посёлок и подключить все свои связи, что бы Семёну оказали всю возможную помощь. Вроде и медицина у нас бесплатная,
