Сыны Императора - Джон Френч
— Какой ты уверенный, — ответил Ночной Призрак. Он снова уставился на свои руки. Когти снова выскочили.
— Да, это так, — признался Магнус, энтузиазм добавил чувств его голосу. — Я уверен, брат. За десятилетия до моего обнаружения и принятия Просперо в Империум, я разговаривал с отцом в волнах Великого Океана. Разум с разумом, душа с душой.
— Душа, — смех Кёрза напоминал скрежет пилы по кости. — Душа. Ты рассказываешь о таких милых глупостях, брат. Духи и тутеларии, Великий Океан и души.
Магнус поднялся. Блеснуло золото, когда он с сожалением отвернулся.
На бледном лице Кёрза застыла горькая маска снисхождения.
— Думаешь, ты единственный, кто разговаривал с отцом? Ты один знаешь его желания и тайны, и каких достижений он от нас ждет? Скажи честно, Магнус, ты действительно считаешь, что мы всего лишь глупцы, скачущие в твоей тени?
Лицо Алого Короля ожесточилось, как и его голос.
— Я говорю об откровении и мечте, а ты о мелочной злобе. Брат, я надеялся на гораздо большее. Разве твою жажду разрушения не утолила резня, которую ты устроил среди людей этого мира?
— Резня, — пробормотал Кёрз, — которую ты не остановил. Резня, которая пощадила девяносто процентов населения и добилась согласия вдвое быстрее расчетов Гиллимана. Так что не протестуй против моей «резни» и не произноси это слово, как будто оно какой — то отвратительный грех.
Магнуса нельзя было запугать.
— Проведение кампании лежало на тебе, как и методы. Но эта библиотека, эти знания…
— Снова это слово. Знание. Ты цепляешься за него, наделяешь его ценностью, выставляешь его перед собой, словно талисман. Что ты будешь делать с этим знанием, Магнус? Заберешь на Просперо? Сделаешь общедоступным для изучения и познания, полагая, что этим обогащаешь жизни людей?
Магнус ответил не сразу. Он взглянул на брата, чувствуя холодное прикосновения нежеланного открытия.
— Какая ненависть, — сказал, едва веря, Алый Король. — Какая глубина ненависти к самому себе.
Кёрз усмехнулся под его взглядом и вернул внимание перчаткам. Когти снова втянулись, а затем в который раз стремительно выскочили.
— Не злоба побуждает меня к подобным методам, — тихо произнес примарх Повелителей Ночи. — Знание в этом шпиле — это жемчужина развращенной культуры. Их верования необходимо уничтожить, чтобы помочь согласию и помешать возвращению в язычество. Покорность — вот что имеет значение, Магнус. Их научат повиноваться. Через покорность они станут имперцами.
— Нет, Конрад. — Почувствовав шанс на взаимопонимание, Магнус заговорил тем же тоном, что и брат. — Ты можешь быть правым на счет народа этого мира, но не в отношении накопленных ими знаний. Позволь мне отвезти их к Императору. Это все, о чем я прошу.
— Я уже сказал тебе. Я не потерплю компромиссов. Не отступлю. Опусти кинетический щит вокруг Башни Просветления, потому что если твои воины попытаются удержать барьер после начала бомбардировки, я не смогу пообещать, что они останутся невредимыми.
— Ты не сделаешь этого, — вздохнул Магнус. — Даже твое кровожадное племя не откроет огонь по собственным братьям.
Кёрз посмотрел на брата. У него было почти то же выражение, что и у Севатара, когда первые капитаны разговаривали на поверхности Зоа.
— Все, что ты докажешь, — сказал Кёрз, — это как плохо меня знаешь. Севатар, отдай приказ открыть огонь.
Единственный глаз Магнуса расширился. Он протянул руку.
— Брат…
— Это Севатар, — передал по вокс-сети Повелитель Ночи. — Открыть огонь по башне. Разрушьте ее.
— Брат! — позвал Магнус и… замолчал. Он напрягся, вздрогнув, когда почувствовал удары по психическому щиту, поднятому его сыновьями вокруг их сокровища. Несколько присутствующих Тысячных Сынов захрипели и зашатались из — за псионической восприимчивости.
В наступившей на краткий миг тишине втянулись и вышли когти Кёрза.
— Когда Император пришел в мой мир, он принес свет на Нострамо, в мир, который никогда не видел солнца. Он принес свет знаний, Магнус. Мой народ вдруг узнал об окружавшей его огромной галактике. Люди узнали о других мирах и других культурах, городах, которые не обитали в бесконечной темноте. Цивилизациях мира и смеха. Это знание не освободило их, брат. Оно сковало их. Наполнило их несчастьем. Нострамо забурлил от своего горя, осознав, что цена их общественного покоя — это страх и тьма. Мой народ страдает в мое отсутствие. Порядок рушится, так как люди не соблюдают законы. А почему? Из — за знания. Потому что исполненный благих намерений учитель дал им перспективу, которую они еще не готовы познать.
Лицо Магнуса напряглось от концентрации. Даже при этом он покачал головой и заговорил хриплым от осознания голосом:
— Ты злобное, слепое существо. Император узнает об этом.
Кёрз не торжествовал. Он даже не улыбнулся.
— Как долго ты сможешь удерживать этот барьер, Магнус?
— Вечность, если захочу. — Теперь Магнус говорил сквозь стиснутые зубы. — Дольше вечности.
Кёрз по-прежнему не улыбался, хотя в его глазах сверкнуло холодное веселье? По крайней мере, одному наблюдателю так показалось.
— А как долго протянут твои легионеры, прежде чем начнут падать от истощения? Как долго, прежде чем произойдут несчастные случаи, и рвущие снаряды убьют твоих сыновей внизу? День? Неделя? Месяц? У меня достаточно боеприпасов. Или же я могу отвести своих воинов и открыть огонь с «Сумрака». Как долго продержаться твои Тысяча Сынов на поверхности? Это все закончится только одним способом, Магнус. По-моему. Я бы предпочел, чтобы ты был со мной заодно и предотвратил кровопролитие. Твои люди не заслуживают смерти за свой ошибочный оптимизм.
Магнус кивнул, давая понять, что принял слова к сведению, пусть и не согласился.
— Я запомню это, Конрад. Обещаю тебе, я это запомню.
— Вот и отлично, — ответил Кёрз. — Уроки должны запоминаться. Именно поэтому их преподают.
— А! — теперь улыбнулся Магнус. Его царственные черты плохо подходили для злобы, но в улыбке не было ни намека на тепло. — Урок значит? Смелые слова для человека, только что утверждавшего, что неведение — это счастье.
Кёрз стиснул зубы — наибольшая эмоция, продемонстрированная им за все это время.
— Я прекращу огонь на
