Инструменты страждущих - Андрей Бармин
- У вас, святой отец, наверняка миллион дел важнее разговоров со старым бесполезным кардиналом, а мне нужно вернуться в лавку, чтобы купить еще зерен для уток. Они проголодались, а я не могу оставить страждущую тварь божью без окормления. Вас-то я уже попотчевал.
У Карлоса помутнело в глазах: кровь ударила в виски. Эта тварь только что сравнила его с бесполезной уткой, смысл жизни которой жрать и гадить. «Господи милосердный, дай мне сил уйти отсюда спокойно, прошу тебя Господи».
- Благодарю вас, монсеньор, - выдавил он из себя, резко развернулся и направился в сторону ожидавшей его машины. Карлоса трясло. Он достал комм и вызвал Рикардо Конти.
Камерленго ответил практически сразу:
- Друг мой...
- Сделайте так, чтобы мне больше не пришлось контактировать с этим ублюдком, монсеньор. Иначе я за себя не ручаюсь.
- Мне убить его?
- Мне все равно, каким способом вы прекратите наше с ним общение, но Папа должен знать, что Николо Стоффа вместо оказания помощи своему собрату развлекается издевками.
- Карлос, друг мой, - голос камерленго изменился с дружелюбного, на монотонно-бюрократический, - вы не мамочке звоните, чтобы пожаловаться на товарища в школе, наблевавшего в ваши ботинки. И, потом, вы же сами настояли на личной встрече, зная о ваших разногласиях.
- Монсеньор, я засунул свою гордость поглубже, чтобы получить совет опытного человека, а получил только порцию издевательств и унижений.
- Мне жаль, что у вас не сложились отношения. Вдвойне жаль из-за того, что вы оба - мои друзья, но Папу не нужно тревожить вашим конфликтом. У него тревоги иного порядка Не стоит также показывать нашим недругам разногласия в собственном стане.
Карлоса его голос успокаивал: к тому же Конти говорил правильные вещи. Но Карлос, ежась от пронизывающего ветра, решил, что следующей его целью станет камерленго. Его утомила эта наигранная отеческая забота и покровительственный тон. Достаточно. Пора, чтобы его, Карлоса Мартинеза Гонсалеса, начали воспринимать как самостоятельного игрока, а не чьего-то протеже. Он перерос роль мальчика на побегушках, а место, которое он занял в ватиканской иерархии, подразумевало подотчетность только понтифику. Именно так и вел себя Стоффа. Язвительный мудак выбрал правильную стратегию, и ему следует перенять его опыт. А камерленго Рикардо Конти со своими папскими амбициями и интригами может идти к дьяволу, так как вера в сердце счетовода точно не живет. У него уже имелась подробная аналитика безрассудных трат Ватикана на восстановление Урошеваца, которые не привели в лоно церкви ни одного нового католика, а только позволили лицу Конти мелькать на экранах ТВ и в сетевых новостных лентах. А Николо Стоффа он трогать не станет: полезно иметь такого человека рядом. Отрезвляет и не дает голове закружиться от успехов.
- Вы правы, монсеньор. Простите меня — эмоции захлестнули.
Он даже повеселел, так как понял, что получил от этой неприятной встречи только пользу. Пусть и пришлось унизиться, но оно стоило того.
Показалась его машина, и он ускорил шаг, предвкушая, как через несколько мгновений окажется в теплом и комфортабельном салоне. А Конти пусть думает, что нашел удобного и послушного исполнителя. Его ожидает сюрприз. Не очень скоро, конечно, но Карлос умел ждать. Главное, чтобы ожидание не слишком затянулось и чтобы никто другой не успел воспользоваться слабостями Конти, как он в свое время промедлил с Мануэлем Эстепой. Такие ошибки повторять нельзя. А камерленго пусть и дальше считает его большим и неповоротливым увальнем. Вот Стоффа не имел никаких иллюзий по поводу стереотипа «внешность — умственные способности». Умный мерзавец. И умеющий мастерски унизить.
Глава 5. Драгоценность. Часть 1.
Глава 5.
Драгоценность.
Джеки выскользнула из-под простыни и накинула халат: Олаф храпел, и его храп сотрясал комнату, а заодно и рушил весь романтический настрой. Но и смешил: даже во сне он мог веселить ее, а это несомненный плюс к его качествам. Высокий, тренированный, достойный любовник с неплохим чувством юмора. Что самое удивительное, то что он к своему возрасту — почти сорок три - оставался неженатым, хотя природа не обидела его и умственными способностями, да и характер не самый ужасный.
Она сходила в ванную, приняла быстрый душ, почистила зубы, тщательно вытерла тело мягким полотенцем, отметив идеальную чистоту всего, что ее окружало. Джеки вышла, стараясь передвигаться как можно осторожнее, чтобы не разбудить любовника. Пусть поспит. В постели он выложился полностью, так что заслужил законный отдых.
В квартире Олафа отсутствовала кухня: он предпочитал есть в круглосуточном китайском ресторанчике на первом этаже своего дома, но имелась рожковая кофеварка и небольшой холодильник для полуфабрикатов и напитков. Джеки захотелось есть, а спускаться вниз именно сейчас она не испытывала ни малейшего желания: три часа ночи. Спать ей не хотелось, а вот еды организм потребовал незамедлительно. Она с виноватым вздохом открыла дверцу холодильника и обнаружила пачку сырной нарезки и несколько видов вяленого и копченого мяса. Выбрала тот, что показался ей знакомым, зацепила из пачки с сыром две пластинки и соорудила из этого что-то вроде бутерброда, но без хлеба. Никаких углеводов в это время. Да и вряд ли она найдет мучное у Олафа: он недавно сообщил, что решил снизить массу на три килограмма, так что только белки и жиры.
Ее любовник трудился в судоремонтном цеху, который обслуживал траулеры. Раньше он и сам выходил в море в качестве механика, но признался ей, что устал от такой жизни, поэтому переквалифицировался в инженера технического контроля. Джеки не стала ему говорить, что, в принципе, ей плевать на род его занятий, главное, что
