Гоэтия, последняя дочь сумерек - Dunkelheit
Таксана взяла девушку за руки и развернула их ладонями вверх. Её тонкие пальцы коснулись левой руки.
– В твоих жилах течёт две крови. Одна из них темна и холодна прямо как зимняя ночь. Это кровь твоего отца. Она несёт в себе отпечаток мудрости твоего предка Гримвинда, – теперь пальцы Таксаны легли на правую руку девушки. – А вторая кровь, что разливается по твоим венам принадлежит матери. Она алого цвета как спелая мякоть фруктов и горяча как жаркий июльский полдень.
Лея взглянула на свои голубые вены, которые едва виднелись под слоем кожи. Раньше она и думать не могла, что в ней скрывается такая великая сила.
– Но почему моя мама должна была умереть? Я не понимаю…
– Потому что у тебя был всего один шанс выжить. Она хотела спасти тебя от участи клана, чего бы ей это не стоило.
– Прошу… Расскажите мне… Я должна знать.
– Твою мать звали Карна. Она была чистокровным красным драконом, и боги даже пальцем не собирались её трогать. Когда родилась ты, я наложила мощные чары, чтобы скрыть от них твоё присутствие. Но для богов этого не достаточно. Они с лёгкостью могли бы залезть в разум твоей матери, окажись она вне стен моего замка. Тогда у твоего клана не осталось бы шансов на спасение. Нужно было замести все следы, которые могли бы привести их к тебе.
– И вы убили её…
– Да… – вздохнула Таксана. – Она успела немного порадоваться тебе, а потом уснула вечным сном. Я нашла укромное место в одной деревенской глуши и спрятала тебя среди смертных, а сама ждала год за годом, пока судьба выберет нужный час, чтобы привести тебя сюда. Помни, ты никогда не была одна, Гоэтия. Все эти годы я смотрела за тем как ты растёшь и была готова защитить тебя от любой угрозы.
– Мои приёмные родители мертвы, а родных я никогда больше не увижу. Что мне делать, госпожа? Что мне делать?! – горько заплакала девушка.
Таксана прижала её к груди и погладила по голове.
– Твоей матери больше нет, но твой отец всё ещё жив. Пока жива и ты, у твоего клана есть надежда на будущее. Будь сильной, девочка моя. Будь сильной.
– Надежда? Какая у них может быть надежда на меня? Всю жизнь я жила с другим именем и даже подумать не могла о том, кем являюсь на самом деле…
– Я тебя понимаю. Это тяжело осознать и тем более принять, но ты должна. Помни о том кто ты есть. Ты – дочь Белиала и Карны. И только ты можешь спасти свой клан.
– Разве возможно тягаться с самими богами?
– Всё в этом мире возможно, моя дорогая.
В комнате повисла тишина. Через пару секунд девушка нарушила её своей просьбой.
– Не сочтите за грубость, госпожа… Но… Если это возможно… Вы не могли бы позволить мне немного побыть одной?
– Конечно. Если тебе вдруг что-то понадобится – зови, – Таксана вежливо поклонилась и вышла из комнаты.
Лея неподвижно сидела в кресле. В правой руке она продолжала держать кубок с вином, из которого до сих пор не сделала ни единого глотка. В голове у неё творился хаос из мыслей.
“Гоэтия” – повторялось по кругу услышанное имя.
Слово отдавалось эхом в её голове, отскакивало от невидимых стен и уносилось в дальние уголки сознания, где растворялось в пучине памяти.
– Гоэтия… – тихо повторила вслух девушка, словно смакуя его на кончике языка.
По началу оно казалось ей чуждым, каким-то не человеческим. Но на тридцатый раз новое имя начало приятно ласкать её уши.
Оно звучало по своему таинственно и чарующе, подобно слову вырванному из древнего манускрипта.
“Возможно за ним стоит какая-то тайна” – подумала девушка.
Когда же ей захотелось встретиться с богиней вновь, Гоэтии не пришлось разыскивать её по всему замку. Таксана уже стояла в дверях комнаты.
– Ты что-то хотела, моя маленькая? – улыбнулась богиня.
– Я хотела попросить вас снять с меня чары. Хочу посмотреть на себя. На себя настоящую…
– Здесь я могу это сделать без опасений за твою жизнь. Но за пределами моих владений ты окажешься в опасности. Боги…
– Да, я понимаю.
– Хорошо, я сделаю это. Как налюбуешься собой я верну тебе старое обличие.
Девушка кивнула в знак согласия. Таксана вытянула вперёд правую руку, её глаза засияли золотым светом.
– Будет больно, – сказала она перед тем, как её губы начали беззвучно произносить заклинание.
По началу Гоэтия ничего не ощущала, но потом почувствовала резкий укол боли в груди. Девушка моментально согнулась пополам, ей было тяжело терпеть последовавшие за этим муки.
Она жадно хватала ртом воздух, словно задыхалась. Её глаза широко открылись, а боль принялась растекаться по всему телу.
Гоэтия взглянула на свою левую руку. Пальцы сгибались от напряжения, а сама рука дрожала как осиновый лист. Затем девушка почувствовала как кости внутри сломались и вновь срослись. Процесс повторялся не один раз и всё это время девушка страшно кричала от боли.
Её спина не естественно изогнулась вперёд, и из неё начало что-то прорываться наружу. Краем глаза она увидела быстро растущие конечности – её крылья. Затем последовала новая вспышка боли, после которой каждая мышца принялась расти, со стороны напоминая бурлящую массу из плоти.
– Какая боль! – стонала Гоэтия.
– Терпи малышка, терпи.
– Остановите это! Умоляю! Хватит! Хватит!
– Невозможно, – сочувствующе покачала головой Таксана. – Придётся терпеть до конца.
Девушка впилась ногтями в лицо. По нему покатились алые струйки крови. Тогда же она с ужасом заметила, что вместо ногтей у неё были здоровые чёрные когти как у животного.
Боль казалась достигла точки своего апогея и теперь стала совершенно невыносимой. Девушка вновь сорвалась на крик. В этот момент она заметила, что её приятный женственный голос стал в несколько раз ниже и гораздо грубее.
Процесс превращения завершился. Прошла всего минута с того момента как перед Таксаной стояла хрупкая девочка. Теперь между ней и зверем в которого она превратилась не было ничего общего.
– Какая же ты великолепная, – расплылась в улыбке богиня.
– Я… – произнесла Гоэтия и сразу смолкла.
Собственный голос пугал её.
– Позволь я помогу тебе.
Таксана взмахнула рукой. Перед Гоэтией возникло зеркало настолько большое, что в отражении она могла увидеть себя целиком.
– Это… Это правда я? – не поверила она своим глазам.
– Ты, ты моя хорошая. В том, что ты видишь нет и капли моей магии.
В зеркале девушка видела самого настоящего
