На пороге перерождения (СИ) - Казаков Виктор Григорьевич

Ли повезло больше: ему достался ничем не примечательный соперник, размерами даже чуть меньше него самого.

Не получить смертельных ушибов и не стать мешком для битья, мне помогла всё та же юркость, которая помогла одолеть Генри. Сначала-то мы просто отрабатывали определённые удары, учили какие-то стойки и пытались делать всё по уму. Но уже под конец тренировки, спустя пару часов, учителя, которых тут, к слову, было аж трое, дали нам полную свободу, и мы — около тридцати здоровых, взрослых мужиков, — принялись размахивать деревяшками, изо всех сил пытаясь одолеть противника всеми известными нам способами.

Учителя наблюдали. Вероятно, они просто оценивали. Эта часть тренировки была нужна для того, чтобы понять, усвоили ли ученики урок, или же с кем-то нужно ещё поработать. Учитывая то, что в ближнем бою я сражался чуть ли не во второй раз в жизни (если конечно не вспоминать всякие юношеские потасовки), то свой уровень я оценил как неплохой. Если после схватки с превосходящим по силе и навыку противником ты всё ещё стоишь на ногах, считай ты молодец.

В остальном же, времени на разглядывание стражи, на изучение их повадок, на подсчёт их количества, не было совсем. Не так уж давно я находился в этом месте, чтобы вот так сходу распланировать идеальный побег.

Несмотря на то, что Ли достался менее серьёзный противник, после тренировке на лице революционера осталось несколько серьёзных синяков и даже пара кровоподтёков. Видимо, гладиатор поиздевался над Ли как следует. А если над тем ещё и издевались, то можно сказать, что именно на Ли он смог отыграться за всех. А если учесть то, что Ли всё ещё был одет в свою дурацкую тогу, странно, что он не отхватил сильнее.

Как только тренировка была окончена, со стороны одного из учителей командирским тоном прозвучало:

— Становись!

Все тут же выстроились в ровный строй из двух шеренг. Мы с Ли глупить не стали, потому последовали примеру остальных.

Далее прозвучало уж совсем армейское:

— Равняйсь! Смирно! Нале-Во!

Все как один, по-солдатски, повернулись налево.

— Шагом Ммм-арш!

Колонна задвигалась в сторону очередных железных ворот.

— Что-то как-то быстро тренировка прошла. Я думал будет дольше, — неизвестно с кем поделился соображениями я. — А дальше что? Бой?

Мне вдруг стало по-настоящему страшно. Не на столько, чтобы просить помощи у вечных, но достаточно для того, чтобы испугаться предстоящей смерти. Я ведь совсем не был готов к новому бою. Никто даже и не предупредил, что он настанет так скоро.

Кто-то в строю быстро среагировал на мой вопрос, утешив ответом:

— Рабочка.

Я облегчённо выдохнул.

Глава 5

Рабочка дело непростое. Но когда речь заходит о выживании, когда перед тобой стоит возможность погибнуть в схватке с каким-нибудь бугаем, просто на потеху зрителям, тогда рабочка, какой бы сложной она не была, начинает казаться спасением, присланным самими вечными.

— Куда нас ведут? — тихо поинтересовался я у идущего рядом.

Окинув меня презрительным взглядом, он сказал:

— В шахту, — информация была дана с неохотой, чуть ли не с презрением процежена сквозь зубы. После этого сосед отвернулся.

Больше информации, в принципе, и не требовалось. Всё и так было понятно. Разговор, конечно, можно было и продолжить, да только вот собеседник явно не горел желанием этого делать.

Мы прошли несколько полей, на которых усердно трудились мужчины и женщины: пока женщины стояли энным местом к верху, вырывая редкие кустики сорняка с грядок, мужчины во всю орудовали лопатами, подготавливая землю к посадке свежего урожая.

Группу из тридцати полуголых гладиаторов сопровождало аж не меньше пятнадцати хорошо вооружённых стражников. Миновав сельскохозяйственные угодья, мы поднялись на небольшую возвышенность, и двинулись по узенькой тропе, протоптанной вдоль редких скалистых пород. Города, кстати, я так и не увидел. Вероятнее всего, он остался где-то позади колонны.

Минут через двадцать пути мы оказались на месте — прямо около небольшого входа в пещеру, выдолбленного прямо в камне и оборудованного не самой эстетичной опалубкой.

Оглядевшись, я понял, что гладиаторы вовсе не основная рабочая сила, занимающаяся добычей породы. Оно и не мудрено — у гладиаторов своих дел хватает. Рабочка в нашем случае это, скорее, так — для поддержания мышц в хорошем состоянии.

Возле входа в скалу организовалось что-то вроде небольшого рабочего лагеря, где уставшие, вспотевшие и покрытые каменной крошкой бедолаги отдыхали от пещерного заточения. Вероятнее всего, им приходилось проводить в шахтах гораздо больше времени, чем кому бы то ни было, поэтому редкие моменты, когда они могли подышать свежим, а не спёртым воздухом, были для них лучшим наслаждением в жизни.

Нас снова выстроили в две шеренги. Повертев головой, я понял, что соблазнительную красотку оставили где-то в резиденции. То, что от женщин мало толку на мужской работе — это факт. Но не могли же её просто оставить отдыхать? Вряд ли гладиаторам позволено расслабляться посреди дня, даже несмотря на то, что это гладиатор женского пола.

— Что с девчонкой? — как бы невзначай поинтересовался я у очередного соседа. — Не ходит на рабочки?

— У неё свои рабочки, — коротко и ясно ответили мне. Уже на этом моменте можно было понять всё самостоятельно. Но собеседник оказался вежлив, поэтому пояснил: — В хозяйской постели.

Да уж… вряд ли меня бы устроили такие рабочки. Хотя, если бы речь шла не о хозяине, а о хозяйке, например… Да нет, фу, что за глупости?! Становится игрушкой какой-то зажравшейся узкоглазой твари? Спасибо, воздержусь.

Перед строем появился очередной начальник. Скорее всего, это был непосредственно начальник шахты.

— Добрый день, господа, — на удивление культурно поздоровался он. — Свою норму вы знаете. Пять часов работ, и вы свободны. Увиливать нельзя! Если кого заметят за бездельем, тут же получаете сутки работ вне очереди! Решите схитрить снова, ещё сутки сверху! И так до тех пор, пока не сгниёте в этой поганой пещере! Всем всё ясно?!

Окончание речи сильно контрастировало на фоне вступительного приветствия.

Спустя ещё несколько минут нам выдали инструмент, и мы двинулись прямо внутрь тёмной, мрачной композиции. Буквально тут же меня одолел кашель. Пыль — бесконечная пыль, непрерывным потоком оседала на землю. Слабое освещение из горящих то тут, то там факелов ничуть не спасало, так как пыль была везде. Её было так много, что я с трудом улавливал силуэты впереди идущих. Хотя самый ближайший шагал всего в паре метрах от меня.

Мы свернули направо — в один из двух имеющихся проходов. Как в той детской сказке: налево пойдёшь, морка найдёшь, направо пойдёшь — вечную жизнь обретёшь… Что за бред? И почему вообще я это вспомнил? Потому что, если пойти направо, следуя законам сказки, тебя встретит вечный, который подарит тебе вечную жизнь? А поворот направо во всей этой истории это как некое олицетворение правильного выбора? Пожалуй, именно так всё и задумывалось… Только вот сказка — не реальность, и тут, сворачивая в одну из сторон, ты не делаешь никакого судьбоносного выбора. В моём же случае я просто делаю то, что мне говорят.

Спереди донеслись звуки — что-то вроде бьющегося друг о друга металла. Один за одним удары кирок осыпались на твёрдую каменную породу. Сначала звук был слабым, но со временем стал таким сильным, что теперь было трудно расслышать что-то помимо этого хаотичного бардака из лязгов и ударов.

Наконец мы оказались в конечной точке маршрута. Гладиаторы, делавшие это уже, наверное, сотню раз, тут же разошлись по своим позициям, занимая незанятые места, и буквально тут же начиная усердно долбить инструментом по скалистой породе. Мы же с Ли остались стоять посередине, непонимающие и совершенно не желающие заниматься столь грязной работой.

Постояв так ещё некоторое время и поняв, что ни к чему хорошему это не приведёт, я пожал плечами, удобно подхватил рукоять кирки и направился к первому попавшемуся на глаза свободному просвету меж двух рабочих.