Василий Головачев - Избавитель
Будимир осмотрел усохшую руку Светлова, дотронулся до локтя пальцем, и всю руку Ростислава от плеча до кончиков пальцев свело как от электрического разряда, разве что не болезненного, а в чем-то даже приятного. Ростислав невольно отдернул руку. Мальчик улыбнулся.
— Я ничего плохого не сделаю, дядя Слава.
— Не сомневаюсь, — стиснул зубы Ростислав, унимая внутреннюю дрожь и прислушиваясь к своим ощущениям; по коже руки побежали мурашки, внутри локтевого сустава запульсировала жилка, прокалывая иногда всю руку от пальцев до шеи.
Будимир взял локоть Светлова в ладошки, закрыл глаза. Его лицо стало сосредоточенным и строгим.
Еще один «электрический» разряд свел мышцы руки, на сей раз тише и как-то иначе, и тотчас же Ростислав почувствовал горячую пульсацию крови по сосудам и понял, что может пошевелить пальцами! Проговорил озадаченно:
— Только не будите меня… она шевелится!
Сухов засмеялся.
— Ты не верил?
— Я и сейчас сомневаюсь… Но я действительно чувствую пальцы!
Рука теперь пульсировала вся, как живой камертон, горячая кровь струилась по жилам, кожа зудела и чесалась, но пальцы двигались, а потом вдруг с тихим внутренним «скрипом» разогнулся и локтевой сустав.
Ростислав вздрогнул.
Будимир открыл глаза, отнял горячие ладошки, улыбнулся чуть смущенно:
— Все будет в порядке, дядя Слава. Я вам не сделал больно?
Ростислав молча смотрел на свою ожившую руку, и вид у него был такой, будто он нашел драгоценный камень и не знает, что с ним делать.
Сухов сжал его здоровую руку, ушел на кухню. Такэда с любопытством подошел ближе, рассматривая бледную, худую, с набухшими венами больную руку Светлова, пробующего сжимать пальцы в кулак и сгибать руку в локте.
— Это называется повелеванием. Кости целы, рука двигайся, а мышцы нарастут. То же будет и с ногой, верно, целитель?
Мальчишка серьезно кивнул.
— Спасибо! — хрипло проговорил Ростислав, откашлялся. — Теперь я твой должник до конца дней!
Будимир покраснел, смутился.
— Ничего особенного я не сделал, только открыл энергетические каналы. В организме человека есть такие клетки…
— Он инициировал так называемые стволовые стромальные клетки костного мозга, — сказал Такэда. — Получив «приказ», они по кровеносным сосудам устремились к пораженному локтевому суставу и начали его лечить, восстанавливать ткани. Скоро рука будет как новая. А голову пришить сможешь, колдун?
— Вы скажете, дядя Толя… — улыбнулся Будимир.
— Кончай шутить, самурай, — появился в гостиной Никита с чашкой в руке. — От твоих шуток тараканы дохнут. Предлагаю попить чайку или кофе и в путь. Самолет из Домодедова вылетает в одиннадцать вечера. Пока доберемся, как раз регистрация начнется.
Ростислав не ответил, как зачарованный глядя на свою проснувшуюся руку, веря и не веря, что это с ним происходит наяву. Лишь когда Такэда принес ему чашку с горячим кофе, он очнулся и опустил рукав рубашки. Посмотрел на деловито настроенных мужчин, на по-мальчишески довольного своим успехом Будимира и с чувством проговорил:
— Не пожалею ничего!
Протянул руку. Сухов понимающе сжал его ладонь, Такэда положил сверху свою, посмотрел на мальчика:
— Присоединяйся. Все за одного, как говорится, один за всех. Будимир накрыл три мужские ладони своей ладошкой, с несмелой улыбкой сказал:
— Как мушкетеры, да?
Все засмеялись, Ростислав тоже, чувствуя навернувшиеся на глаза слезы. Ему было радостно и хорошо.
Через несколько минут они погрузили сумки в «Ауди» Такэды и выехали.
В аэропорту Такэда поставил машину на платную стоянку, заплатив на неделю вперед, подошел к остальным. Ростислав вскинул свою сумку на плечо, собираясь идти к зданию аэропорта, но Сухов остановил его.
— Подожди немного. С этой минуты мы не знакомы. Дальше вы будете двигаться без нас.
— Почему? — удивился Ростислав.
— Как только наблюдатели Уицраора засекут наше передвижение с Будимиром, за нами начнется охота. Поэтому вы пойдете впереди, мы будем вас прикрывать. Связь держим по рации. Но вместе нас видеть не должны.
— Неужели наблюдатели следят за вами? Такэда поднял руку с перстнем эрцхаора. В черном камешке помаргивал оранжевый крестик.
— Видите этот огонек? Он указывает на колебания магических полей в пространстве Земли. Это в свою очередь означает, что в наш хрон «просочился» кто-то из контролеров Уицраора. — Тоява кивнул на Никиту. — Для наблюдения за ним на всякий случай. Каким образом ведется наблюдение, мы не знаем, но ведется наверняка. Хотя, может быть, не прямо, а с помощью внедренных систем или вселенных в кого-то программ. Все семь лет после появления курьера мы искали сеть наблюдения и прятали Будимира. В смысле — его способности. Как будто все пока спокойно, однако лучше перестраховаться.
— Я понял. — Ростислав посмотрел на сына Никиты. — Ну что, лекарь, справимся? Ты готов?
Будимир ответил своей обычной мягкой извиняющейся улыбкой, посмотрел на отца.
— Пока, пап.
— Будь молодцом. — Сухов-старший на мгновение прижал сына к себе, поцеловал в макушку. — Я буду рядом.
Ростислав взял Будимира за руку, и они направились к освещенному зданию аэропорта.
Такэда и Сухов молча смотрели им вслед, пока хромой мужчина и мальчик не скрылись за вращающимися дверями.
— Потопали и мы, — сказал Никита, проведя ладонью по лицу.
Такэда посмотрел на эрцхаор, внутри которого вспыхивал и гас оранжевый крестик — знак внимания, поднял свою сумку, и они поспешили в зал регистрации вслед за юным посланником и его защитником.
Глава 5
Самолет приземлился в таймырском аэропорту Алыкель в шесть часов утра по местному времени.
Конец августа на Таймыре — это уже далеко не лето, и хотя Ростислав был готов к перемене климата, однако быстро понял, что плюс два в сочетании с ветром далеки от комфортного сочетания естественных природных условий. Человек вовсе не северный, он продрог в первые же минуты пребывания в краю вечной мерзлоты и вынужден был поддеть под куртку заблаговременно взятый свитер.
Полет прошел нормально. Будимир уже летал на самолетах и перенес воздушное путешествие спокойно, поглядывая время от времени в иллюминатор. Они сидели недалеко от пары Сухов — Такэда, но делали вид, что незнакомы, хотя в душе Ростислав сомневался в необходимости соблюдения подобных мер предосторожности.
Аэропорт Алыкель располагается примерно посредине между двумя главными таймырскими городами — Норильском и Дудинкой, в полусотне километров от каждого. Сели в автобус, идущий в Дудинку. Сухов и Такэда проводили их взглядами, и отряд разделился. Ростислав не знал, каким транспортом будет добираться до места «группа подстраховки», но был уверен, что она постарается не выпустить их из виду.
В Дудинку приехали в десять часов утра, зашли в кафе недалеко от автовокзала под названием «Северное сияние». Не успели заказать завтрак, как в кафе объявились и Сухов-старший с Такэдой. Светлов удовлетворенно кивнул сам себе: их сопровождающие обладали немалым опытом и были профессионалами. Это успокаивало.
Позавтракали. Будимир вел себя по-взрослому чинно и невозмутимо, хотя видно было, что ему нравится играть в «разведчиков». Он с любопытством разглядывал посетителей кафе, прохожих, город, изредка обращал внимание Светлова на то, что показалось необычным, но, на взгляд самого Ростислава, необычное он увидел лишь один раз. Напротив кафе через всю улицу висел старый выцветший транспарант с надписью: «Коммунизм — светлое будущее человечества». Транспаранту этому исполнилось, наверное, не менее двадцати с лишним лет, и, почему его до сих пор не сняли, оставалось загадкой.
Сухов и Такэда позавтракали первыми и ушли.
Ростислав дождался, пока Будимир допьет какао, и они тоже вышли на улицу. Инструкции были самые простые — ждать сигнала. Поэтому решили не гулять по городу с тяжелыми сумками, тем более что было холодно и ветрено, а зайти в какое-нибудь теплое заведение и расслабиться. Вскоре такое заведение отыскалось — новенький кинотеатр «Элден». Взяли билеты на фильм-сказку «Логово зверя». Однако досмотреть фильм не довелось. Через час в ухе Светлова зашепелявила рация:
— Маршрут меняется. Езжайте в аэропорт.
Будимир воспринял известие не без сожаления — фильм был хорош, — но возражать не стал. Вернулись на автовокзал, снова поехали в аэропорт. По дороге получили дальнейшие целеуказания: взять билеты до Хатанги на самолет, там пересесть на вертолет до поселка Хындасско и ждать.
Так и поступили, продолжая делать вид, что Сухов и Такэда — чужие люди.
В Хындасско добрались уже поздно вечером, когда зажглись фонари, и попали в зиму. Везде здесь лежал снег, поэтому лучшим видом транспорта наряду с оленями были снегоходы и триманы — трехколесные вездеходы на огромных, в рост человека, колесах, которым было не страшно никакое бездорожье.
